Яков Цивьян - Специальность – хирург Страница 26

А время бежит дальше…

Одни быстрее, другие медленнее постигают жизнь клиники. Осваиваются. Становятся «своими» и очень быстро выступают в роли старожилов перед вновь пришедшими.

Одни быстрее, другие медленнее втягиваются в научную работу клиники, выбирают тему исследований. Научная работа – это тяжелый, я бы сказал, каторжный труд. Каторжный, особенно для клиницистов. Ведь на них лежит вся лечебная работа.

Научными исследованиями они занимаются после операционного дня, после изнурительного ночного дежурства. Ночами. За счет сна. За счет отказа от развлечений, от театров, кино, посещения друзей. За счет уплотнения рабочего дня. За счет использования каждой минуты времени. И так не день, не два, не месяц, а годы.

Работа на энтузиазме. Работа без материальных поощрений.

Представление о том, что работа научных сотрудников хорошо оплачивается, не совсем верно. Материальные блага приходят значительно позже…

Должен сказать, что научный руководитель часто попадает в трудную ситуацию. Такая ситуация порождается системой подготовки научных кадров.

Существуют различные пути подбора научных кадров. Чаще всего научный руководитель, руководитель клиники подбирает для работы людей, которые кажутся ему перспективными. В клинику приходят и «целевые» аспиранты – аспиранты, которых направляет учебный институт или научно-исследовательское учреждение для выполнения кандидатской диссертации. Так как время пребывания в клинике «целевого» аспиранта ограничено, то довольно быстро он получает тему для научного исследования. Его работа включается в план. А спустя несколько месяцев выясняется, что этот «целевой» аспирант ни по человеческим, ни по деловым качествам не пригоден к научной деятельности… А его работа включена в план. И нет никакой возможности, никакого пути исключить ее из этого плана. И хоть этот человек совершенно непригоден к научной работе, в большинстве случаев руководитель вынужден «тянуть» его, вплоть до того, что выполняет за него львиную долю его работы. Ну, а «защитившись» и получив ученую степень, такой научный работник долго паразитирует в науке, не давая взамен ничего…

Видимо, придет время, я в этом нисколько не сомневаюсь, когда эта сложность исчезнет с пути научных руководителей. Это крайне необходимо. В интересах дела. В интересах развития науки. В интересах государства. Нельзя, чтобы случайные люди попадали в нашу науку.

Я должен с удовольствием отметить, что мои подопечные обычно мало меняются после того, как становятся кандидатами или докторами наук. Большею частью они остаются прежними, хорошими, преданными клинике и больным.

Однако изредка наблюдаются и отклонения.

Была у меня ученица. Она пришла в клинику после окончания одного из столичных вузов. Пришла на должность младшего научного сотрудника. Говорила, что чуть ли не с пеленок мечтала об ортопедии и травматологии.

Общительная. Улыбчивая. Доброжелательная. Услужливая. Говорливая. Располагающая к себе. Приветливая. Понимающая юмор. Склонная к поэзии. Она быстро находила точки соприкосновения с людьми. Быстро переходила на «ты».

С энтузиазмом и завидной энергией она взялась за выполнение порученного ей экспериментального исследования. Довольно быстро и успешно шла ее работа. Незаметно пролетело два года. Отрабатывались серия за серией экспериментальные исследования, оформлялись протоколы, успешно шло изучение микроскопического строения тканей на тазобедренном суставе подопытных животных. А затем написаны целые главы работы. И все легко. Без натуги. С улыбкой.

А вот и написан литературный обзор – обзор литературы по вопросу, касающемуся проведенного исследования. Так же легко и быстро, без малейшей натуги сданы полагающиеся экзамены по четырем необходимым для нашей специальности дисциплинам. Меня порой настораживала «легкость», с которой она выполняла свою работу.

Работа была завершена, представлена к официальной защите и успешно защищена. Вскоре «ученица» была утверждена в ученой степени кандидата медицинских наук.

И тут наступило мое первое разочарование…

Дело в том, что обычно младшие научные сотрудники, успешно защитившие кандидатскую диссертацию и не менее успешно освоившие специальность, избирались в клинике на должность старшего научного сотрудника. Эта должность в научно-исследовательском институте соответствует положению доцента в вузе. Кроме того, что должность старшего научного сотрудника – это серьезный шаг в продвижении по научной лестнице, она дает и значительные материальные преимущества. Я твердо убежден в том, что старшим научным сотрудником может и должен быть только высококвалифицированный специалист – это прежде всего. Ну и, конечно, достаточно способный научный работник. Человек, даже способный, даже успешно защитивший диссертацию, но не являющийся достаточно опытным специалистом в своей профессии, не может и не должен быть старшим научным сотрудником. Я так считаю по той простой причине, что старший научный сотрудник получает определенные права. А эти права можно давать только человеку, который принесет пользу больным людям и нашей науке. Только такому человеку. Если эти условия не соблюдены, то, как это ни парадоксально звучит, неквалифицированный, малограмотный старший научный сотрудник (а с такими, к сожалению, приходится встречаться!) будет использовать свое право во вред больным, во вред науке.

Зная мои установки, эта «ученица», будучи недостаточно искушенной в ортопедии и травматологии, вдруг стала проявлять неожиданно для меня, да и не только для меня, повышенный интерес к одной из теоретических дисциплин. Оказалось, что причиной столь горячего интереса к этой теоретической дисциплине явилось то, что в этой лаборатории имелось место старшего научного сотрудника. И моя «ученица», бросив «любимую с пеленок» ортопедию и травматологию, стала теоретиком. К тому времени она достаточно глубоко «увязла» в работе по предложенной мною теме для докторской диссертации. И эта работа была выполнена ею успешно. Она стала доктором медицинских наук, заведует лабораторией. Мы и сейчас работаем с ней в контакте. Она не лишена способностей. Так же улыбчива. Так же дружелюбна. Так же контактна. Но все же назвать ее своей ученицей я не могу – ведь она так просто и легко изменила делу.

Я ничего не говорю о моих старших помощниках… Их тоже много… Руководители отделов, доценты, старшие научные сотрудники, ассистенты кафедры… Все они тоже разные. В них много хорошего, устоявшегося, уже не поддающегося изменениям.

С моими помощниками я всегда чувствую себя хорошо, уютно, спокойно. Их присутствие порождает во мне чувство уверенности, надежности, прочности бытия. Мне кажется, что с ними я все преодолею, с ними не страшны трудности.

Удивительна человеческая натура! Приходилось мне оперировать не у себя в клинике, а в других местах. В прекрасных, оборудованных по последнему слову медицинской техники, оснащенных всем новейшим оборудованием, хорошо организованных операционных! В операционных, которые и сравнить по этим признакам невозможно с той операционной, в которой я повседневно работаю. И всегда я, сравнивая, – поражаюсь, приятно поражаюсь, той несказанной уверенности и спокойствию (если можно говорить о каком-то спокойствии во время операции), которые овладевают мною, когда я «дома», в своей клинике, в своей операционной, со своими друзьями-помощниками.

МОИ ПАЦИЕНТЫ

В клинику была доставлена семнадцатилетняя Марина О. Она не могла ходить. Причиной этого был развившийся паралич ног, который возник внезапно.

Паралич – это очень страшно! Особенно ужасно и страшно, когда паралич возникает внезапно. Вдруг, среди полнейшего благополучия, среди обычной нормальной жизни у полноценного и здорового человека, который и не подозревает о существовании паралича, наступают внезапные изменения. А эти изменения заключаются в том, что собственные ноги, послушно выполнявшие все твои желания, распоряжения и приказания, вдруг перестают тебя слушаться.

Ты хочешь встать, а ноги не подчиняются тебе.

Ты хочешь опереться на них, а они тебя не держат.

Ты хочешь поднять ногу, переместить ее, как обычно ты делал это, не задумываясь и не придавая этому особого значения, а она – твоя собственная нога, часть твоего тела, твоего существа – тебя не слушается, не выполняет твоих распоряжений, не подчиняется тебе! Более того, тебе кажется, что у тебя вдруг не стало твоих собственных ног! Они исчезли! Ты потерял их!

Но и это не все. Ты пытаешься «найти» свои ноги, ощутить их. Ты трогаешь их руками, но они не чувствуют прикосновений рук. Как это необычно, противоестественно, страшно.

Твои ноги не чувствуют ни тепла, ни холода. Они не отличают прикосновения теплой руки от прикосновения холодного металла. Они не чувствуют боли! Ты можешь колоть их иглой, а они не чувствуют уколов. Они не в состоянии отличить тупое от острого! Это очень непривычно и непонятно.