Нина Воронель - Глазами Лолиты Страница 26

«Куда же вы?», — вскинулась Инес. По-моему, она хотела бы, чтобы он уже никуда не уходил, а прямо остался у нас жить.

«Я вас оставлю, вам надо успокоиться и отдохнуть. А я пойду пройдусь вдоль озера, там говорят построили шикарную модель Святой Земли. Если хотите, могу взять с собой Светку, чтобы она вам не мешала».

Инес хотела было запротестовать, но я взвыла таким истошным голосом, что Габи шикнула на нее и махнула мне рукой — уходи поскорей! Я выскочила за дверь, как была, в домашних тапочках, и мы с Юджином помчались по дорожке, громко хохоча, как два заговорщика. Я даже подумала, что он не такой уж старый.

Модель Святой Земли меня не потрясла, хотя все вокруг громко восхищались и хлопали в ладоши. Ну чем эти убогие американцы могли меня потрясти? Отгородили кусок берега размером с теннисный корт и расставили на нем игрушечные дворцы и храмы. Между дворцами и храмами синей краской намалякали все наши моря и озера — от чего тут в обморок падать?

Я выросла на Святой Земле, изучала ее в школе на святом языке и знала о ней гораздо больше, чем они изобразили в своей хорошенькой игрушке. Когда я объяснила это Юджину, он уставился на меня так, как восторженная публика глазела на модель.

«Ну, ты даешь, Светка! — восхитился он. — Может, ты бы прочла им тут лекцию о том, как Святая Земля выглядит на самом деле?».

«Не выйдет, — вздохнула я — не могу преодолеть языковой барьер».

«Это поправимо: ты валяй, докладывай, а я буду переводить».

«Все равно, не выйдет — не могу преодолеть природную застенчивость».

И я сделала глазами совсем, как Инес, — взгляд вниз сквозь ресницы и тут же резко вбок и вверх. От этого маханья ресницами мне что-то попало в глаз, и так защекотало, что я вскрикнула и начала тереть глаз пальцами.

«В чем дело?» — испугался Юджин.

«Соринка в глаз попала. Ой, как колет!», — кололо не так уж сильно, но мне понравилось, что он заволновался.

«Дай я посмотрю», — он взял меня за плечи и повернул к свету. Ладони у него были крупные и сильные, не то, что собачьи лапки тех противных мальчишек в летнем лагере.

«Она вот здесь, — пожаловалась я и указала на самый верхний угол глаза. — Ой, как колет!».

«Есть такой способ, — неуверенно сказал Юджин, — но я не решаюсь…».

«Какой способ? Только скорей, очень колет!».

«Можно попробовать вылизать языком…».

«Кончиком языка? Давай, пробуй, только скорей!».

Я широко открыла глаз, он склонился ко мне и лизнул меня под веко. Он задержался всего на какую-то долю секунды и глубоко вздохнул прямо мне в лицо, и тут мне показалось… Сама не знаю, что мне показалось, но я ни с того, ни с сего подумала, что он запал вовсе не на Инес, а на меня. От этой мысли мне стало смешно и жарко, я быстро повернулась и побежала от него прочь.

«Ты куда, Светка?» — удивился Юджин, он ведь не знал, какие мысли возникают иногда в моей голове.

«Я тоже хочу отдохнуть перед концертом. Ведь мне придется изображать, как сильно я за них волнуюсь!» — крикнула я на бегу и припустила по дорожке во всю прыть. Придя домой, я заперлась в ванной, разделась под предлогом купания и стала рассматривать себя в зеркале. Я хотела проверить, может ли взрослый мужчина на меня запасть.

Про мальчишек из летнего лагеря мне было понятно, про старикашку Арье с четвертого этажа тоже, но что мог найти во мне такой шикарный кавалер, как Юджин, пусть и пожилой, но все же еще очень даже ничего? Я долго крутилась перед зеркалом, вглядываясь в свое отражение, и ничего интересного не нашла — сисек практически никаких, коленки тощие и острые, зато ступни уже выросли до тридцать девятого размера и похожи на грабли. Я уже не говорю об острых локтях и сутулой спине — я постаралась распрямиться, как постоянно требует от меня Инес, но из этого ничего не вышло. Это не значит, что я себе не нравлюсь, просто у меня все еще впереди, и красота, и поклонники. Придя к такому выводу, я выкинула Юджина из головы и влезла под душ, чтобы они меня не заподозрили.

К ужину Юджин, как обещал, принес большую красную розу и предложил своими руками укрепить ее в прическе Инес. Та вспыхнула ярче розы и милостиво согласилась.

«Как жаль, что волосы у вас не черные», — сказал он, заботливо оглядывая Инес в черном платье с розой над ухом. Она коротко глянула на меня, и мы хорошо поняли друг друга — ведь я предупреждала о недостатках ее боевой раскраски. Я не удержалась и показала ей язык, но, к счастью, Юджин этого не заметил, сосредоточившись на Габи, выпорхнувшей из своей комнаты в ослепительном красном атласе.

«Отличная пара! — заверил моих девочек Юджин. — Если вы поете так же хорошо, как смотритесь, успех вам обеспечен!»

«Пою я, а Инес всего лишь аккомпанирует мне на арфе», — занеслась Габи вроде бы в шутку. Инес рассердилась и объяснила Юджину, что это всего лишь шутка, причем дурного вкуса. Габи открыла было пасть, чтобы возразить, но, к счастью, тут подкатил тракторишка, и они не успели поссориться. Тракторист подхватил арфу и повез нас в концертный зал. Юджину места на тракторе не хватило, и он побежал за нами, то отставая, то догоняя, но ни на миг не теряя нас из виду.

Огромный зал был набит до отказу, и ничего в этом не было лестного, — ведь люди здесь платят бешеные деньги только за то, чтобы ходить с концерта на концерт, неважно, на какой. Юджин помог трактористу установить на сцене арфу, Инес села на свое место, Габи вышла к рампе, свет погас, в зале стало тихо, и тут я обнаружила, что волнуюсь. Я столько раз уверяла себя, что мне наплевать на их успехи и что меня уже тошнит от русского романса в сопровождении арфы, но когда струны задрожали под пальцами Инес и Габи пропела осточертевшее до колик: «Уймитесь волнения страсти…», у меня комок застрял в горле.

Что было потом, я не помню, я как будто потеряла голову и повисла в воздухе. Романс следовал за романсом, но это были совсем не те романсы, которыми они замучили меня до полусмерти. Те были сонные и тягучие, а эти прямо обжигали — не только меня, но, кажется, и весь зал. Во всяком случае, когда мои подруги завершили свой репертуар, публика вскочила с мест и принялась хлопать в ладоши, топать ногами и орать: «Браво! Бис! Бис!». Одна девчонка в первом ряду так закатывала глаза, когда кричала, что мне показалось, что еще секунда и она повиснет в воздухе рядом со мной.

Габи переглянулась с Инес, та кивнула, и они стали совещаться, что бы такое спеть на «Бис!», но какой-то кудрявый молодой парень решил за них. Он незаметно прокрался на сцену, уселся за стоявший в углу рояль и сыграл первые аккорды романса «Отцвели уж давно хризантемы в саду…». Инес тут же включила сопровождение, а Габи покачнулась, будто собиралась упасть в обморок, и пропустила первые такты. Нисколько не смущаясь, парень сыграл первый куплет до конца и начал с начала, Инес последовала за ним. Публика выла от восторга и требовала продолжения.

К этому времени Габи пришла в себя и спела романс, как положено, а нахальный парень подпевал ей довольно приятным голосом с ужасающим американским акцентом, который у нас в Израиле часто передразнивают по телику.

Допев последнюю фразу, Габи резко развернулась и промаршировала за кулисы, словно не слышала настойчивых аплодисментов и криков «Бис!». Кудрявый парень вскочил из-за рояля и помчался за ней, но она даже не обернулась. Инес пожала плечами и, воспользовавшись суматохой, заиграла свой коронный номер, «Полет шмеля» из какой-то русской оперы, за который она в прошлой жизни получала призы и награды.

Я же, тоже воспользовавшись суматохой, выскользнула за кулисы и, ничуть не стесняясь, стала подслушивать разговор Габи с нахальным парнем — я должна была срочно выяснить, кто он такой. Не было сомнения, что за всем этим скрывается какая-то увлекательная тайна, но не было также сомнения, что со мною этой тайной никто не поделится. Они сами виноваты, что заставляют меня подслушивать, — разве я стала бы это делать, если бы они держали меня за свою, а не шушукались за моей спиной?

«Габи, когда я увидел вашу афишу, я сразу подумал, что это ты, — счастливым голосом сказал парень на ужасающем иврите с американским акцентом, который у нас в Израиле часто передразнивают по телику. — Я ведь не знал твоей фамилии!».

И сделал попытку ее поцеловать. Она отшатнулась так резко, что поскользнулась на своих высоченных каблуках и чуть не грохнулась на пол. Однако удержалась на ногах и рявкнула ему в лицо: «Прости, но мы с тобой не знакомы!».

С этим хамским заявлением ей пришлось обратиться к нему на «ты», потому что у нас в иврите нет никаких «вы». Но его это только рассмешило: «Зачем ты врешь, Габи? Ты прекрасно меня помнишь, ты даже слова своего любимого романса забыла, когда меня увидела. Я Эрни, неужели ты не хочешь меня поцеловать?».

«Убирайся, я не знакома ни с каким Эрни!». «Зачем ты так говоришь? Ведь у нас с тобой была такая дивная ночь!».