Пол Остер - Невидимый (Invisible) Страница 26

Марго отсутствует уже десять минут. Когда она вновь появляется на ее стуле, Уокер замечает ее набухшие веки, матово блестящие глаза, но косметика вновь на месте, и ее щеки более не покрыты потеками маскары. Он думает: тушь Гвин в ночь дня рождения Энди; тушь Марго сентябрьским днем в Париже; потеки маскары смерти.

Прости меня, она говорит приглушенно. Эти вещи в твоем рассказе… я не знаю… я не знаю, что и думать.

Но ты веришь мне, да?

Да, я верю тебе. Никто не придумал бы такой истории.

Извини. Я не хотел огорчать тебя, но я подумал, ты должна знать о случившемся — на всякий случай, если вдруг надумаешь вернуться к нему.

Странным образом, я не сильно удивлена…

Борн бил тебя?

Однажды. Пощечина. Тяжелая, злая пощечина.

Только однажды?

Только однажды. Но в нем всегда была жестокость. Под всем его обаянием и резкими шутками — настоящая злость, настоящая жестокость. Тяжело признаться, но мне это нравилось в нем. Никогда не знать — верить ему или нет, никогда не знать — что он будет делать. Тогда он ударил меня только однажды, но дрался несколько раз, когда мы были вместе, с другими мужчинами. Ты видел его гнев. Ты знаешь, каким он становится, когда выпьет. Я думаю, он такой с армии, с войны, от того, что происходило во время войны. Пытки заключенных. Однажды он признался мне, что пытал заключенных в Алжире. На следующий день он все отрицал, но я не поверила ему, хоть и сделал вид. Первый рассказ был правдой, я знаю это.

А что за нож в его кармане? Это тебя не пугало?

Я принимаю людей, какие они есть, Адам. Я не задаю много вопросов. Если он хотел носить нож в кармане, я поняла, так надо. Он сказал, мир опасен, и мужчина должен суметь защитить себя. После того, что случилось с тобой той ночью в Нью Йорке, ты не будешь спорить с этим, да?

У моей сестры есть теория. Не знаю, правильная или нет, но она думает, что Борн затеял разговор со мной на вечеринке потому, что почувствовал сексуальное влечение. Гомоэротичное влечение, скажем так. А ты что думаешь? Права она или нет?

Возможно. Все возможно.

Когда-нибудь он говорил с тобой о влечении к мужчинам?

Нет. Но это ни о чем не говорит. Я не могу сказать тебе о том, что он делал до того, как я стала жить с ним. Я даже не могу знать всего и после того, как мы стали жить вместе. Кто знает, какие скрытые желания внутри каждого? До тех пор, пока этот человек не исполнит их или не скажет о них, у тебя нет ни малейшего понятия. Я могу говорить только о том, что видела своими глазами — и вот, что было. В самом начале нашей связи, у нас была любовь втроем. Эта была моя идея. Рудольф согласился, чтобы доказать, он способен на все для меня. Другим мужчиной был мой старый знакомый, с кем я когда-то спала, очень привлекательный человек. Если бы Рудольф увлекся им, он бы поцеловал бы его, правда? Он бы полез к его члену и обсосал бы его. Но ничего такого не было. Ему нравилось наблюдать за мной и Франсуа, я видела, как он возбудился, когда член Франсуа вошел в меня, но он не касался его сексуально. Подтверждает мой рассказ что-нибудь? Я не знаю. Все, что могу тебе сказать, когда мы увидели тебя на вечеринке в Нью Йорке, я сказала, что ты был одним из самых красивых молодых людей, встречавшихся в моей жизни. Он согласился со мной. Он сказал, что ты выглядишь, как страдающий Адонис, лорд Байрон на грани нервного срыва. Означает ли это, что ты ему понравился? Может, да, может, нет. Ты — отдельный случай, Адам, и то, что делает тебя исключением — ты сам не замечаешь впечатления, которое ты производишь на окружающих. Выглядит вполне правдоподобно, чтобы мужчина мог влюбиться в тебя. Может быть, это как раз то, что случилось с Борном. Но я не могу точно знать, потому что даже если он и влюбился, он никогда не сказал и слова об этом.

Он женится. Знаешь ли ты об этом? По крайней мере, он сказал о своем намерении в последний раз, когда я его видел.

Да, я знаю. Я знаю все об этом. Был последний довод покончить с нашей связью. До свиданья, шлюха Марго, привет ангелу Хелен Жуэ.

Похоже, ты все еще обижена…

Нет, не в обиде. Никак не пойму. Я знаю ее, видишь ли, я знала ее долгое время, и это не укладывается в моей голове. Хелен старше Рудольфа на пять-шесть лет, у нее есть восемнадцатилетняя дочь, и все, что я могу сказать о ней — она скучная, она обычная и очень порядочная. Хороший человек, конечно, хороший, многоработающий буржуа, с трагичной судьбой, но я не понимаю, что он находит в ней. Рудольф должно быть сходит с ума от скуки с ней.

Он сказал, любит ее.

Может, и любит. Но это не значит, что он должен на ней жениться.

Трагичная история. Что-то случилось с мужем, да? Я так до конца и не понял из его рассказа.

Жуэ — близкий друг Рудольфа. Шесть или семь лет тому назад он попал в автомобильную аварию. Сильно разбился, расколотый череп, разные повреждения внутренностей, но каким-то образом выжил. Или почти выжил. Он находится в коме с того случая, мозги не работают, на искусственной поддержке в госпитале. Уже столько лет Хелен не теряет надежду, но его состояние не улучшается; и, в конце концов, ее друзья и родственники убедили ее в разводе с ним. Когда все закончится следующей весной, она может снова выйти замуж. Для нее, наверное, к лучшему, но последний мужчина, о котором я могла подумать для нее, был бы Рудольф. Я провела много обедов с ними двумя, и я никогда не замечала никаких особенных чувств с обоих сторон. Дружба, да, но нет… нет… как же это слово?

Искры.

Точно. Нет искр.

Ты все еще о нем скучаешь, да?

Больше нет. После того, что ты мне рассказал сегодня.

Но скучала.

Да, скучала. Не хотела, но скучала.

Этот человек — маньяк, ты же знаешь.

Правда. Но какой закон запрещает любить маньяков?

Они оба замолчали — меньше слов, больше дум. Марго смотрит на ее часы, и Уокер представляет, как она скажет, что опаздывает на другую встречу и должна уходить. Вместо этого, она спрашивает его, есть ли у него планы на ужин сегодня, и, если нет, пойдет ли он с ней в ресторан? Она знает хорошее место на rue des Grands Augustins и с радостью разделит оплату, если у него недостаточно денег. Уокер хочет сказать ей, что это невозможно, что он не может больше видиться с ней, что они должны покончить с их знакомством, но у него нет сил для этих слов. Он слишком одинок, чтобы отказать ей, слишком слаб для отказа единственной знакомой ему здесь душе. Да, говорит он, он бы очень хотел поужинать с ней, но сейчас еще рано, нет шести часов, и чем бы они могли заняться? Чем угодно, говорит Марго, имея в виду буквально все, чего он хочет, а, поскольку более всего он хочет — лечь с ней в постель, он предлагает ей пройти в его отель, чтобы показать его до смешного задрипанную комнату. Мысли о сексе всегда близки Марго, и она быстро понимает намерения Уокера и демонстрирует согласие легкой улыбкой.

Я не была слишком добра к тебе в Нью Йорке, да? говорит она.

Ты была очень доброй ко мне. По крайней мере, некоторое время. Но потом, не очень.

Прости, я причинила тебе боль. Было плохое время для меня. Я не знала, что делать, а потом, внезапно, я захотела только одного — покинуть Нью Йорк. Не держи на меня зла.

Я не держу. Признаюсь, я был зол пару недель, но не более того. Я перестал винить тебя в моих бедах уже давно.

Мы будем друзьями, да?

Надеюсь.

Невозможно быть все время в напряжении, запомни. Каждую минуту, каждый день. Я не готова к этому. Я не уверена, что буду когда-нибудь к этому готова. Но сейчас мы здесь — друг для друга. Может быть, к лучшему.

По пути в отель Уокер понимает, что женщина рядом с ним — более не та Марго, которую он встретил весной в Нью Йорке. Он был прав, подумав об ее перемене в нынешних обстоятельствах — жизни в родном городе, трауре ее разрыва с Борном; и, после разговора в кафе, он видит ее более откровенной, более открытой и более уязвимой, чем он представлял ее до этого себе. И все равно, в предвкушении того, что произойдет в отеле — поднимаясь по винтовой лестнице, вставляя ключ в дверь, снимая одежды, видя обнаженное тело Марго, прикасаясь своей кожей к ее — он не уверен, что не совершил огромной ошибки.

Поначалу все идет не так гладко. Марго ничего не говорит о его комнате потому ли, что она слишком вежлива или безразлична к окружению, но Уокер не может остановиться от представления, что видит она, и он переполняется чувством позора, стыдя себя за то, что притащил ее в такое дешевое дрянное место. У него тут же портится настроение, и, когда они садятся на кровать и начинают целоваться, он теряет свой пыл. Марго отстраняется и спрашивает, если что-то было не так. Не пугай меня странностями, Адам, говорит она. Все должно быть легко, помнишь?

Он не может ничего сказать ей о своих чувствах к Гвин, что в тот момент, когда соединились их губы, он внезапно вспомнил последний поцелуй с сестрой, и, продолжая целовать Марго сейчас, у него лишь одна мысль в голове — он уже никогда не будет с сестрой.