Александр Бялко - Роман с физикой, или За всех отвечает любовь Страница 27

Потерь среди личного состава нет. Вражеский агент при аресте получил травму головы и сотрясение мозга. Оружие (пистолет ТТ времен ВОВ) изъято.

Документов при нем не обнаружено. По-русски понимает с трудом. Временно находится под усиленной охраной в медсанчасти объекта № 3. Для дальнейших допросов считаю необходимым привлечь специалистов института им. Сербского.

Личный состав вел себя при задержании героически. Прошу всех представить к правительственным наградам.

Начальник спецотдела

объекта № 3 Майор Иванов. А. В.

В Москве сложная система движения электричек. Этим и решил воспользоваться Изотов. Сев в электричку на станции Ленино (бывшая Царицыно) курской железной дороги можно доехать до станции Покровское-Стрешнево рижской дороги (почему ее не переименовали?) Изотов сел на электричку Ленино – Дедовск, и через час уже был недалеко от больницы, где лежал Борков. Было чуть больше пяти, и из Курчатовского народ толпой валил с работы. Благодаря этому Изотов потерялся в толпе и не привлекал внимание.

Больница была уже закрыта. Изотов нажал на звонок. Вышел удивленный знакомый санитар.

– Что так поздно? – с удивлением, но любезно спросил он.

– На работе задержался. Можно войти?

– Вам, всегда.

Изотов прошел в палату № 6 и, не здороваясь, пошел в угол к Боркову. Тот что-то читал. Борков отложил книжку, крепко пожал руку Изотова и спросил:

– Как прошло?

– Все готово.

– У меня тоже, можем начинать хоть сейчас.

– Сейчас и начнем. Я иду к врачу за выпиской.

– Не получится.

– Я попробую.

Изотов пошел в кабинет Селезнева, по счастью тот был на месте и не спешил домой. Читал научный журнал и курил, пока начальства не было. Перед ним была уже полная пепельница окурков.

– Здравствуйте! – радостно встретил Изотова психиатр.

– Здравствуйте. Я тут вот по какому делу. Нельзя ли отпустить Боркова домой на выходные.

– Нет, что вы, у нас закрытое учреждение, домой никого не отпускаем. До полного выздоровления.

Изотов вынул из кармана пачку Явы и поставил на стол.

– Нет, это сложно. Если только недалеко погулять могу отпустить.

Изотов достал еще пачку и придвинул к врачу.

– Но для этого одежда нужна. Надо со старшей медсестрой договариваться. Сложно это. Не знаю, как получится.

Изотов придвинул третью пачку сигарет.

– Но чтобы к утреннему обходу вернулись, – строго сказал целитель душ, – и еще одну санитарам дайте, – добавил он уже мягко.

Изотов добавил еще пачку и пошел обрадовать Боркова, а врач пошел в каптерку за одеждой Боркова.

– Все, собирайтесь, – по-деловому сказал Изотов.

– Как вам удалось?

– В философии свои секреты, не только физика вся такая секретная.

В палату вошел санитар с узлом одежды Боркова. Изотов дал ему пачку сигарет.

– Вот они какие философские секреты!

– Не важно, главное работает.

Борков быстро переоделся. Изотов торжественно как награду вручил ему документы. Все было готово к побегу.

Врач предупредил, чтобы к утреннему обходу было все нормально, санитар отпер и закрыл за ними двери. Свобода встретила их ветром и ледяной крупой.

Изотов уже было свернул на знакомую дорожку, но Борков остановил его.

– На автобус нам ни к чему. Ждать долго, а ехать две остановки. Пройдем на прямую через парк. Я дорогу знаю.

Они пошли через парк, к своему счастью мимо замечательного винного магазина. Боркову было особенно холодно, шляпу он выбросил.

– Где пистолет, – спросил Изотов, когда они были далеко.

– Выбросил.

– А вдруг что не так?

– Когда будет не так, будем думать.

– Все прошло нормально?

– Как в кино, только в кино падают красиво.

– Искусство, что поделаешь.

– А ваши приборы?

– Все работает. С утра ребята проверяли. Все как в прошлой жизни.

Борков повел через парк, затем через железнодорожные пути, затем через другой парк, он везде умел найти самый короткий, пусть и не самый простой путь к цели. Будь это дорога в прямом смысле, или это путь научной мысли в физике.

Наконец, они вышли прямо к зданию института, из которого они ушли то ли три дня назад то ли в прошлую эпоху. В еще более темном и убогом вестибюле, чем это было при брежневской жизни, совершенно пустом, сидел знакомый вахтер Петрович.

– Привет Петрович! Нам бы надо пройти.

– Здрасьте! Вы что без ума? Нельзя.

– Ты же меня Петрович знаешь, сколько лет. Правда, надо. Не просил бы так.

– Нельзя, подсудное дело.

– Мы по такой погоде шли. Замерзли как собаки, а ты нельзя.

– Сказано нельзя. Такой порядок.

– Ну, Петрович.

– Хоть чего делайте Николай Георгиевич, – нельзя. Не пущу.

– Да, вот так, – обратился Борков к Изотову, – неожиданное препятствие все пошло прахом. Что делать?

– Что делать? Курить, раз делать нечего.

Изотов достал пачку и угостил Боркова, взял сам и смачно затянулся. Сладкое облако дыма растеклось по помещению.

– Чевой-то вы курите? – поинтересовался Петрович.

– Новая Ява, – Изотов протянул пачку Петровичу.

– Неужто наша, не может быть, – понюхал сигарету Петрович, – чудно, вроде по-русски написано.

– Да, ты прикури.

Петрович аккуратно размял сигарету и закурил.

– Хороша!

– У меня еще есть, – Изотов достал полную пачку, – возьмите покурить. Смена длинная.

– Ну, спасибо, ребятки, так вам куда?

– На второй этаж в методический кабинет. Ничего секретного, а у Профессора Изотова все допуски есть, как положено.

– Хорошо пущу, но не надолго. И чуть чего мухой вы улетаете, а я вас знать не знаю.

– Хорошо, хорошо.

Петрович с Явой в зубах уже открывал турникет.

В знакомом кабинете ничего за пару дней не изменилось.

– Немного другой вид стал у приборов, внешний дизайн более имперский, а все остальное, включая начинку совершенно такие же. Такие приборы делали годах в 50-х, когда я только в институт пришел, у нас такие были, – прокомментировал Борков.

Борков бросил пальто и начал проверять соединение приборов с телевизором.

– Все нормально. Можно начинать, – сказал Борков так, как будто и сам не верил и боялся начать.

– Давайте, начнем, – тоже со страхом поддержал Изотов.

– Ладно, двум смертям не бывать, как говорится, – пробуем, будь что будет.

Точно так же как и в прошлый раз, они расположились на креслах, точно так же и лежали их пальто.

– Включаю.

Борков опять защелкал тумблерами и кнопками. Включил и телевизор.

– Ничего страшного, если с первого раза не получится, еще есть время, – успокаивал сам себя Изотов.

– Да, с первого раза обычно ничего не бывает, – подтвердил Борков.

Экран засветился. На экране была странная картинка. Большая улица заполненная толпой людей. Люди шли неожиданно быстро, по краям толпы у тротуаров происходили какие-то драки. Комментариев было не слышно.

– Это улица Горького. У телеграфа. Я там часто бываю.

– А что происходит?

– Не пойму.

На экране появилась диктор:

Вы смотрели репортаж из центра Москва, где восставший народ расправляется с агентами НКВД и их приспешниками.

– Вот это да!

– Ты видел, – Борков перешел на ты, – ты видел там просто трупы вдоль дороги.

– Конечно, видел. Там просто ловят всех шпиков или кто на шпика похож, и забивают до смерти.

– Интересно когда это. Сколько ждать?

– Снега на улице не было, значит скоро.

Диалог прервала диктор:

А сейчас вы увидите запись казни Сталина и его семьи по приговору чрезвычайного трибунала на даче в Кунцево.

– Это можно не смотреть, – сказал Борков, – как расстреливают немощного старика смотреть тошно.

– Да еще и с семьей. Опять все по-ленински сделали.

– Смотреть нужно, – сам себе возразил Борков, – надо досмотреть пока, как в прошлый раз конденсаторы не разрядятся.

– Какой ужас! – глянул на экран Изотов.

Тут он и произнес ту фразу, которая входит сейчас во все учебники политологии. К сожалению, там нигде не пишут об авторстве этой фразы. С другой стороны в учебниках написано примерно так:

Появление во властных структурах сотрудников спецслужб или получение сотрудниками секретных служб доступа к рычагам власти приводит в конце концов такую государственную систему к массовым беспорядкам и революционным изменения с элементами насилия и жестокости.

Не это говорил Изотов, он сказал, глядя в телевизор:

– Всевластие стукачей ведет к кровавому бунту.

Телевизор снова стал показывать улицу Горького (теперь Тверская) с горами трупов на тротуарах. Кое-где на хилых липах улицы Горького висели висельники, те у которых нашли удостоверение НКВД.

Наши ученые умы вынуждены были смотреть эту жуткую картину, пока конденсаторы не разрядятся. А сталинские конденсаторы держали заряд долго!

Но не бесконечно. Что-то сверкнуло за окном. Мигнул телевизор и потух. Снова вспышка близкой молнии ослепила комнату, ученые зажмурились. Когда открыли глаза, был день, светило солнце.