Александр Зиновьев - Пара беллум Страница 28

– Товарищи! – торжественно прозвучал в зале голос. – Первый в истории человечества съезд всех потенциальных «я» одной и той же реальной личности объявляется открытым! Слово для отчетного доклада представляется единственному реализовавшемуся из всех потенциальных «я» – советскому разведчику в Западной Германии по кличке Немец.

Он направился к трибуне. Но трибуна исчезла. Исчезли все собравшиеся. Остался лишь маленький номер в третьеразрядном отеле в чужом немецком городе. И он, старый человек, растерявший все свои потенциальные «я» на пути к этой реальной нелепости.

Ощущение опасности

Вернулось ощущение опасности. Это не страх, а нечто иное. Это ощущение того, что теперь ты стал для других объектом той самой деятельности, какою занимался сам до сих пор.

Есть агенты, о которых контрразведка знает с самого начала. Их «разоблачают» по мере надобности или в силу необходимости. «Разоблачение» грозит им высылкой из страны или, в худшем случае, кратковременным тюремным заключением, которое они, как правило, не отбывают долго – их обменивают на своих агентов, осужденных в соответствующей стране, или отпускают в обмен на какую-либо услугу или уступку. Но есть агенты, о существовании которых контрразведки не знают и разоблачение которых означает немедленное уничтожение. Эти агенты суть смертники. Он принадлежит к их числу. Он знал это с самого начала. Время от времени для него возникала тревожная ситуация, и он научился ускользать от нее. Но в последнее время ощущение большой опасности, возникнув, уже не покидало его, достигая порою состояния интуитивной паники. И тогда он метался по стране, меняя документы, машины, внешность. И все же он чувствовал, что опасность неотступно следует за ним. Незримая, неуловимая, но ощутимая каждой клеточкой тела. Вот и сейчас он чувствует, что его обложили со всех сторон, но не видит тех, кто это сделал. Нужно немедленно покинуть этот город. За каким чертом ему приказали прибыть сюда?! Ничего нового он здесь не узнал, кроме этой мизерной группки «Объединенная Европа». Москва считает, что лучше один раз увидеть, чем десять раз услышать. Но ведь тому, что он видел, в Москве все равно не поверят.

Уничтожение Социолога было грубой ошибкой. Оно было организовано так, что все внимание контрразведки было направлено на него, на Немца. Зачем это было сделано? Умышленно? Неужели в Москве решили пожертвовать им ради каких-то «высших» целей? Впрочем, в агентурной работе это обычное дело. Он сам не раз принимал участие в таких операциях. Выходит, теперь его черед? Но это же несправедливо. А почему это несправедливо? Разве было несправедливо во время войны оставлять на верную смерть одних, чтобы прикрыть отступление других?! Но такие рассуждения хороши лишь тогда, когда они касаются других, а не тебя лично. Он, Немец, не трус. Он готов умереть, если жертва жизни оправданна. А в данном случае он не видит никакого разумного оправдания. Надо хотя бы на время покинуть эту страну. А куда? Может быть, в Южную Или Центральную Америку? Сражаться за какой-нибудь режим. Все равно за какой. Или против какого-нибудь режима. Все равно против какого. Так или Иначе убьют. А «за» или «против» – для истории не Играет никакой роли. А может быть, лучше в Африку податься? В какое-нибудь дикое племя? Поселиться в хижине с негритянкой... А где ты теперь найдешь в Африке дикое племя? А хижину? И негритянки теперь цену себе осознали. И нашего брата Ивана там не меньше, чем здесь.

Германия

Еще до рассвета русский человек по кличке Немец покинул Бонн. Выехав из города и не видя преследования, он вздохнул с облегчением. Он мчался по прекрасному немецкому автобану на прекрасной немецкой машине мимо богатых и сытых немецких городов, городков и деревень, которые русский человек никак не способен признать деревнями. Чувство опасности постепенно ослабевало в нем. Вот оно исчезло совсем. На душе стало легко и радостно. Вот промелькнула раздавленная кем-то птица, не успевшая взлететь с ав-тобана. Была – и нет. Как будто ее и не было совсем. Появляются и исчезают галактики, а не то что отдельные птицы. Даже галактики галактик исчезают. Где-то возникали и исчезали грандиозные цивилизации. Возникали и исчезали живые существа, которые в сравнении с нами были как боги. И где они? Исчезали без следа. Так стоит ли думать о жизни такого ничтожного червяка, как советский агент?!

Вдруг он почувствовал, что машина потеряла управление.

...Он не успел понять, что случилось...

Москва

На Великой Карте в Москве потухла одна лампочка. Ее тут же заменили две новые.

III. Великая Кнопка

Загадка

Но все-таки почему незначительная газетенка и безликая «Группа товарищей»? Ведь за этим должна быть большая жизненная драма. Конечно, большинство людей исчезает в Ничто вообще без некролога. А тут все же некролог, и не в заводской или стенной газете жилищно-эксплуатационной конторы, а в городской газете. И все же это не объяснение и тем более не оправдание. Должны быть веские причины, чтобы вычеркнуть его из жизни с некрологом низкой категории. В советской истории имели место многочисленные случаи, когда руководители высшего уровня теряли свои посты, но все же удостаивались некрологов высшей категории. В чем провинился наш герой, чтобы быть так жестоко наказанным?

На вершине карьеры

Западник достиг вершины в избранном им канале карьеры. И что бы он теперь ни делал, он уже не мог подняться выше: некуда. Чтобы подняться выше, надо переходить в аппарат ЦК. Но это связано с риском. И время на это нужно А годы Западника уже не те. Кроме того, ситуация в системе власти должна быть стабильной хотя бы в течение пяти лет. А рассчитывать сейчас на это ни в коем случае нельзя. Положение нового Генсека не такое уж прочное. Борьба группировок за власть обостряется. Генсек стар и болен. В любую минуту может произойти событие, которое безжалостно переломает все расчеты и планы. Так что менять канал карьеры было бы безумием. А на вершине его канала карьеры вступает в силу так называемый потолковый эффект: чем успешнее будет его деятельность, тем больше шансов будет на то, что он покатится вниз. Забравшись на вершину карьеры, он должен вцепиться в нее когтями и зубами и замереть, не делая никаких неосторожных движений.

Одно из правил поведения на вершине карьеры гласит: проявляй инициативу и иди на риск только тогда, когда для инициативы не нужно проявлять никакую инициативу, а риск не связан ни с каким риском. Но именно на вершине карьеры соблазн инициативы достигает апогея, а любой риск представляется оправданным и ненаказуемым. Именно в таком положении и оказался Западник.

Рутина и дыхание истории

Все великое в истории начинается тихо и незаметно. Когда великое осознается как великое, начало его исчезает без всяких следов в прошлом. Когда оно начинается, никто еще не знает, что началось нечто великое. На лбу новорожденного младенца не бывает написано, что родившийся есть Наполеон. Так случилось и с Западником.

Однажды после очередного доклада шефу КГБ Западник вернулся в свой кабинет, попробовал заснуть на несколько минут (по-наполеоновски), но впервые в жизни это у него не получилось. Он задумался над тем, на что он потратил свою неповторимую жизнь. Его мозг вдруг осветила мысль, что он был рожден для дел сталинского масштаба, а вынужден гробить свой гений (он так и подумал: гений) на всякую канцелярщину. Где проходит его жизнь в основном? За письменным столом. И еще было бы полбеды, если бы он эпохальными и планетарными идеями занимался. Ничего подобного! Мелочи, мелочи и мелочи. Из них, конечно, и складываются дела эпохального и планетарного значения. Но попробуй ощути это!

По дороге домой он думал все о том же. Какой-то мыслитель сказал, что в последнее столетие вообще вся история есть продукт деятельности канцеляристов и что это справедливо, потому что канцеляристы и есть мозг общества. Это, конечно, верно. Но в это надо внести наш, советский корректив. Надо в канцелярщину внести элемент творчества! Надо канцелярскую скуку поднять на уровень шекспировской или даже греческой трагедии! Надо канцелярские «мелочи» возвысить до уровня Великой Истории! Пора в конце концов и ему, Западнику, показать свою способность мыслить эпохальными масштабами.

Хорошо, что Социолога уже нет. Социолог стал бы помехой. Тот уже начал было публиковать серию статей о маниакальных претензиях нового советского руководства. Хорошо, что Немец пресек эту антисоветскую вылазку. Жаль, конечно, с другой стороны, что пришлось из-за этого пожертвовать опытным агентом. Но что поделаешь! Война есть война.

Им вдруг овладело благородное чувство ответственности за будущее страны. Будущее, что это такое? Послезавтра? Чепуха! Будущее не есть чисто физическое явление. Будущее существует прежде всего в нас самих Как надежды, как ожидание и как намерение. Будущее Как физическое явление уже существует в настоящем, оно лишь есть реализация потенций настоящего. Будущее не столько предсказывают, сколько делают, Причем таким, каким хотят его иметь. Когда будущее Приходит, оно приносит с собой нечто такое, чего мы Не хотели и что мы не ожидали от него (потому что не хотели). Будущее похоже на наших детей. В нем всегда случается нечто такое, что при самом педантично точном исполнении наших намерений и желаний делает его не похожим на наш идеал.