Мелани Бенджамин - Я была Алисой Страница 28

— О нет! Не надо… вам пора отдыхать, тем более на улице так скверно. Я прекрасно дойду сама. Если мы с вами распрощаемся здесь, вы скорее окажетесь дома.

— Я увижу вас завтра вечером?

— Конечно! — Я одарила его ободряющей улыбкой. — Мама с восторгом ждет вашего визита. Ведь вечер она устраивает в вашу честь.

— Тогда до завтра. — Лео взял мою руку, прижался к ней губами и поклонился.

Сделав реверанс, я задержалась, глядя вслед его удалявшейся стройной и изящной, но в то же время внушительной фигуре. Он шел под большим черным зонтом, в то время как его угрюмый камердинер тащился следом с непокрытой головой, облепленной мокрыми жиденькими волосами.

Мы с Софи перешли на другую сторону улицы, прокладывая себе путь в море зонтиков. Толку от моего зонта уже не было никакого: юбка, как и туфли, уже промокла насквозь и весила, казалось, не меньше двенадцати стоунов.[7] Как только мы достигли двора перед колледжем, я, подняв голову, посмотрела на окна к северу от башни. Там горел свет, за занавесками что-то темнело, но никакого движения я не заметила.

И все же я не могла отделаться от ощущения, будто за мной — с тех самых пор, как я с сестрами играла в саду в крокет, — кто-то наблюдает. Вот только я уже не ребенок. И теперь играю в гораздо более сложные игры.

— Ну, скажите же, — проурчал мистер Рескин, увлекая меня за руку в угол, — буду ли я в скором времени обращаться к вам Ваше Королевское Высочество?

Мы находились в столовой нашего дома, залитой светом двух громадных люстр с весело блестевшими на них свечами. В промежутках между музыкальными номерами подавали напитки и закуски. Мама, по-прежнему статная, хотя в темных волосах ее теперь серебрилось несколько седых прядей, порхала в изумрудно-зеленом сатиновом платье со смелым декольте, открывавшим ее внушительный бюст. Она внимательно оглядывала выставленные на столе и в буфете закуски и напитки: блюда с холодным языком, пирамиды фруктов в двух низких медных вазах, тонкие фарфоровые тарелки с желе и мороженым и огромные граненые чаши с пуншем. Встревоженно подняв глаза, мама передвинула блюдо с языком как раз в тот момент, когда на него грозила упасть капля воска.

Папа занимал гостей за дверями комнаты рассказами о маленьком Лайонеле, которому всего шесть, но который уже подает большие надежды в науке. Наконец-то у папы появился сын, способный сравниться с ним по интеллекту. Отличавшийся добротой и великодушием Гарри не оправдал его надежд.

До окончания детородного периода мамы в нашем семействе еще появилось прибавление в лице Вайолет, Эрика и Лайонела. Семья выросла и окончательно сформировалась. Ина в прошлом году вышла замуж за аристократа из Шотландии, Уильяма Скина. К безграничному удовольствию мамы, его семья владела множеством имений, а то, что Уильям принадлежал к академической среде, вызывало отклик в сердце папы. Когда Уильям Скин познакомился с Иной, он был стипендиатом в Колледже Всех Святых. Таким образом, часть года они проводили в Оксфорде.

— Мистер Рескин, — пробормотала я, — если бы нечто подобное произошло, вы бы первым узнали об этом.

— Лукавство, мисс Алиса, вам не к лицу. — Он посмотрел на меня из-под буйно кустившихся бровей. Его голубые глаза ярко блестели. — Я бы узнал об этом последним.

— Из моих уст. Но сначала вы, конечно же, узнали бы об этом от кого-то другого. От одного из ваших источников. — Я озорно улыбнулась и пошла прочь в глубь зала, к лестнице, которую украшали в живописных позах стоящие там пары. Женщины были в ярких вечерних платьях, по цвету сочетавшихся с украшавшими дам драгоценными камнями. Сшитые по последней моде платья имели плотно облегающий лиф и узкую переднюю часть юбки, которая сзади собиралась в ниспадающий каскадом турнюр, украшенный лентами, кружевами и бантами. На груди делался глубокий вырез, на рукавах — крошечные буфы, и дополняли наряд короткие кружевные или сетчатые перчатки. Кавалеры в черных фраках, белых жилетах, белых рубашках с новенькими воротниками-стойками со скошенными концами ухаживали за дамами и держали для них тарелки. От круглых, шарообразных газовых ламп, недавно установленных в нашем доме, на темные цветастые обои падал мутный желтый свет, хотя мама до сих пор не могла отказаться от свечей.

— Не скрытничайте со мной, Алиса, — рокотал мистер Рескин, следуя за мной по пятам и чуть не наступая на шлейф моего переливчато-синего платья от Уорта, подарка на мой день рождения от Ины и мистера Скина. — Я наблюдал за вами на своей лекции. Вам, по-видимому, было очень хорошо вдвоем. Интересно, а королева знает?

— Я уверена, что Лео… принц… ничего сколько-нибудь важного от нее не скрывает.

— Лео? — Брови мистера Рескина взметнулись к линии волос.

— Принц, — твердо повторила я с пылающим от совершенной мной оплошности лицом.

— Хмммпф. Стало быть, королева одобряет?

— Я сказала, что он не скрывает от нее ничего сколько-нибудь важного. Мы с ним друзья, и только.

Сделав над собой огромное усилие, я подавила поднимавшееся во мне смущение и одарила мистера Рескина кокетливой улыбкой, той, которая, как я знала, оказывает на него благотворное воздействие. Я часто прибегала к ней во время наших уроков рисования, когда он склонялся к моему плечу слишком уж низко. Я любила живопись и по-прежнему продолжала брать уроки в неизменной компании не имевшей моих способностей Эдит просто потому, что это было единственным доступным мне образованием. Мои школьные годы завершились Грандиозным Туром. Путешествуя по Европе с сестрами впервые без сопровождения родителей, я волновалась, думая о том, чем займу себя по возвращении. Хорошо, что я хотя бы жила в Оксфорде, где посещение лекций молодыми дамами и чтение книг не вызывали такого шока, как, например, в гораздо более консервативном Лондоне.

Однако из-за своего стремления к искусству я все чаще и чаще оказывалась в обществе мистера Рескина. Оттого-то мне и приходилось терпеть кокетливые улыбки и игривые фразы.

— Вы с принцем просто друзья, дорогая моя? Верится с трудом. Как может мужчина довольствоваться просто дружбой? — Сойдя с моего шлейфа, он вновь приблизился ко мне так близко, что от его дыхания у меня по спине побежали мурашки. — Тем более если речь идет об Алисе из Страны чудес? Как по-вашему, королева в курсе этих дел?

— Мне бы не хотелось, чтобы вы называли меня так, — прошипела я, морщась и порываясь уйти. Но мистер Рескин, с которым мы стояли в углу за лестницей, преградил путь, и мне ничего не оставалось, как выслушать его до конца. — И будьте добры, объясните, что вы подразумеваете под «этими делами».

Мистер Рескин самодовольно улыбнулся, приподняв уголки своего огромного рта, наполовину скрытого буйными бакенбардами, щедро политыми сладковатыми духами, по запаху напоминавшими какой-то перезрелый плод. Почувствовав тошноту, я отвернула голову.

— Ну, ну, Алиса, не смотрите так. Мы же с вами друзья. У нас много общего, и, мне кажется, я могу вам помочь.

— Помочь? — Я посмотрела на мистера Рескина сверху вниз: с возрастом он начал горбиться, а я за последние годы превратилась в высокую девушку. Окинув взглядом его фигуру — мистер Рескин был широк как в плечах, так и в бедрах, но до странности тонок в талии, что наводило на мысль о корсете, — я подавила усмешку. — А я и не знала, что мне нужна помощь.

— Милая Алиса… милая, невинная, наивная Алиса, — проговорил, посмеиваясь, мистер Рескин на манер доброго, старого ученого, каковым его многие считали. — А мистеру Доджсону известно об этой вашей новой дружбе?

Я вся подобралась, выпрямившись в полный рост — ведь как-никак я была дочерью своей матери, — и постучала веером по плечу мистера Рескина, вынуждая пропустить меня.

— Мне нет смысла лгать. Я уверена, что мистер Доджсон, как и все мои друзья, лишь пожелал бы мне счастья. Если бы на то была причина, но ее нет.

— Как мило, — проурчал мистер Рескин, отступая в сторону, — что вы до сих пор верите в Страну чудес. Это одно из множества качеств, что делают вас такой очаровательной, дорогая моя.

Я резко развернулась, собираясь возразить ему, ибо давно уже перестала верить в страну, где реальность не вмешивается в ход дел, но остановилась, поскольку поняла, что снова позволила себе в нее поверить — ведь Лео вошел в мою жизнь, в мое сердце.

Его Королевское Высочество, принц Леопольд, появился со всеми подобающими ему церемониями, очередная царственная особа в качестве студента, которой отец должен был оказать радушный прием в Крайстчерче. Я, кстати, до сих пор помнила, как мне еще совсем маленькой принц Уэльский рассказывал о своем младшем брате. Помня о прошлом и прислушиваясь к маминым предостережениям на будущее, я поначалу смирилась с тем, что останусь в тени, и с интересом наблюдала, как мама подталкивает Эдит к щеголеватому принцу, сажает их рядом за ужином и на концертах, устраивает, как сегодня, романтические музыкальные вечера.