Сэм Хайес - Моя чужая дочь Страница 28

— Вы правы, с мужем ей повезло, — усмехнулся Роберт. — А в придачу она и «Маргаритку» получила, чтобы уж наверняка с кривой дорожки свернуть. — Легкомысленный тон его был щедро приправлен горечью, но Бакстер, похоже, купился на шутку.

— Ах, котик, твоя правда! Я ж с ходу понял, что у девоньки талант — чуть только она у меня работать стала. Истинный божий дар: цвета подбирает на раз! А уж букет составить из травок каких, веточек — ей равных нет. Она у нас тут здорово прогремела со своими придумками. Патрик в нее натурально втрескался, едва она у нас появилась. Оно и к лучшему, потому как детка-то с нами аж восемь лет прожила!

Бакстер Кинг издал гогот, какого Роберту еще слышать не доводилось. Ослиный вопль, хмыкнул он про себя.

— Бедный, бедный Патрик. — Бакстер со вздохом глянул на гостя, а тот сверлил взглядом булыжники у себя под ногами, пытаясь расшифровать информацию цветочника. — Жуткий конец…

Придется подлаживаться под этого чудилу, решил Роберт. Иначе с ним каши не сваришь.

— Патрик?.. — небрежно бросил он: мол, имя на слуху, да что-то запамятовал.

— Ага, Патрик. Дружок мой. Погиб в том жутком пожаре. — Бакстер уронил голову и застыл воплощением скорби, по закону подмостков выдерживая паузу.

— Деловой партнер? — осторожно уточнил Роберт.

— Зачем партнер? Дружок мой незабвенный. Любовь всей моей жизни!

Роберт очень медленно поднял голову и так же медленно опустил. Суперкивок выглядел по-идиотски, зато позволил Роберту переварить новый гигантский ломоть информации. Любовь всей жизни Бакстера Киша — мужчина?

А если с некоторых пор Бакстер переключился на женщин? Это первое, что пришло Роберту в голову. Крайне маловероятно, возразил он сам себе после минутного размышления. Бакстер Кинг — явный и откровенный гомик, и не заметить очевидного мог лишь человек, чьи мозги отравлены идеей об измене жены.

И вновь камень свалился с души Роберта. И вновь на смену облегчению пришла тревога — вслед за миллионом вопросов.

Сомнений нет — они имеют в виду одну и ту же Эрин. А как в образ этой Эрин вписывается эпизод с воровством цветов из магазина Кинга? Впрочем, теперь, когда вера Роберта в искренность жены пошатнулась, он не готов был отмести даже такую чудовищную историю.

— Мои соболезнования, — из вежливости произнес Роберт.

— Спасибо. Ничего. Я уж отошел чуток, что поделаешь? Добро хоть Эрин с Руби не пострадали. — Бакстер Кинг красноречиво потер изуродованную кожу на левой щеке и шее.

Роберт не мог отвести взгляда от рубцов, словно надеялся вытянуть правду из блестяще-розовых, как жвачка, отметин.

— Думаю, Эрин нелегко об этом говорить. — Роберт намеренно подзуживал Бакстера, но тот и сам был не прочь все выложить. — А я вот попал в Брайтон и не удержался, решил к вам заглянуть. Жена так много о вас рассказывала.

Притормози, велел себе Роберт. Что тебе известно о Кинге? Ничтожно мало, а надо быть убедительным. Один неверный шаг — и заложишь себя с головой.

Бакстер Кинг глянул на часы и осклабился:

— Как насчет пообедать, душа моя? Маленько рановато, ну да ладно. Уж больно охота про Эрин послушать. И все-все про малышку Руби.

Роберт поднялся и перехватил инициативу, растянув губы в ответной улыбке:

— Я угощаю!

Все в том же кафе заказали легкий ланч — подогретый салат с цыпленком под острым соусом. Прежде чем наброситься на блюдо, Бакстер вдоволь налюбовался на него, словно ему подали роскошный букет.

Пока официант наполнял кружки пивом и подавал горячее, болтали о том о сем. Как идет торговля в магазине? Как жизнь в Брайтоне? А как у вас, в столице? Эх, жаль беднягу Патрика, только-только актерская карьера в гору пошла — и на тебе, пожар, катастрофа.

Понимая, как много им надо друг другу рассказать, оба инстинктивно оттягивали разговор, дожидаясь, пока рядом не будет чужих ушей. За эти двадцать минут Роберт проникся симпатией к Кингу. Было в чудаке что-то притягательное — открытость, пожалуй. Открытость, которую трудно ожидать от возможного любовника своей жены. Однако Роберт должен был знать наверняка.

— Извините за вопрос, Бакстер… Видите ли, Эрин всегда отзывается о вас с таким чувством, что я невольно задумался, насколько вы близки. Скажите, у вас с ней роман? В смысле — у вас с ней был роман? — Чувствуя себя полным кретином, Роберт опустил глаза и вонзил нож в кусок цыпленка.

Опять этот ослиный вопль, извергнутый из глубин объемистого живота Кинга: недоверчивый бульк — и взрыв гогота, как выплеск лавы из жерла вулкана.

— Чтобы мы с Эрин… любовники?! Такая куколка не для старого жирного гея вроде меня. Да я бы ни в жизнь и дотронуться не посмел. Не дрейфь, золотце, с дядей Баксом твоей половине ничегошеньки не грозит. Ваше здоровье! — Бакстер Кинг высоко поднял кружку с шапкой пены, звякнул о кружку — нетронутую — Роберта и в один присест высосал почти пинту пива.

Роберт последовал его примеру.

— Ну а как там наша Руби? Малышка-то небось вытянулась? Совсем леди? — Цветочник отер губы.

— Точно. Копия мамы. (Зачем, спрашивается, соврал? Ничего общего — Руби ни капельки не похожа на мать.) Растет не по дням, а по часам, — добавил он, умолчав о школьных проблемах Руби: в роли отчима он и без того чувствовал себя не слишком уютно.

— Но?.. — Кинг уловил колебание собеседника.

— Без всяких «но». Недавно мы перевели ее в другую школу, и она прекрасно справляется. Эрин, правда, пришлось уламывать… С трудом убедил, что для девочки так будет лучше.

— Шавки из класса достали малышку?

Бакстер в курсе, и отлично. Наверняка Эрин в письмах рассказывала. Роберт кивнул:

— Еще как. Зато теперь она в частном колледже с музыкальным уклоном. Вскоре планируется поездка в Вену, с занятиями в консерватории, а…

— …а Эрин и слышать не желает, так, душа моя?

— Так… — изумленно протянул Роберт. — Она ведь даже в Грейвуд-колледж дочь не пускала. Дескать, Руби не должна убегать от проблем.

— Ну, котик, это меня как раз не удивляет. Эрин сама набегалась от проблем — будь здоров. А над своей дочкой она всегда кудахтала как наседка. Когда Руби совсем крохой была, вообще из виду ее не выпускала, даже в ванной.

Рука Роберта с вилкой застыла на полпути ко рту. Вот вам и очередная новость.

— И откуда это в ней, как по-вашему? — До сих пор Роберт не позволял себе действовать настолько прямолинейно, но как не задать этот вопрос, пусть даже в лоб? Другого шанса у него может и не быть.

— Мы оба знаем ответ, мой мальчик.

Бакстер явно пребывал в заблуждении, что Роберту известно не меньше, чем ему. Он аккуратно пристроил приборы на пустую тарелку и, водрузив локти на стол, запрокинул к потолку изрешеченное оспинами лицо.

— Само собой. — Роберт постарался, чтобы его согласие прозвучало убедительно, но взгляд просил Бакстера продолжать.

Бакстер Кинг заговорил, негромко, но веско роняя слово за словом, — и уже через несколько секунд Роберт не слышал ничего, кроме гула в ушах. Кровь ударила в голову, в висках застучало. Пусть лучше мигрень, решил Роберт. Любую боль можно стерпеть. Все что угодно можно стерпеть — только не этот кошмар из уст Бакстера.

Перед глазами Роберта все поплыло, словно кафе опустилось под воду, и он сразу взмок — но от холодного пота. По зданию его жизни ахнуло ядро, и ремонт теперь вряд ли поможет. Он невидяще смотрел в стену напротив. Дышать было тяжело и больно.

И отчаянно хотелось поговорить с Луизой.

Глава XIV

Луиза отменила деловую встречу в Бирмингеме — исключительно ради Роберта. Кто угодно другой дожидался бы окошка в ее плотном графике.

С пластмассовым стаканчиком остывшего кофе в руке Роберт сидел на скамье Юстона. Выглядел он так, будто не мылся и не спал минимум двое суток. Типичный бродяга, один из многих, обитающих на вокзале, — если бы не дизайнерские солнечные очки и ключи с брелоком «мерседеса» в свободной руке.

Луиза длинными решительными шагами разрезала суматошную толпу пассажиров и вскоре уже стояла рядом с Робертом. Вчера по телефону Роберт — он позвонил прямо с шумной брайтонской набережной — был краток, но достаточно убедителен, чтобы Луиза поняла: история действительно повторяется.

Роберт не умолял, не вдавался в подробности. Изложил только факты. «Нужно встретиться, — закончил холодно. — Завтра. Я тебя нанимаю как частного детектива».

— Итак. — Голос Луизы был, как всегда, свежим и легким. — Вот и я.

На миг отгородившись от утренней вокзальной суеты, они быстро обнялись, но Роберт успел отметить, что сердца их не перестали биться в одном ритме. Прикосновение мягких волос к его щеке было для Роберта мукой. Сегодня Луиза не забрала их в привычный пучок — густые рыжие локоны свободно падали на плечи. И пахло от нее малиной.