Грэм Джойс - Скоро будет буря Страница 28

– Ты хотел бы? Хотел бы видеть меня обнаженной?

Грегори улыбается:

– Да. Еще как хотел бы. Меня переполняет неодолимое желание видеть тебя обнаженной.

Она смущена. Это не ответ, которого она ожидала; с другой стороны, он подтверждает ее подозрения. Но если он гомик, если она не интересует его как сексуальная партнерша, то чего же он хочет? А насчет его первого шага – там, на кладбище… когда он приложил ладонь к ее животу – зачем он это сделал, если его к ней не тянет физически?

Ей смертельно хочется задать эти вопросы прямо, но условия игры в ложь требуют разработки долгой и сложной стратегии. В любом случае Грегори опустошает свой бокал вина, вздыхает и без лишних церемоний желает ей спокойной ночи. У нее остается такое впечатление, как будто она чем-то его разочаровала. Но прежде чем отойти ко сну, он, как обычно, прикладывается к ней холодным, чистым поцелуем в щечку.

Ей же предоставляется возможность провести следующий час наедине с собой, прихлебывая вино и все более раздражаясь при виде растерянного лица женщины в зеркале – лица, которое в конечном счете и вынуждает ее покинуть гостиную и забраться в холодную постель.

23

– Что-что?

– Совиная вахта. Я обещал детям совиную вахту. Так что мы им ее обеспечим.

Сабина положила в тележку, которую Мэтт катил вдоль прохода супермаркета, французские батоны. Остальные спутники отправились осматривать замок, где в тринадцатом веке произошла безжалостная резня, покончившая с сектой катаров [26]. Мэтт великодушно предложил освободить Джеймса от забот о покупках, и Джеймс наконец сбросил с плеч добровольно выбранную им самим роль ответственного за питание. В его отсутствие Сабина почувствовала себя свободнее. К ней вернулась девичья легкость походки. Она охотно откликалась на шутки Мэтта, а он, в свою очередь, получал странное удовольствие, идя с нею по магазину и прекрасно понимая, что другие покупатели видят в них пару. Он чувствовал, что и она испытывает такой же радостный подъем.

– Будем бодрствовать всю ночь, пока не увидим сову.

– Всю ночь? – переспросила Сабина. – Я не собираюсь держать детей под открытым небом до самого утра.

– Я вовсе не имел в виду всю ночь. Только до тех пор, пока мы ее не увидим. Бет и Джесси станут свидетелями грандиозного зрелища, и потом они будут знать.

– Что же они будут знать?

– Что жизнь продолжается и в темноте. Что существует другой мир, действующий, пока мы спим. Что в эти часы происходят события, о которых мы понятия не имеем. – Сабина придержала тележку Мэтта. Он притворился, будто его привлекла банка майонеза. – И ожидая появления совы, – продолжал Мэтт, возвращая банку с майонезом на стеллаж, – каждый из нас может понаблюдать еще за чем-нибудь.

– Например?

– Ты же, помнится, говорила, что кто-то забивает голову твоей дочери бог знает чем. Недолгое, но внимательное наблюдение поможет безошибочно определить, кто же это, причем этот «кто-то» даже не будет знать, что разоблачил себя.

Сабина пригладила пучок сельдерея и искоса взглянула на Мэтта:

– Давай заплатим за все это и пойдем выпьем кофе.

Они нашли источавшее чудесный аромат кафе вблизи средневекового крытого рынка – бастиды [27]. Сабина купила пачку «Житан» и наслаждалась сигаретой, попивая кофе. Она причмокивала губами, пускала кольца, выдыхала тонкие струйки голубоватого дыма из ноздрей и держала сигарету вертикально. Сабина рассказала Мэтту, что сама бросила курить, лишь бы убедить Джеймса хотя бы пореже хвататься за сигареты.

– Он отправился во Францию и потом говорил мне, что пал жертвой любви к этой стране и к аромату «Житан». Вот я и заставила его перестать курить эти сигареты.

– Которые как раз твои любимые, – уточнил Мэтт. – Они, конечно, чертовски хороши для твоего собственного здоровья. Что касается меня, то я люблю сине-голубые пачки.

– А вдруг там окажется, что это Крисси?

– Где «там»?

– Во время твоей совиной вахты. Я уверена, что это либо Рейчел, либо Крисси. Что, если это окажется Крисси?

– Там видно будет. У нее странный характер. Я не присягнул бы, что знаю ее досконально.

– Но ведь она твоя жена!

– А разве ты можешь сказать, что знаешь абсолютно все о Джеймсе? Я уверен, что у него есть секреты, большие или маленькие. А у тебя разве нет от него собственных секретов? Во всяком случае, есть и другие, кого можно обсуждать. Не стоит ограничиваться Рейчел или Крисси. Есть и другие.

Сабина выдохнула сигаретный дым.

– Знаю. Я не исключаю полностью, например, Доминику. Ей нравится брать с собой Джесси на длинные прогулки. И уж если на то пошло, то этим человеком можешь быть и ты.

– Совершенно верно. Но ты забываешь еще одну личность.

– Кого же? Джеймса? Нет, я точно знаю: то, что выпаливает Джесси, не может исходить от Джеймса.

– Я говорю не о Джеймсе. Я говорю о тебе.

– Вот это да! Ты рехнулся.

– Я серьезно. Люди могут вытворять всякие штуки, сами того не зная.

Сабина допила кофе и загасила сигарету. На окурке осталось колечко красной губной помады.

– Пошли. А то ты, чего доброго, меня развеселишь.

В этот вечер Джесси была удивлена и обрадована, увидев свою мать такой бодрой и жизнерадостной впервые за все время каникул. С помощью Рейчел и Джесси Сабина, выполнявшая обязанности дежурного, шумно и с шутками готовила еду. Она прихлебывала кларет, пока шинковала и смешивала ингредиенты, пела песенки на родном языке. Джесси была недовольна, что Сабина даже бормотала себе под нос что-то по-французски. Джеймс ненадолго заглянул к ним, привлеченный столь необычной кухонной активностью. Что-то заставило его нахмуриться, почесать подбородок и пытливо вглядеться в глаза жены. Сабина сообщила ему, что они вместе с Мэттом пили кофе в городе, и он пожелал узнать, не был ли в кофе подмешан коньяк с марихуаной.

Перед тем как был подан обед, Сабина даже нашла время подняться на верхний этаж и переодеться в очаровательное платье из красного атласа. Джесси была потрясена. Вокруг стола установили и зажгли дополнительные свечи.

– У нас сегодня какой-нибудь особый случай? – поинтересовался Джеймс.

– Еще бы! Совиная вахта! – ответила Джесси, задув спичку.

– Ах, ну конечно. Совиная вахта. – Джеймс поморщился и наполнил вином еще один стакан.

Джесси и Бет пришли в сильнейшее возбуждение, так как им пообещали, что они смогут допоздна сидеть в саду со взрослыми. Рейчел усиливала этот душевный подъем, поддерживая их ожидания. Крисси пожимала плечами и предлагала охладить еще несколько бутылок вина, а Джеймс, вопреки собственным благим намерениям, предпочел не откалываться от общества и с готовностью присоединился к общему воодушевлению.

Когда с обедом было покончено и посуда убрана со стола, Мэтт велел каждому пойти за чем-либо теплым из одежды и захватить какое-нибудь питье. Затем всем было предложено принести из дома на лужайку по одному стулу и усесться тесным кружком. Для каждого у него был приготовлен лист бумаги и ручка.

– Зачем все это?

– Для совиной вахты.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем «вахтенные» справились со всеми своими сложностями. Крисси пожелала заменить стул; Рейчел почувствовала необходимость сходить за вторым пуловером; в ручке у Бет кончилась паста, и она настояла на поисках другой; Джесси понадобилось что-нибудь твердое, чтобы подложить под лист бумаги. Пока длилась эта суета, Мэтт успел осушить еще один стакан вина и приготовился откупорить следующую бутылку. Вполне основательно, с авторучкой наготове, устроилась, казалось, одна Сабина.

– Все готовы? – поинтересовался Мэтт. – Бет, в чем дело?

– Она хочет в туалет, – ответила за сестренку Джесси.

– Что ж, пусть прогуляется. Мы подождем. И в необычно нервном молчании они ожидали,

пока Бет не вернулась и не заняла свое место. Тогда Мэтт приложил палец к губам, требуя полной тишины. Каждого по очереди он спросил, готов ли тот к совиной вахте. Все были готовы.

– Прекрасно, – сказал Мэтт, – ждите сигнала. Готово. Спокойно. Начали!

Последовало молчание. Они сидели в тени, не отрывая взоров от Мэтта: Бет и Джесси с округлившимися глазами, Крисси – не скрывая насмешки, Рейчел – так же, как девочки, широко раскрыв глаза в ожидании, Джеймс – с многозначительно приподнятой бровью. Молчание нарушила Сабина, которая зашлась в приступе неудержимого хохота. Стакан с вином выпал у нее из руки на траву. Скрестив ноги и зажимая ладонями рот, она задыхалась и тоненько взвизгивала в безуспешных попытках совладать с внезапным приступом веселья. Теперь все уставились на нее. Она окинула компанию быстрым взглядом, и ее потряс новый приступ дикою веселья, взлетевший к ночному небу, слоимо ракета фейерверка.

– Ну и лица у вас! – вскрикивала она. – Ну и лица!