Александр Пятигорский - Древний Человек в Городе Страница 29

"Во-первых,- сказал он,- у меня никогда не хватит денег на восстановление этого треклятого замка. Во-вторых, продать замок португальцу все-таки не так позорно, как американцу или французу. В-третьих - уверяю тебя, это самое главное,- Замок - это честь, а честь продать невозможно, если, конечно, ты ее не продал еще до того, как продал свой замок. Увы,- печально продолжал он,- я уже никогда не поставлю перед развалинами свою палатку на лугу, загаженном овцами арендатора Энди Сазерленда, и теперь мне придется платить восемь фунтов за ночь в пабе "Змея". Но заметь, Замок - не Университет!"

Увидев на моем лице изумление от столь неожиданного перескока, Тимоти пояснил: "Ты же знаешь, у меня нет своего университета. Да его все равно никто бы не купил. Да чего там купил, его и задаром бы никто не взял. Видишь ли, Университет не имеет никакого отношения к чести. Как, впрочем, и к интеллекту, поскольку является местом, откуда все РАЗДАЕТСЯ. Не продается даже, а так, рассеивается неизвестно куда - чужая наука, чужое умение, чужое искусство. Университет НАСТОЯЩИЙ, кончившийся примерно тогда же, когда и Замок, в семнадцатом веке, был иерархической корпорацией. Нынешний же - гигантская палатка, раскинутая перед развалинами замка. Раньше в Университете люди все-таки жили, хотя и без особых удобств (как, впрочем, и в Замке). Теперь он - орудие самозабвения масс, универсальное диско".

В последней фразе я слышал отзвуки его марксистских увлечений в молодые годы (Тимоти, по его словам, был убежденным сталинистом с 16 декабря 1963-го по 14 января 1964-го) и некоторую горечь от поражения в начале (оно же было и концом) его университетской карьеры - он окончил Кембридж по третьему разряду.

Да, Университету не заменить Замка в теме Власти. Он немыслим как возвышающийся над Городом, ибо по самой своей природе и по ходу своего исторического вырождения он - центробежен. Он раскинулся у подножия холма, на котором давно нет Замка.

Однако в отличие от покинутого нами или скорее покинувшего нас Замка Университет еще только ждет, чтобы исчезнуть и превратиться в символ. Но символ чего? Нереальности постуниверситетского существования? Сталинская фантазия возвести "совсем новый" Университет на Ленинских (Воробьевых) горах, не есть ли она воплощение мечты о ВЕЧНОСТИ ВЛАСТИ, уже утратившей свой материальный образ? (Не потому ли этот Университет остается самым высоким зданием советской эпохи?) Ошибка Сталина в том, что он придумал построить Университет "как Замок", а получился гигантский замковидный отель. Ну что ж, будущей Власти еще придется поломать голову, чем заменить Замок. Но это другая, никак не наша история.

Мои друзья уже съели рыбный бульон с укропом и лимонным соком и перешли к традиционному английскому пирогу с устрицами, о котором на его родине забыли уже лет как двести. Мела? Едва ли раз взглянул Август на нее за весь вечер, она больше не была для него невообразимой.

"Устричный пирог может меня примирить с чем угодно.- Тимоти осушил стакан шабли и внимательно посмотрел на Августа.- Я не хочу быть навязчивым, но в то же время мне не хотелось бы, чтобы у вас сложилось впечатление, будто ваши замечания по поводу археологии данного места остались мною не замеченными. Не говоря уже о том, что именно они послужили невольным поводом и к нашей маленькой дискуссии о Замке, которая, боюсь, несколько утомила нашу даму. Все же как вам удалось узнать, что этот замок построил Четвертый Уркел, а не Второй?" "Да очень просто,- сказал Август,- я это видел и слышал. Кстати, скажите, пожалуйста: когда вы женились на Меле этим самым "одновременным" морганатическим браком, могли ли вы вообразить ее, ну, скажем, закрыв глаза и заткнув уши".- "Нет, я и сейчас не могу".- "А я могу. Знаешь, Мела,- он слегка наклонился к ней и положил на стол салфетку,- обстоятельства складываются столь причудливым образом, и раз уж ты разошлась с Тимоти, то почему бы нам не быть вместе начиная с этого момента? Прекрасно! Я снимаю номер в отеле, где-нибудь неподалеку от ресторана. Завтра утром отправляюсь по делу, о котором говорил, и после моего возвращения мы решаем, что дальше. Счет, пожалуйста! Нет, Тимоти, это МОЙ свадебный ужин". "Как ужасно! - стонал Тимоти, обхватив руками голову.- Я вернусь один в дом ее отчима! Да, но вы еще не объяснили: КАК вы могли все это видеть и слышать тогда, в правление Уркела Четвертого?"

Впервые в жизни проснувшись женатым человеком - не сам ли он назвал тот ужин свадебным? - с Мелой, спящей поперек постели, уткнувшись ему лицом в живот, он с усилием скосил глаза на огромные стенные часы. Девять тридцать. Посетовав на предел, положенный его сымпровизированной первой брачной ночи, он выскользнул из постели, набросил на плечи гостиничный халат и уже включил кофейник, когда в дверь тихо постучали.

"Я никогда не решился бы вас потревожить.- Маленький пожилой портье в темно-лиловом фраке с серебряными пуговицами был явно растерян.- И это никоим образом не согласуется с правилами отеля, но, умоляю простить меня, ваш посетитель столь настойчив и уверен в необходимости немедленной встречи с вами, необходимости, по его словам, в первую очередь для вас, что я все-таки взял на себя смелость..." - "Да чего там, пусть войдет". Он аккуратно накрыл Мелу одеялом, задернул полог и поставил две чашки и сахарницу на кофейный столик в нише перед окном.

Посетитель не был ни ожиданным, ни неожиданным. Без плаща, с капельками дождя, сверкающими на лацканах серой утренней визитки, и веточкой герани, небрежно воткнутой в верхний карманчик. Нисколько не стесняясь необходимости своего визита, возможно, потому что сам этой необходимостью и был, он все же начал с изъявления сожаления насчет опять же необходимости подобного вторжения и тем самым неизбежности нарушения приватности и утреннего покоя. "Поспешность нашей встречи объясняется, как вы, вероятно, и сами догадываетесь, небольшим изменением в ваших планах на сегодня. Ибо визит, о котором я вам сообщил позавчера, оказывается теперь нежелательным".- "Еще кофе?" - "Да, пожалуйста.Посетитель закурил, тонкой бледно-синей струйкой выпуская дым в полуоткрытое окно.- Ну просто произошла заминка. Я, разумеется, не премину вам сообщить, если случатся какие-либо дальнейшие развития или изменения".

Кофейный столик с двумя круглыми табуретками целиком помещался в нише узкого и очень высокого окна, отделенной вместе с входной дверью пологом от кровати. "Не означает ли это, что лицо, в порядке одолжения которому вы спасли меня от страшной смерти, изменило свои планы, чем и вызвана нежелательность моего визита к нему сегодня?" - "Нет, так я не говорил".- "Тогда ВЫ изменили свои планы?" - "Нет, у меня нет планов. Говоря о нежелательности сегодняшнего вашего визита, я имел в виду, что Я ЕГО НЕ ЖЕЛАЮ".- "А ОН - знает?" - "На ваш вопрос не может быть ответа. Или слишком много ответов. Я думаю - в порядке ЛИЧНОГО мнения, никак не претендующего на научную объективность,- он знает ВСЕ, ЧТО ЕМУ НУЖНО. Но что значит "нужно" в его случае? Здесь я так же бессилен, как вы".- "Но не может ли акт вашей воли - не хотеть моего визита к нему сегодня - противоречить ЕГО воле меня видеть?" - "О, это я готов допустить! Не могу не допустить в порядке хотя бы чисто теоретическом. А если так, то, уверяю вас, с моей помощью или без нее вы с ним сегодня встретитесь. Как видите, нет никакого резона беспокоиться, тем более что такое, пусть для вас и несколько вынужденное изменение сегодняшних планов послужило поводом к еще одной моей - кто знает, не последней ли? - приятнейшей встрече с вами".

Август смотрел на тяжелый малиновый полог за спиной своего спасителя, чуть колышащийся то ли от легкого влажного ветерка из окна, то ли от дыхания Мелы, если та проснулась и теперь стоит, вслушиваясь в каждое слово их притязательной беседы. Вожделение пронзило его - то, о котором боги знают, когда оно приходит к смертному и куда его ведет. О, Гар! О, Царь Ночной, снисходительно отпустивший его из своих туманных владений! О, Мела, новая радость его чресел! Посетитель, жданный-нежданный, устремивший все способности чувства и разума на собеседника, все еще полагает, что они с Августом вдвоем, а Мела досматривает последний сон в своей брачной постели. Он не чувствует за пологом движений ее тела и не слышит ее дыхания. Он не ведает, что знать третьего не входит в начальные условия его существования, и оттого наивно уверен в продолжении своей игры с тем же намеченным им противником. Так нет же! Игра - другая, противник - невидимый, за пологом, а он, Август,- арбитр, точнее, притворяющийся арбитром провокатор. Он доведет ситуацию до того предела, за которым не будет ни искусства игры, ни искусных игроков. Только бы не перейти этот предел!

"Любая ситуация ограничена моим знанием о ней,- словно отвечая на мысли Августа, срезонировал посетитель.- Сама по себе она бесконечно больше, так как включает в себя все действительное и возможное знание других. Такова моя философия чистого действия. Никаких выводов и заключений! Знай, смотри и делай! - Молниеносным движением левой руки он опрокинул в рот содержимое пузырька со знакомой Августу зеленой микстурой и выбросил пузырек в окно.Спина болит. Но возвращаюсь к данной ситуации. Ее своеобразие в том, что мной не было получено вообще никаких инструкций. Строго говоря, мои функции в отношении известного лица завершились передачей вам позавчерашней ночью его приглашения. Все, что было потом и есть после,