Павел Мухортов - Всякая всячина. Маленькие истории, возвращающие нас в детство Страница 29

— Он у нее недавно, ерунда. Все зависит от тебя. Смотри, только не срежься, — Олег говорил последнюю фразу твердо, уверенно, так, как будто затея уже принята и возражений быть не может. Он разлил по стаканам оставшуюся водку, щелкнул тумблером проигрывателя из колонок вылетел и разбился о стену дикий вой, за которым прыгающими всплесками поскакали обрывки звуков. Сговорщики пошло шутили, смеялись, предвкушая плоды задуманного.

Зима не спешила, а короткая осень уже покинула королевство погоды. И природа чудила, не подчиняясь никому. Тихая, теплая ночь наползала на город, укутывая в пелену мрака все не защищенное светом фонарей. Одинокие последние листочки на ветках огромных каштанов–исполинов не шевелились. Казалось их, и шум улиц, и даже всегда самовольный ветер — все сковала эта волшебная ночь.

Сергей и Анжела сидели под навесом беседки во дворе огромного дома и тихо, не нарушая всеобщего безмолвия, говорили. Девушка мечтательно смотрела на огромное, расплывшееся в легкой дымке пятно луны. Сергей сидел на периле, облокотившись плечом на вертикальную балку, не сводил глаз с лица девушки обеленного призрачным светом ночного светила.

— Мне всегда не хватало силы воли. Говорят — женщину любят за слабость, а я наоборот хочу быть сильной. Пока правда не получается. Только и проклинаю себя за характер. Помню, со всей нашей дворовой компанией после школы искали приключений–развлечений. Додумались до того, что начали ходить вечерами на автовокзал и, как у нас называлось «обрабатывать приезжих». Кто–нибудь из самых безобидных ребят подходил и «стрелял» у приезжего копеек двадцать. Если тот шел на конфликт, вылетали из–за угла остальные… Иногда вместо ребят посылали девчонку, которая постарше выглядела. Она приводила мужчину куда было нужно, а там его уже ждали. Сначала такие проделки понравились и мне. Но как–то увидела глаза человека как зверя загнанного в ловушку. В них было все — и испуг, и ненависть, и мольба о пощаде… Потом его били. Как это все отвратительно! Хотела остановить, но не смогла. Боялась осуждения, остаться одной. Но в следующий раз постаралась увернуться от этих «затей». Конечно, постепенно это прошло само собой. Но на их месте появились другие… Рада, что закончила школу. Плохо, что в университет не поступила с первого захода, но ничего, постараюсь на следующий год. Зато сейчас работаю в Историческом архиве; оказывается я ничего и не знала о своей будущей профессии.

Анжела замолчала, Сергей задумчиво подхватил разговор, не давая переключиться на другую тему.

— Мы с тобой похожи в этом. Мне тоже всегда не хватало твердости. И спортом занялся только для того, чтобы обрести ее. Но бесполезно, видимо уступчивость — в крови.

— А я все же не теряю надежды. Весной собираюсь заняться прыжками с парашютом. Уже и в ДОСААФ ездила. Может, вместе будем ходить?

— Ты молодец, это здорово! Но я не смогу, нет времени. И к тому же весной я уже буду есть казенный хлеб на «государевой службе».

Ты так об этом говоришь, как будто идешь… А я бы с удовольствием на два года, да подальше от родных мест, побольше побродить по свету. Только тогда, пожалуй, поймешь смысл многих слов… Родина, мать, друг… — Анжела хотела добавить еще слово; Сергей уловил это по интонации и догадался, что не осмелилась произнести девушка. «Но почему она не договорила?» Спросил себя мысленно Варламов и тут же нашел ответ, от которого почувствовал удовлетворение. «Значит, сомневается, будет ли искренним последнее. Значит, нечто похожее есть… Может это я…?!» Его мучил вопрос об Олеге, накарябанном на стене. Сергей хотел спросить, но все же не решился, осуждая себя за родившуюся ревность: «Что я, мальчишка?». Но любопытство взяло верх:

— Извини, а этот Олег, кто он?

— Да так, один подлец из той компании, очень двуличен, хотя и красивый парень. Это старая история.

— Сергей успокоился. Такой ответ его удовлетворял: «Если раньше она сказала — подлец, значит, это действительно так и общего у них ничего не могло быть и нет…» И не давая Анжеле углубиться в воспоминания, атаковал ее вопросом:

— А как тебе мои ребята? — И получив хороший отзыв, довольный начал смешить девушку казусами из их жизни. Поздно вечером Сергей «сдал» Анжелу терпеливо ожидавшим родителям, извинился за беспокойство, приняв всю вину на себя. Теперь он бежал домой и готовил успокоительные речи для мамы.

Вспомнив, что завтра ему ехать на соревнования, он почувствовал к ним апатию, а в себе какую–то все нарастающую тревогу, ему не хотелось ехать, целую неделю жить в другом городе, и не видеть Анжелу. Но посчитав это за слабость, которой объявлена война, отогнал се прочь, резонно уговаривая себя «Зато какая будет встреча».

III

Никогда еще так тяжело не переносил разлуку с кем–либо Сергей. Он даже не подозревал, что может вселиться в него грусть по человеку. Всю неделю с нетерпением ждал дня новой встречи с Анжелой. Варламов испытывал новое, еще ни разу не пережитое чувство. Он не строил планов на будущее, не мечтал, ему просто было необходимо видеть Анжелу, говорить с ней, просто быть рядом.

Самолет, задребезжав, весь затрясся, несмело коснувшись, а затем, упершись шасси, как растопыренными лапами, в упругую бетонку взлетно–посадочной полосы. Сергей очарованный уставился в иллюминатор, восхищаясь красотой первого зимнего снега, миллионами красочных искр переливающегося на ярком солнце. Выйдя из салона на трап, он зажмурился от избытка света; а свежий, колючий, морозный воздух заряжал своей бодростью. Сергей сбежал вниз и энергично зашагал в потоке пассажиров к автобусу у лайнера. Тягуче медленно ползли люди по трапу, вяло залезали в длинный, без кресел коридор автобуса, как будто они специально не спешили, стараясь досадить Варламову. Еле–еле катился, извиваясь, по аэродрому автобус. Сергей сдержанно, но с шумом вдыхал клубившийся паром воздух, играя мышцами скул от досады.

Через полчаса он влетел домой, а еще через час выходил из квартиры, несуразно отвечал на озабоченные вопросы мамы. Взяв такси, домчался до знакомого двора, ворвался в подъезд, вызвал лифт, но, не дождавшись его, побежал наверх, перепрыгивая через несколько ступенек.

Дверь открыла Анжела. В ее чудно вспыхнувших глазах Сергей увидел радость. Сергей смутился, осознав вдруг, каким взмокшим от беготни стоял он перед девушкой, да еще и без цветов. Пробурчав что–то невнятное он хлопнул себя ладонью по лбу и искренне, с улыбкой огорчения, виновато опустил глаза, и также виновато, но, уже шутя, заводив носком ботинка как провинившийся малыш, промычал:

— Ну и башка же дырявая у меня! Забыл даже самое элементарное… Извини, так хотел скорее тебя увидеть, что все остальное упустил, — и таинственно, как будто от этих слов зависело нечто важное, прошептал, весело озираясь по сторонам:

— Цветы забыл…

Анжела всепрощающе и широко раскрыв дверь проговорила — Ничего, ничего. Это тебе, наверное, цветы преподносить надо… Как успехи на спортивной арене. Чемпион Европы, а может быть и Мира?!

— Я, как средневековый рыцарь, растерзал своих врагов с именем дамы сердца на устах, — низко поставленным голосом, грозно сдвинув брови, важно произнес он и рассмеялся, увлекая своим смехом Анжелу.

Сергей скинул куртку, лохматую шапку и поспешил в комнату за девушкой, желая поделиться всем, что переполняло его сердце за эти дни.

— А я и не думала увидеть тебя сегодня, — первой начала Анжела, — думала, приедешь уставший, и не до чего тебе дела не будет. А ты как с курорта.

— Эх, и уныло я себя там чувствовал. А, прилетев сюда, словно ожил! — И робко добавил, понижая голос, — скучно протекла неделя вдалеке от тебя.

Анжела нежно улыбнулась, не спуская глаз с Сергея и уже весело, громко сказала: — Я тоже соскучилась по твоим анекдотам. Но мне было легче, меня развлекал здесь один идиот из соседнего подъезда. Недавно переехал в наш дом и уже признавался в любви: «увидел, говорит, и забыть не может». Я ему столько высказала, что хватило бы на десятерых, бесполезно. Просто маньяк какой–то!

— Может поговорить с ним, объяснить товарищу? — забеспокоился Сергей.

— Он совсем безобидный, да и вроде успокоился.

Сергей почувствовал, как в нем вспыхнула ревнивая ненависть к этому незнакомцу, и боясь, как бы не заметила этого Анжела, старательно стал перелистывать журнал на столе. Но Анжела заметила:

— Да ты что–то загрустил?! — с хитро смеющимися глазами спросила она. — Что бы это значило?!

— Да так, пустяки. — И меняя тему, предложил, — На дворе настоящая зима, снег по колено. Грех не потоптать его. Давай махнем куда–нибудь?

— Согласна. Только исчезнем потихоньку, чтобы родители не успели поставить временные ограничения.