Харуки Мураками - Сборник рассказов Страница 3

— Да, помню, — сказал я.

Так обнаружились ее следы.

— Она говорит, господин Мураками, что видела вас на фотографии в каком-то журнале и сразу узнала. Была очень рада.

— Я тоже рад, — сказал я. На самом деле, тот факт, что она меня помнит, вызывал у меня не столько даже радость, сколько удивление. Ведь мы с ней виделись совсем короткое время и лично почти не разговаривали. Как-то удивительно вдруг встретить собственную старую тень. Я потягивал кофе, и мне вспоминалась ее мягкая грудь, запах волос и мой эрегированый пенис.

— Она была очаровательна, — сказал я. — У нее все хорошо?

— Да ничего… Скажем так, сносно. — Он говорил медленно, как бы выбирая слова.

— Что-то не в порядке? — поинтересовался я.

— Да нет, нельзя сказать, что совсем здоровья нет. Хотя сказать, что все в порядке, тоже несколько лет уже как нельзя.

Я не мог установить, до каких пределов его можно расспрашивать, и поэтому ограничился неопределенным кивком. Да по правде сказать, я и не собирался у него выпытывать про ее дальнейшую судьбу.

— Как-то я не по существу сказал, да? — Он слабо улыбнулся. — Довольно трудно рассказать это с толком и по порядку. Хотя вообще-то ей полегчало. По крайней мере, сейчас гораздо лучше, чем раньше.

Я проглотил остатки кофе и, находясь в некотором недоумении по поводу сказанного, решил все-таки задать вопрос:

— Извините, может быть я поднимаю щекотливую тему — с ней что-нибудь случилось? А то я вас слушаю, но как-то не все понимаю.

Он достал из кармана брюк красную пачку «Мальборо» и закурил. Ногти на указательном и среднем пальцах его правой руки были пожелтевшими, как у заядлого курильщика. Некоторое время он их разглядывал.

— Ладно, — сказал он. — Я этого от людей не прячу, да тут и не настолько все плохо. Просто несчастный случай. Однако, может нам поговорить в другом месте? Как вы думаете?

Мы вышли из закусочной и, пройдя немного по вечерней улице, зашли в маленький бар недалеко от станции метро. Видимо, бывая там часто, он сел за стойку и по-свойски заказал двойной шотландский виски "он зе рок" в большом стакане и бутылку французской соды. Я попросил пива. Он плеснул немножко соды в свой "он зе рок", слегка размешал и одним глотком выпил полстакана. Я отхлебнул пива и, наблюдая, как в кружке пузырится пена, ждал рассказа. Удостоверившись, что виски прошло вниз по пищеводу и как следует улеглось в желудке, он приступил:

— Десять лет, как я женился. А познакомились мы на лыжном курорте. Я уже два года работал в этой фирме, а она закончила университет и болталась без дела, толком ничем не занимаясь. Иногда в ресторане подрабатывала на фортепиано. В общем, поженились. С женитьбой никаких проблем не было. И ее семья, и моя семья брак одобрили. Она была очень красивая и сводила меня с ума. Короче, банальная история, как у всех.

Он закурил. Я снова отхлебнул пива.

— Банальная женитьба. Но меня вполне удовлетворяла. Я знал, что у нее до брака было несколько любовников, но для меня это было не столь важно. Я, если разобраться, большой реалист — может, в прошлом там что-нибудь и было, но раз уж вреда от этого нет, то мне, можно сказать, все равно. Я вообще считаю, что жизнь в сущности — штука банальная. Работа, семья, дом — если к чему-то этому есть интерес, то это интерес к банальному. Так я думаю. Но она так не думала. И потихоньку все начало идти наперекосяк. Конечно, я ее состояние понимал. Она была еще молода, красива и полна энергии. Короче, привыкла требовать от других и получать. Но то, что я мог ей дать, было сильно ограничено — смотря чего и смотря сколько.

Он заказал еще "он зе рок". У меня была выпита только половина пива.

— Через три года после женитьбы родился ребенок. Девочка. Самому хвалить неловко, но чудная была девочка. Была бы жива, сейчас бы уже в школу ходила.

— Она что, умерла? — спросил я.

— Да, — сказал он. — Через пять месяцев после рождения умерла. Довольно часто бывает. Ребенок ворочается во сне, запутается лицом в покрывале и задохнется. Никто не виноват. Просто несчастный случай. Если бы повезло, может предотвратили бы. Но получается, что не повезло. И винить некого. Некоторые ее винили, что она ребенка оставила одного и пошла в магазин — да она и сама себя винила. Но ведь это судьба. Я буду в такой ситуации смотреть за ребенком или вы — все равно несчастный случай произойдет с той же вероятностью. Я так думаю. Вы согласны?

— Да, наверное, — согласился я.

— А как я вам уже говорил, я большой реалист. Если даже кто-то умирает, то через недолгое время я к этому успеваю привыкнуть. У меня почему-то в роду было много смертей от несчастных случаев, все время происходит что-нибудь такое. Поэтому то, что ребенок умер раньше родителей, для меня не очень большая редкость. А для родителей нет ничего хуже, чем потерять ребенка. Кто этого не испытал, тот не поймет. Но при этом самое серьезное — в тех, кто остается жить. Я теперь стал все время так думать. То есть, проблема не в моих переживаниях, а в ее. Она такой эмоциональной закалки никогда не получала. Вы ведь ее знаете?

— Знаю, — просто сказал я.

— А смерть — событие совершенно особое. Мне иногда кажется, что человеческую жизнь определяют довольно большие сгустки энергии, которые вызываются смертями других людей. Это можно еще назвать чувством потери или как-нибудь по-другому. Но у нее против этого не было выстроено никакой защиты. В сущности, — сказал он, соединив ладони над стойкой, — она привыкла серьезно относиться только к самой себе. И поэтому даже не могла вообразить боль от потери другого человека.

Я молча кивнул.

— Но я ведь… Я не знаю, как это сформулировать… Ну, в общем, я ее любил. Пусть даже она делала больно и себе, и мне, и кому попало вокруг — желания расстаться с ней у меня не было. Семья есть семья. Весь следующий год прошел в бесконечных дрязгах. Целый год без надежды на спасение. Нервы истощились, на будущее перспектив никаких. Но, в конце концов, мы этот год пережили. Сожгли все, что напоминало о ребенке, и переехали на новую квартиру.

Он допил второй "он зе рок" и глубоко вздохнул с явным облегчением.

— Я вот думаю: если бы вы сейчас встретились с моей женой — хорошо бы вам была разница заметна? — Он сказал это, не отрывая взгляда от стены напротив.

Я молча допил пиво и взял горсть арахиса.

— Ну, так я вам в частном порядке скажу: сейчас она мне больше нравится, — сказал он.

— А ребенка больше не будете заводить? — спросил я, чуть помолчав.

Он помотал головой:

— Наверное, уже никак. Я-то может и хотел бы, но жена не в том состоянии. Хотя меня, в общем-то, устраивает и так и так.

Бармен предложил ему еще виски. Он категорически отказался.

— Позвоните моей жене как-нибудь. Я думаю, ей полезна будет такая встряска. Жить-то еще долго. Вы как думаете?

На обороте визитной карточки он написал шариковой ручкой номер телефона и вручил мне. Взглянув на код, я с удивлением узнал, что они живут со мной в одном районе. Но ничего не сказал ему об этом.

Он оплатил счет, и мы расстались у станции метро. Он пошел обратно на работу что-то доделывать, а я сел на поезд и поехал домой.

Я до сих пор не позвонил ей. Во мне еще живет ее дыхание, тепло кожи, прикосновение мягкой груди — и все это повергает меня в смятение, совсем как в ту ночь четырнадцать лет назад.

Рвота

Перевод с японского: Дмитрий Коваленин

Он был из тех немногих, кто обладает уникальной способностью долгие годы, не пропуская ни дня, подробно записывать все, что бы с ними ни происходило; именно поэтому он смог очень точно сказать, когда началась и когда прекратилась его странная рвота. Впервые его вырвало 4 июня 1979 года (солнечно), и перестало рвать 15 июля того же года (пасмурно). Несмотря на молодость, он считался неплохим художником-иллюстратором, и как-то раз мне довелось сделать с ним на пару рекламный макет по заказу одного журнала.

Как и я, он коллекционировал старые пластинки, а кроме того — обожал спать с женами и любовницами своих друзей. Был он на два или три года моложе меня. И к моменту нашей встречи действительно успел переспать с любовницами или женами очень многих друзей и знакомых. Частенько он просто приходил к кому-нибудь в гости и, пока хозяин бегал за пивом или принимал душ, успевал позаниматься сексом с хозяйкой. О подобных случаях он рассказывал с особенным вдохновением.

— Секс второпях, доложу я вам, — страшно занятная штука! — говорил он. — Выполнить все, что нужно, почти не раздеваясь, и как можно скорее… Большая часть человечества сегодня старается этот процесс только продлить, вы заметили? Я же вижу особый смысл в том, чтобы время от времени стремиться и в обратную сторону. Слегка меняется взгляд на привычные вещи — и целое море удовольствия!..