Юлия Сысоева - Записки попадьи: особенности жизни русского духовенства Страница 3

Учебный процесс

Одна прихожанка спрашивает другую:

— Ты куда идешь?

— В семинарский храм.

— Да ты что, там же людей нет, одни семинаристы.

— Да я причаститься.

— Так у них и причастие учебное!

Курсы в семинарии называются классами. Семинарию заканчивают далеко не все поступившие. Вылететь отсюда гораздо легче, чем из любого светского вуза. Дисциплина железная, постоянный контроль со стороны начальства, учебные нагрузки запредельные. Хотите домой, повидать любимую маму и поесть горячих пирожков — пишите прошение на увольнительную. И нет гарантии, что ее дадут. Любая мелкая провинность, например опоздание к вечернему отбою, карается выговором, который вносится в личное дело и застревает там до окончания учебы. Несколько выговоров — «вылет» обеспечен. За более крупные провинности, например пьянство или курение, — мгновенное удаление за пределы семинарских стен без права возвращения обратно.

В течение четырех (теперь уже пяти) лет обучения в семинарии будущий священник изучает более тридцати предметов, аналогов которым в светских вузах практически нет. Это тонкости понимания Библии, богословие и церковная психология, основы ораторского искусства, техника проведения богослужения. Первую половину дня идут занятия. После обеда начинаются так называемые самостоятельные вечерние занятия, которые можно сравнить с группой продленного дня в школе, когда ученики сидят в классе под видом подготовки уроков, но при этом упорно валяют дурака. Кроме того, семинарист раз в неделю, в один из будних дней, обязан петь в хоре, то есть нести клиросное послушание.

Вечерние занятия являются обязательными. Семинаристы их не любят, поэтому используют все возможности и уловки, чтобы прогулять, проще говоря, откосить, пообщаться с регентшами или с друзьями-сокурсниками. Куда приятнее пойти на свидание с девушкой в соседний парк (благо вокруг Лавры очень много уютных укромных местечек, где можно уединиться, пошептаться), чем сидеть в душном классе. Рядом с семинарским корпусом есть старый парк с темными аллеями и бурно разросшимися, давно не стриженными кустарниками. Еще лет десять назад там стояли заброшенные качели-лодочки. Помните такие качели из детства, которые всегда были в парках культуры почти в каждом городе? Возле качелей обязательная будка кассирши. Тормозили их такой специальной деревянной доской, которая с помощью системы рычагов поднималась над полом. Катаясь на них, я всегда вспоминала песню из фильма: «Крылатые качели летят, летят, летят». Так вот, в старом семинарском парке и стояли те самые ржавые забытые качели, давно без тормозов и неизменной кассирши, словно призрачное воспоминание из недавнего детства. В то время на них перекаталось множество семинаристов со своими невестами, прежде чем, как в песне, разлететься кто куда. Теперь эти семинаристы давно уже маститые протоиереи, а их невесты солидные многодетные матушки. А качели исчезли; уж не знаю, кто здесь постарался — то ли городские власти, то ли лаврские — загадка. Жалко, но у нынешних семинаристов нет этих скрипучих качелей, на которых, сливаясь со светом и воздухом, можно было на несколько мгновений вернуться в беззаботное прошлое и окунуться в романтику ожидаемого будущего. В мимолетную романтику, которая зыбким видением посещает нас единожды на пороге взрослой жизни. В те прощальные мгновения, которые нам уже не достанутся, и которые, дай Бог, как и мы в свое время, испытают наши дети.

Но вернемся к нашему повествованию.

Особо продвинутые студенты время, отведенное на самостоятельную подготовку, не тратят даром, учатся и учатся, часами просиживая в богатейшей академической библиотеке, пока другие гуляют или режутся в классе в морской бой.

По окончании семинарии выдается диплом, так и хочется добавить — государственного образца, но здесь следует оговориться. Государственных дипломов в духовных школах нет. Церковь давно отделена от государства. Единственным вузом Русской православной церкви, который имеет право выдавать государственные дипломы, является Тихоновский православный университет. Следует сказать, что дипломы, получаемые в ватиканской системе образования, тоже негосударственной, всегда ценились выше любых государственных.

В отличие от светского вуза, в семинарии и академии не существует красных и синих дипломов. Аналогом цвета являются разряды: первый и второй. Поэтому у выпускника семинарии или академии спрашивают, не с каким дипломом он закончил, а по какому разряду. Неуспевающие могут вовсе не получить диплом. В таком случае выдают справку о прослушанном курсе семинарии. Есть даже шутка: «Курс прослушал, только мимо ушей».

Форма в семинарии

Семинаристы носят форму. Это черный китель с воротником-стойкой и брюки. Учащимся запрещается отпускать волосы и бороды; исключение составляют готовящиеся к принятию сана или монашества, но такие вместо кителей облачаются уже в подрясники.

Послушания

Послушаний в семинарии предостаточно, причем самых разнообразных. Например, картошка.

Задача для школьного учебника. Семинарский обед готовится на семьсот человек. На каждого человека положено по три картофелины. На кухне по чистке картошки работают пять семинаристов. Сколько картофелин должен перечистить один семинарист?

Решение: 1) 700 × 3 = 2100. 2) 2100 ÷ 5 = 420

Ответ: Один семинарист на послушании должен перечистить 420 картофелин.

Кроме ножей для ручной чистки картофеля в арсенале семинарской кухни имеется уникальная машина под названием картофелечистка. Сия машина представляет собой небольшой бак, стенки которого сделаны из точильного камня, а на дне, в центре, привод с электромотором. Сверху под углом подается струя воды, вся конструкция крутится, картофелины бьются об стенки, скачут, как шарики в «Спортлото», за счет этого кожура снимается. В семинарском фольклоре эту машинку так и называли — «Спортлото». Когда картофелины доходят до нужной кондиции, привод отсоединяется, бак опрокидывается, и все содержимое сливается в обычный бак. Остается лишь очистить картошку от глазков. Когда такая работа семинаристам надоедает, они начинают развлекаться следующим образом: закидывают ведро картошки, а через полчаса вынимают аккуратные, идеально ровные картофельные шарики для пинг-понга! А если картошку совсем не вынимать, то через некоторое время клубни исчезают полностью.

Только машинка это очень капризная и своенравная. Она, как правило, сломана, то есть отдыхает, а если работает, то во время работы бьет током любого, кто к ней подойдет. Поэтому к ней требуется индивидуальный подход — в резиновых перчатках и сапогах.

Семинаристы, идущие на послушание, говорят: «Припахали на работу».

За провинность могут дать наряд вне очереди, как в армии.

А теперь история о том, как припахивают и как пытаются откосить от послушания. Один семинарист, назовем его Вася, имел освобождение по здоровью от физических работ, связанных с поднятием тяжестей больше двух кэгэ. И вот ему дают послушание подмести территорию. Но работать Вася крайне не любил, и он напомнил о своем освобождении помощнику, распределявшему работу. Помощник оказался находчивым детиной и притащил безмен, дабы взвесить метлу. Метла весила ровно один килограмм триста пятьдесят граммов. Ленивому студенту пришлось смириться и приступить к подметанию двора.

Семинарское хозяйство очень большое, к тому же семинария и академия по структуре — маленькое автономное государство, находящееся на самообеспечении. У МДА есть и подсобное хозяйство, проще говоря, колхоз, который обеспечивает столовую частью продуктов. Студенты трудятся на кухне, в котельной, в гараже, водят экскурсии по Лавре. Экскурсии — самое приятное из имеющегося перечня. Одним словом, почти все, как в армии, кроме туалетов. Вот туалеты воспитанники не моют, для этого имеются наемные уборщицы.

Есть в арсенале послушаний круглосуточные дежурства на вахте — ЧОПов семинария и академия не имеет, поэтому порядок также поддерживается внутренними силами. Круглосуточные дежурства — это психологически одно из самых тяжелых послушаний. Вы скажете: ну а как люди в ЧОПах работают, в больнице и на «скорой помощи»? Но в семинарии есть один нюанс: студент от учебного процесса не освобождается и вынужден зубрить уроки прямо во время вахты, а дежурства бывают даже и сутки через сутки (правда, только на каникулах). Сутки на стуле в семинарском проходняке, как правило, продуваемом всеми сквозняками, — не самое приятное занятие. Спать запрещено, за этим зорко следят помощники и сам инспектор, который может нагрянуть посреди ночи с проверкой. Зачастую на таких бдениях от безумной сонливости воспитанников спасает только фирменный бурсацкий чифирь: одна маленькая пачка чая «со слоном» (теперь рекламщики назвали его «тот самый» в расчете на ностальгирующую целевую аудиторию) на литр кипящей воды.