Эдуард Тополь - Новая Россия в постели Страница 3

— Почему? Ты знаешь английский?

— Нет, языка я не знала. Но там было написано, что нужны внешние данные: высокий рост, длинные русые волосы, славянское лицо, Я описала, что я как раз такая и есть и что я несколько месяцев в Финляндии в туристической фирме работала. Это я не врала, это правда: я там встречала наших туристов, сопровождала их по шопинг-турам. Ведь у нас в стране еще никаких западных товаров не было, а границы при Горбачеве открылись, вот люди и ринулись на Запад за одеждой и обувью. Они приезжали на три-четыре дня, шопинговали и купались в «лягушатнике» — там в горах сделаны такие бассейны крошечные, но в рекламе, конечно, писалось: тропики среди зимы, сауны и прочее. Так что в туризме у меня опыт был. И вот прихожу на Красную площадь, в ГУМ, на встречу с хозяйкой английской туристической фирмы…

— А почему в ГУМ? Это же магазин — странное место для встречи.

— Она объяснила, что ее фирма в Лондоне, в самом центре города, а в Москву она приехала на четыре дня к своему сыну. Мы поговорили минуты две, и она сказала: хорошо, я тебя беру. Мол, завтра прилетаю в Лондон, звоню тебе и присылаю визу. И буквально через неделю у меня была рабочая виза на полгода, и я улетела. А в Лондоне она меня встретила и сразу выдала гонорар, двести фунтов — приодеться. Я тут же пошла в магазин и купила себе хорошее платье. Но работа моя имела к туризму слабое отношение. Хотя наш офис был действительно в центре города. Только работала я там… как бы это сказать… витриной. То есть каждый день с 11 утра до 4 дня я сидела у компьютера и не понимала, в чем же заключается моя работа. Ну, ходят по улице люди и смотрят на меня. А я сижу за компьютером — вот и вся работа. А за окном — Пиккадилли, улица такая интересная, даже пересечение сразу нескольких улиц, самые модные рестораны, и офис наш как раз на перекрестке. Обзор был со всех сторон. И только потом, через несколько недель, когда я узнала, что же у моей хозяйки за бизнес — а был у нее самый обыкновенный, только очень чистый и респектабельный бордель, — я сообразила, почему она сажает меня у того окна с одиннадцати до четырех. Это то время, когда руководители фирм приезжают в соседние рестораны на деловые ленчи. И как раз — мимо моего окна, на котором написан телефон нашего заведения. То есть я сидела там как реклама ее публичного дома. Представляете? И получала за это аж две тысячи фунтов в месяц! А на Западе, как вы знаете, денег зря не платят. И значит, я тогда как реклама выглядела просто шикарно — так что хозяйка, Лина ее звали, стала мне даже приплачивать. А я все не понимала за что, ей-богу! Но от денег не отказывалась. Главное было — просто отсидеть у окна в роли деловой славянской Барби.

— Гениально придумано!

— Но и это не все! А самое интересное, что я ведь и жила в ее публичном доме, несколько недель прожила и даже не догадывалась, что это публичный дом. Потому что это был вот такой же дом, как у меня здесь, я приходила с работы, отдыхала в своей комнате, переодевалась и уходила гулять по Лондону. Или книжку читала…

— И не видели клиентов?

— Почему? Конечно, видела. Но я думала, что это ее друзья. У меня и в Москве, и в Ковино всегда было много друзей и дом был открытых дверей. Любой знакомый мог запросто прийти, приехать — просто покушать, пообедать. Если ко мне пару дней кто-то не приходил, я думала: все, я уже не живу. А в Лондоне… Ну, когда мне было думать про дела моей хозяйки? Я же молодая была, а передо мной — весь Лондон! У меня там был один «дэпартмент стор» — огромный, как ГУМ. Там постоянно шла реклама косметики. И я наловчилась каждое утро и вечер ходить туда краситься. Там для рекламы косметики бесплатно красили всех женщин — особенно молодых и красивых. И вот утром я туда с одного входа зайду — меня накрасят. Вечером или на следующий день с другой стороны зайду — меня опять накрасят. А мужчины ведь тоже ходят в этот магазин, там улица магазинов, и у них принято каждый день что-то покупать. И вот они видят, как я там крашусь, и думают, что я супермодель, и бегут за мной. Приставать не пристают, но идут за мной до нашего офиса или до дома. То есть я этой Лине еще и таким образом клиентов приводила, сама этого не понимая. К тому же она сначала очень старалась меня отвлечь — то на концерт даст билет, то в кино отправит, то на выставку. Боялась, что если я просеку, где я живу и кем работаю, то могу вскипеть и уехать. А ей я нужна была — и как витрина, и… Короче, через какое-то время она стала потихоньку втягивать меня в это дело. Но не грубо, нет — она свое дело знала классно, и все, что я сейчас умею по этому бизнесу, этому я у нее научилась. Потому что она была не просто мадам из бывших проституток, нет, она из бывших гэбэшных проституток, которые на дипломатах специализировались! С двумя языками — английский и немецкий, с образованием, знанием психологии и с такой фигурой — закачаешься! Я никак не могла понять, сколько ей лет — сорок, сорок восемь, пятьдесят с гаком? И втягивать меня в проституцию она тоже стала умно. Однажды у меня заболела спина, и она отправила меня к одному японцу на массаж. Но японец оказался не массажистом, а банкиром. Хотя массаж он мне сделал просто первоклассный, точечный. А тот, кто владеет точечным массажем, знает и эротический массаж. И когда я от него уходила, я поняла, что у меня был секс. Причем шикарный секс! Хотя в подробностях я его не помнила. А помнила только, что была расслаблена и появилось чувство полной удовлетворенности.

— Да брось, Аннушка! — возмутился я. — Так не бывает! Нельзя не запомнить, был секс или нет! Он что — усыпил тебя?

— Нет, но эротический массаж — это как танец. Он нажимает на такие точки, что ты сама возбуждаешься и плывешь к оргазму. Прямого секса как бы и нет, а удовлетворение есть, и какое! Такое, что мне захотелось еще раз с ним увидеться. И еще раз… А потом выяснилось, что это и был мой первый клиент, потому что он платил Лине деньги — за меня, 50 фунтов за каждый мой сеанс. А после моего третьего к нему визита она вручает мне 150 фунтов и говорит: вот, теперь и у тебя будет дополнительный заработок. У меня, говорит, очень много клиентов, не хватает девочек, будешь мне помогать в часы пик. А я смотрю на нее такими бешеными глазами — чуть глаза ей не выцарапала. Но потом, конечно, опомнилась. Потому что 150 фунтов — это довольно большие деньги, особенно в Англии. А секс… Там, в Англии, он такой быстрый — ты даже не успеваешь понять, был он у тебя или нет. То есть у нас в России, когда ты начинаешь этим заниматься за деньги, тебе все равно хочется секса, ты его жаждешь. И если мужчина выбрал тебя, то думаешь: надо как-то ему так отдаться, чтобы он тебя полюбил и душой понял. Но оказалось, что в Англии не надо этого. Он пришел, получил удовлетворение и ушел. Все! И вот этому искусству быстро и сразу дать мужчине удовлетворение — этому Лина меня и учила. И очень скоро у меня появился второй постоянный друг, наш сосед. Довольно богатый человек, коллекционер старых машин. Лет ему было семьдесят, если не больше, но выглядел на пятьдесят. Интересный дяденька, я к нему постоянно ходила. Через улицу перейдешь…

— А что значит постоянный?

— Постоянный — это два-три раза в неделю.

— И он мог три раза в неделю? В семьдесят лет?

— Сначала мы с ним выпивали, разговаривали. Общались. Ему нужна была больше собеседница, чем секс. Хотя и секс с ним был тоже довольно интересный. К тому же, когда постоянно ходишь к клиенту, он открывается.

— А как вы разговаривали? По-английски?

— Да, я ведь уже прожила там несколько недель и кое-что понимала. Может, не так хорошо разговаривала, но понимать могла. И потом, есть международный язык жестов — особенно в сексе. А он, этот сосед, немножко извращенный был мужчина. Садомазохист. Он любил, когда его побьют, привяжут. А мне это было смешно и даже интересно.

— Чем же ты его била? Цепями?

— Привязывала я его галстуком, а била трусами и лифчиком. То есть никаких плеток или ремней, как в кино показывают, у нас не было. А просто его же галстук и мой лифчик…

— А привязывала за руки? К кровати?

— Когда как. Когда за шею привязывала, чтоб не дергал головой.

— И он сам об этом просил?

— Ага, иногда он даже сам привязывался. Завязывал себе глаза. Рубашка обязательно его, а лифчик мой. Я называла это «французские очки». А почему французские, потому что у меня был французский лифчик. Как начнешь его лифчиком стегать, он сразу возбуждался. Ну, и нравилась я ему, это тоже важно! У него на меня всегда было желание, несмотря на его возраст. Так что у меня как бы сразу это дело пошло — японец, который постоянно делал мне массаж, это у него любимое оказалось хобби, и еще он платил мне за это! И сосед-коллекционер, с которым я не столько работала, сколько просто развлекалась. А вообще, чтоб вам ясно было, как это в Англии все поставлено, вы должны учесть, что Англия специализируется на гомосексуалистах. То есть гомиков у них — пруд пруди. Но и склонность к женщинам они не теряют. И чтобы получить удовлетворение, любой англичанин обязательно вставляет женщине палец в анальное отверстие и тогда он сразу кончает, быстро. А некоторым достаточно даже не на член, а на палец надеть презерватив и дать прикоснуться этим пальцем к женщине — все, он уже кончил! И вот быстро надеваешь ему презерватив на палец, дотрагиваешься до него своим соском и — все, мужик кончает моментально. А те, кто не любит презервативы, те просто по спине водят членом или между ягодиц и тоже кончают стремительно…