Гейл Форман - Я была здесь Страница 3

– По всей видимости, ее комнату заперли, ничего там не трогая. Она оплачена до конца семестра, но теперь пришло время освободить помещение и перевезти вещи… – ее голос обрывается.

– Домой, – заканчивает Джо.

Через пару секунд до меня доходит, о чем они хотят меня попросить. Поначалу я даже испытываю облегчение, поскольку не придется признаваться в том, что я не знала о замыслах Мэг. И в том, что в тот единственный раз в жизни, когда я, возможно, была ей нужна, я ее подвела. Но вскоре тяжесть их просьбы нагоняет меня, словно удар в живот. Но это не значит, что я откажу. Я это сделаю.

– Вы хотите, чтобы я съездила за вещами? – переспрашиваю я.

Они кивают. Я тоже киваю. Это самое малое, что я могу сделать.

– Разумеется, когда у тебя занятия закончатся, – говорит Сью.

Формально – они закончатся в следующем месяце. Неформально – уже закончились, когда я получила это письмо от Мэг. Теперь у меня только двойки и незачеты. Но это не важно.

– И если удастся отпроситься с работы, – добавляет Джо.

Говорит он это с уважением, словно я занимаюсь чем-то важным. Я домработница. Люди, у которых я убираю, как и все жители нашего городка, знают о случившемся – и все они были очень милы, все говорили, что я могу сделать перерыв на столько, на сколько понадобится. Но мне не нужно свободное время, в которое я лишь буду снова и снова думать о подруге.

– Да я в любое время могу, – отвечаю я, – хоть завтра, если хотите.

– У нее вещей не очень много было. Можешь взять машину, – предлагает Джо. У них со Сью одна тачка на двоих, поэтому они составляют свой график так, чтобы Сью могла отвезти Джо на работу, а потом Скотти в школу и успела сама, а вечером забрала всех по пути домой, примерно как планируются экспедиции в НАСА. И на выходных то же самое – закупить продукты и сделать другие дела, на которые не хватило времени на неделе. А у меня машины и вовсе нет. Изредка, очень изредка, Триша разрешает взять ее тачку.

– Может, на автобусе? У нее действительно вещей мало. Было.

Джо и Сью вздыхают с облегчением.

– Мы заплатим за билет. А если будет много, то соберешь в коробки и перешлешь через Ю-Пи-Эс, – говорит Джо.

– Да все везти и не нужно, – Сью ненадолго смолкает. – Только самое важное.

Я киваю. Гарсиасы смотрят на меня с такой благодарностью, что я вынуждена отвести взгляд. Это не такая уж поездка – просто небольшая задачка на три дня. День туда, день все собрать, день обратно. Мэг о таком и просить бы не пришлось – сама бы предложила.

Периодически мне попадаются на глаза статьи о том, как Такома развивается и обогащается, так что уже начинает конкурировать с Сиэтлом. Но когда автобус подъезжает к пустынному центру, мне видится в этом какое-то отчаяние, словно конкурент чересчур напрягается и проигрывает. И вспоминаются Тришины подруги из бара, которым уже за пятьдесят, а они все носят мини-юбки, платформы и ярко красятся, хотя им уже никого не обмануть. Баранина в шкурке ягненка, как шутят на их счет в городе.

Когда Мэг уезжала, я обещала навещать ее раз в месяц, но в итоге приехала только раз, в октябре прошлого года. Я купила билет до Такомы, но, когда двери автобуса открылись на вокзале Сиэтла, оказалось, что она ждет меня там. Подруга решила, что мы будем целый день гулять по Кэпитол-Хилл, на ужин возьмем еды в какой-нибудь дыре в китайском квартале, а потом отправимся на концерт в Беллтаун – то есть займемся тем, о чем мечтали, обсуждая наши планы на совместную жизнь. Мэг так горела своими идеями, что я даже не смогла понять, было ли это с ее стороны завлекаловом или утешительным призом.

План в любом случае провалился. Было дождливо и холодно, а дома в это же время – ясно и холодно. Вот тебе еще одна причина не переезжать в Сиэтл, сказала себе я. И все места, куда мы ходили: магазины с винтажными тряпками, комиксами, кофейни, – все это показалось мне не таким крутым, как я воображала. По крайней мере я так сказала подруге.

«Извини», – ответила она. Без сарказма, искренне, словно это она была повинна в недостатках Сиэтла.

Но я соврала. Сиэтл оказался отличным. Даже с такой паршивой погодой мне бы понравилось там жить. Но я не сомневаюсь, что мне понравилось бы и в Нью-Йорке, и на Таити, и в миллионе других мест, куда мне никогда не попасть.

Вечером мы должны были идти на какой-то концерт, Мэг знала ребят из этой группы, но я упросила ее отказаться от этой затеи, сказав, что очень устала. И мы вернулись к ней в Такому. Изначально я собиралась провести там почти весь следующий день, но сделала вид, будто у меня заболело горло, и села на ранний автобус.

Мэг звала меня снова, но я всегда находила поводы отказаться: забитый график, дорогой автобус. Все это действительно было так, но все равно – неправда.

Чтобы добраться до крошечного зеленого кампуса Каскейдс, расположившегося на берегу, надо пересесть с одного автобуса на другой. Джо сказал, что мне надо взять в офисе какие-то бумаги и ключ. Хотя Мэг и не жила в кампусе, все равно за размещение студентов отвечал университет. Как только я представилась, они сразу поняли, зачем я приехала, – мне такой взгляд уже хорошо знаком. Я его ненавижу и легко распознаю: наигранное сострадание.

– Примите наши соболезнования, – говорит мне толстая женщина, одетая во что-то свободное, отчего кажется еще крупнее. – Мы проводим еженедельные встречи для тех, кого затронула смерть Меган. Как раз скоро будет очередное собрание, если хочешь, приходи.

Меган? Ее так только бабушка с дедушкой звали.

Женщина вручает мне какую-то брошюрку с большой цветной фоткой улыбающейся Мэг, которую я не узнаю. Сверху подпись: «Линия жизни» с сердечками.

– В понедельник, во второй половине дня.

– Я к тому времени уже уеду.

– Ах, жаль. – И после паузы добавляет: – Студентам кампуса эти встречи приносят большое облегчение. Все были ужасно потрясены.

«Потрясены» – это не то слово. Потрясена я была, когда наконец вынудила Тришу признаться, кто мой отец, и узнала, что до того, как мне исполнилось девять, он жил всего в тридцати километрах от нас. Но ситуация с Мэг совершенно иная – это все равно что однажды проснуться и обнаружить, что ты теперь живешь на Марсе.

– Я всего на один день, – добавляю я.

– Жаль, – повторяет она.

– Да.

Женщина вручает мне ключи, объясняет, как добраться до дома, предлагает звонить ей, если что-то понадобится, но я выхожу, прежде чем она успевает дать мне визитку. Хуже того, она же могла попытаться меня еще и обнять.

Я стучу в дверь старого дома, где жила Мэг, никто не открывает, так что я захожу сама. В доме пахнет пивом, пиццей, водой из бонга и чем-то еще – такой аммиачный запах, как от грязного кошачьего туалета. Играет концертная запись то ли «Fish», то ли «Widespread Panic» – такая хипповская дрянь, от которой Мэг бы просто застрелилась. Я останавливаюсь, вспомнив, что она, по сути, это и сделала.

– Ты кто? – Передо мной стоит высокая и до смешного красивая девчонка в пестрой майке с пацификом и с усмешкой на лице.

– Я Коди. Рейнолдз. Я приехала к Мэг. То есть за ее вещами.

Девчонка напрягается, как будто бы из-за Мэг, от одного о ней упоминания, вся ее слащавость скисла. Я ее уже возненавидела. Она к тому же представляется как «Дерево», и мне так жаль, что подруга не рядом, чтобы мы могли обменяться наработанным за долгие годы неуловимым взглядом, выражающим наше обоюдное презрение. Дерево?

– Ты тут живешь? – спрашиваю я. Когда Мэг только переехала, она слала мне длинные письма о занятиях, преподах, практике, а иногда прикрепляла до жути смешные шаржи на своих соседей, которые она рисовала углем и специально сканировала для меня. Обычно я такое любила, это ее упоительное высокомерие, ведь так было всегда: «Мы с Мэг против всего мира». Дома нас даже прозвали «сладкой парочкой». Но, читая ее письма, я думала, что подруга нарочно подчеркивает недостатки своих соседей по дому, чтобы я не слишком грустила, и от этого мне становилось только хуже. В любом случае никакого Дерева я не помню.

– Я подруга Рича, – отвечает мне эта стерва-хиппи. Ах да, Мэг прозвала его Упоротым Ричем. Я его даже видела, когда приезжала в прошлый раз.

– Ладно, пойду займусь делом, – говорю я.

– Давай, – отвечает Дерево. После того как вокруг меня все целый месяц ходили на цыпочках, такая неприкрытая враждебность меня шокирует.

Я, можно сказать, ждала, что у двери Мэг соорудили алтарь типа тех, которые появились у нас в городе, – когда я вижу такой, мне так и хочется переломать цветы и повыбрасывать свечи.

Но тут такого нет. Вместо этого к двери приклеена обложка диска группы «Poison Idea» – «Почувствуй тьму». На ней изображен парень, приставивший к голове револьвер. Это вот так они решили почтить ее память?