Шейн Джонс - Остаемся зимовать Страница 3

Она летит высоко, выше, чем я мог себе представить, и, поднимаясь все выше и выше, прорывается сквозь ногу облака, достигает верхней точки, потом падает, пробивает еще одну дыру, в плече облака.

В одной дыре я вижу две болтающиеся ножки, словно кто-то сидит на ее краю. Во второй дыре мужчина кружит по темной комнате. Я поворачиваюсь к дому и зову Селах. Она трясет простыню Бианки, которая распадается на снежинки.

Мне сейчас снится сон, кричу я. Ты можешь проверить кровать, посмотреть, не сплю ли я там.

Нет, это не сон, кричит она после того, как возвращается из дома, где проверяла нашу кровать. Причина в твоих мыслях. Твою дочь похитили, и мысли об этом мучают тебя. Иногда ты просыпаешься ночью от кошмаров, но сейчас ты не спишь.

Я всматриваюсь в две дыры в небе, пока их не закрывает новый вал облаков.

Мой разум — лед.

Селах кричит, я хочу, чтобы наша дочь вернулась.

Олени бегут по опушке леса. В их рога вплетено длинное лоскутное одеяло, транспарант. На одеяле надпись: ВОЙНА С ФЕВРАЛЕМ СЕЙЧАС ВОЙНА С ФЕВРАЛЕМ СЕЙЧАС ВОЙНА С ФЕВРАЛЕМ СЕЙЧАС. Члены Решения машут руками из-под сосен. Какой-то мужчина собирает живицу.

Я колеблюсь, но потом машу им рукой.

Таддеус Бьянке

Я поднимаюсь на крышу. Твоя спальня подо мной. Я закрываю один глаз, и вытягиваю руку, и рву горизонт. Тащу небо вверх и к себе, как старые обои. Вижу тебя, спящую на перине из утиных перьев. Я закрываю оба глаза и вижу нас обоих в воздушном шаре. Новое небо пахнет, как океан. На ощупь оно кажется смятым бархатом, когда ты толкаешь его, чтобы направить воздушный шар к твоей матери, ждущей на холме.

Вопросы

Таддеус спрашивает детей, сворачивающих головы совам, не видели ли они маленькую девочку по имени Бьянка в желтой пижаме. Трое мальчишек сидят, привалившись спиной к дубу, вытянув ноги, а снег, будто одеяло, укрывает их до пояса.

Желтая пижама с цветочками, спрашивает мальчишка, который сидит посередине.

Да, отвечает Таддеус.

У маленькой девочки черные волосы, которые пахнут медом и дымком, спрашивает мальчишка слева.

Таддеус качает головой. Нет, думает он, от нее никогда не пахло медом и дымком. Но комната пахла. Да, комната.

В комнате стоял запах меда и дымка. У Бьянки черные волосы. Ее волосы не пахнут медом и дымком, но комната пахла.

На кистях и руках маленькой девочки нарисованы воздушные змеи, спрашивает мальчишка справа.

Да, отвечает Таддеус. Ее мать нарисовала этих змеев. Где моя дочь. Что случилось с моей дочерью.

Мальчишки возвращаются к прерванному занятию: откручиванию голов совам.

Нет, мы ее не видели, говорят они.

Я не понимаю, хотя вы и говорите так, отвечает Таддеус.

А теперь, если не возражаете, сэр, слышит он, мы продолжим наслаждаться игрой с этими совами. Мы надеемся, вы найдете эту маленькую девочку. Судя по вашим словам, она очень милая и красивая.

Остаток дня Таддеус спрашивает каждого встреченного им горожанина, не видел ли тот его дочь. Все говорят, что не видели. Члены Решения проходят мимо Таддеуса.

Мы поможем, говорят они, улыбаясь.

Один, в маске синей птицы, протягивает Таддеусу яблоко, извиняется, бежит вдогонку за остальными.

несколько дней, в течение которых принимают решение, что война с Февралем необходима, чтобы излечить их от печали. Они приглашают членов Решения в свой дом. Те долгие часы говорят о стратегии уничтожения Февраля. Они поднимают птичьи маски, когда пьют чай, открывая посиневшие от холода губы. Таддеус пытается сдержать слезы, когда желтая птица протягивает ему список пропавших детей и просит Таддеуса вписать имя Бьянки под остальными. Он читает список. Его глаза наполняются слезами. Он вписывает имя Бьянки.

Война вернет мне дочь, спрашивает Таддеус.

Птицы переглядываются.

Возможно, говорят они. Все возможно, когда ты начинаешь войну.

Я хочу, чтобы моя дочь вернулась, говорит Таддеус. Я хочу, чтобы она вернулась, и я хочу, чтобы моя жена была в безопасности.

Он берет Селах за руку.

Эви Родс — пропала из своей кровати 127-го Февраля

Кэндейс Смит — исчезла, когда кормила птиц 175-го Февраля

Адам Джонсон — исчез, когда играл в чулане 112-го Февраля

Джон Смит — также исчез, когда кормил птиц 175-го Февраля

Дэниэл Хилл — считается заблудившимся в лесу с 212-го Февраля

Джойс Айки — утонула, когда ныряла за черепахами 188-го Февраля

Джозеф Мендлер — пропал из своей кровати 139-го Февраля

Эстрелла Робертс — исчезла во время игры в прятки 144-го Февраля

Эмили Бойс — утонула, играя в снежки 222-го Февраля

Сара Лок — исчезла в буран 247-го Февраля

Бьянка Лоу — пропала из своей кровати 255-го Февраля

Питер Тьюнер — не вернулся домой из школы 199-го Февраля

Джессика Чеймберс — исчезла, когда выгуливала собак 312-го Февраля

Сьюзи Пек — пропала из своей кровати 322-го Февраля

Колдор Клеменс

Во время войны с Февралем я был первым помощником Тада. Именно так, первым помощником. Правой рукой. Вожаком волчьей стаи. Или вожаком собачьей своры. Как ни назови.

Я думал, Тад обезумел из-за похищения Бьянки. Но когда я обратил внимание, как изменилось настроение горожан по ходу сезона Февраля, я пошел к нему в дом вместе с членами Решения, чтобы поговорить о войне. Каждую неделю мы вербовали все больше и больше горожан, и мы все толпились там. Пили чай и какое-то дерьмо. Я пил водку с ликером.

Прежде чем Тад заговорил, члены Решения сказали мне, что именно он, по их мнению, должен вести город на войну. Они видели в нем командующего. Они считали его вожаком. Хорошо, подумал я, так давайте поглядим, что скажет этот парень.

Лишь одно вызывало у меня желание участвовать в этой войне, если, конечно, не считать, что война чертовски бодрит. Я говорю о том, что одним вечером показали нам Тад и Профессор. Называлось это диаграммой настроения. Она объясняла, как наше настроение меняется в зависимости от сезона. Я, само собой, не Профессор, но и мне стало ясно: во время этого сезона Февраля с нами что-то произошло. Показатель грусти, или как там он называется, достиг пикового значения. Тад указывал на диаграмму с круто взбирающейся вверх линией и хмурился. И разговоры о его бедной пропавшей девочке, и вид моих собственных детей, бьющихся головой о стену весь долгий Февраль, так разозлили меня, что я решил возложить мое сердце, мою кровь на алтарь войны.

Таддеус, Селах, Колдор Клеменс и члены Решения разрабатывают план, цель которого — обмануть Февраля, притворившись, будто на дворе лето. Мужчины снимают рубашки, закатывают брюки до колен и называют их шортами. Селах в легком летнем платье, том самом, которое надевала во время их первого воздушного путешествия с Таддеусом. Оно пахнет кедром и скошенной травой с пола его мастерской. Остальные женщины в юбках. Они расстегивают блузки и развязывают чепчики.

Ополченцы хлопают в ладоши, обсуждая теплую погоду. Воображают лучи прямого солнечного света, обжигающие им спины, когда они ухаживают за посевами.

Колдор Клеменс прикидывается, будто собирает ягоды. Вытирает пот со лба, а затем прыгает в сугроб и начинает плавать в нем.

Таддеус и Селах отходят от группы, чтобы предаться любви на снегу. Они говорят друг другу, что надо сосредоточиться на океане, играющем с пальцами ног, и на песке в волосах. Селах представляет себе, что тающий снег между ее ног — пот. Таддеус слизывает лед с ее ресниц и вдавливает ее в снег. Они чувствуют, что за ними наблюдают, и это возбуждает.

На исходе дня все пытаются улыбаться. Они промерзли до костей и идут в дом Таддеуса, чтобы выпить чая. Все вымотались, лица красные от укусов Февраля.

Мы должны следовать этой тактике. Пока не увидим какой-то прогресс, говорит Таддеус.

Все выражают согласие, поднимая чашки с чаем.

Селах

Одним из самых убежденных сторонников войны был этот неистовый человек, которого звали Колдор Клеменс. Ранее Клеменс входил в группу воздухоплавателей, которая называла себя Решением. Решение — это девять или десять мужчин, лица которых скрыты птичьими масками. Они отказываются повиноваться законам, запрещающим полет. Решение устраивает прыжки с крыш домов и привязывает воздушных змеев к дверям магазинов. Это агрессивная компания.

Я хотела, чтобы моя дочь вернулась. Я хотела, чтобы моему мужу ничего не грозило. Поэтому, когда я увидела Колдора Клеменса, ростом в семь футов весом под триста фунтов, который стоял у двери моего дома, и по его щекам катились слезы, я схватила Колдора Клеменса за запястье, втянула в дом и сказала, что вся вина лежит исключительно на Феврале. И только война поможет нам.