Валерий Попов - Третье дыхание Страница 3
- Категория: Проза / Современная проза
- Автор: Валерий Попов
- Год выпуска: неизвестен
- ISBN: нет данных
- Издательство: неизвестно
- Страниц: 40
- Добавлено: 2018-12-09 02:23:30
Валерий Попов - Третье дыхание краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Валерий Попов - Третье дыхание» бесплатно полную версию:“Я забыл, пузыри на лужах – это к долгому дождю или к короткому?” С этого вопроса начинается повесть Валерия Попова “Третье дыхание ”. С этого вопроса начинаются мытарства главного героя. Точнее, продолжаются. Алкоголичка-жена, маразматик-отец. Два полюса отчаяния. Герой между ними. Хаос, безвыходность, мука. Вопрос о дожде в данном случае метафизический. Это не короткий или длинный дождь, это дождь навсегда.…Главный вопрос, который решает для себя герой (зовут его, кстати, так же , как и автора) – как найти в каждодневной мороке повод к радости, найти в себе силу почувствовать себя счастливым, высвелить безнадежную ситуацию? И в повести есть не то чтобы ответ, а подтекстовый намек, отсвет ответа. Напрямую ничего не сказано – признак настоящего искусства.Нужны безграничное терпение и безграничная доброта. …Это и есть “третье дыхание ”.
Валерий Попов - Третье дыхание читать онлайн бесплатно
Потом был последний день перед ее уходом. Собирались вяло. Главное, не сказать бы – “сбираться”… как говорила ее мать… что как раз в подобном заведении дни закончила. И тут мне Саша Рубашкин позвонил, прямо из Литфонда, сказал, что дача освобождается и что если я приду сразу, то она – моя! Сбегал, вернулся.
– Порядок! – жене бодро сказал. – Сходишь на месяцок в больницу, а оттуда – на дачу. Запахи!.. представляешь? Все лето там проживем!
В слезках на ее ресницах засверкали огоньки. Обрадовалась.
– Давай, – расщедрился я, – на рынок сейчас с тобой сходим, одежду на лето купим тебе.
– Давай! – радостно встала. Как легко праздник-то ей устроить!
А когда летние свои увидит одежды!.. легче ей будет уже в больницу идти. Представлять уже можно, в/ чем/ она станет по заливу гулять!
На Апраксин рынок ее повел, где, раскинувшись на раскладушках, сиял и пах секонд хэнд. Вполне удачные вещи попадались там!.. особенно для дачи. А в тот день нам особенно везло, отличную летнюю одежку мы ей нашли – легкое платье цвета хаки, белые шорты, сандалии с веревочной подошвой. Хоть сейчас на курорт! Неужто это Бог нам с насмешкой подал перед заточением ее в темницу? Не может быть. Было тепло, с луж на асфальте пар поднимался и поднимал наш дух. Умели в счастье жить, пропуская беды, забывая про них… а что, если попробовать еще раз? Ведь явный шанс нам подкидывают – даже глупый поймет. Остановились вдруг, глянули в глаза. Совпадение полное.
Поняли, ничего еще не сказав.
– А можно я не пойду в больницу, а? – проговорила она. – Я справлюсь, справлюсь! Честно говорю! – для убедительности кивала продолговатой своей головкой.
Я смотрел на нее. Так легко сделать ее сейчас счастливой, неужто я скажу – “нет”? Что думать тут? Теплая площадь с паром над лужами – или затхлый больничный коридор?
– А давай! – махнул рукой я.
Неприятности никуда не денутся – а пока… Мы поцеловались. Стояли, счастливые, в теплом пару. Что – лучше бы этого не было? Ну уж нет!
Только это и запоминается в жизни. А что всех нас ждет печальная участь – ясно и так. Но лучше – не сразу! И лето – жаркое вышло, и она действительно не пила, и все вокруг на дачах любили ее, часа два в магазин ходила – у всех калиток останавливали ее. Летний рай.
Но сейчас-то уже осень. Все беды вернулись. И тоже, выходит, окрепли? Раньше она голоса только слышала – теперь добавился видеоряд. Теперь она меня еще видит, напротив в окне, в какой-то
“мыльной опере”, в запутанных отношениях. Якобы я сижу с какой-то бабой на подоконнике (отличное место!) и восклицаю, хватаясь за виски: “Это ужасно, ужасно!” Я?! Хоть бы книги мои уважила: где-нибудь у меня написана подобная чушь? Двадцать книг выпущено, и такого – нигде! Наплевать ей теперь на это. У бреда – свой вкус, и чем хуже, тем лучше, тем чаще можно водку хлестать!.. Но было же – лето? Или я и с этим был не прав? Может, ее бы уже вылечили? А это мы проверим сейчас. Осень – время тоскливое, можно и в больницу пойти. А может, утром опять выход придумается, как тогда? Но тогда – лето начиналось. А теперь – кончилось. Дождь по железу гремит.
Встал, на кухню пошел. Пока чисто поле боя, надо диверсию совершить какую-нибудь. Заглянул в ее шкафчик, в углу. Батарея бутылок.
Последняя – чуть начатая. С отчаянием в умывальник вылил ее. Вот так вот! И шкафчик к холодильнику придвинул, чтоб дверку не открыть.
Слишком часто идет этот сон, и всегда почему-то поутру. Что я обменялся почему-то на другую квартиру и просыпаюсь – явственно просыпаюсь – в унылой, другой. Вместо своих высоких окон с отчаянием вижу перед собою какие-то мутные “бычьи пузыри”, за тощими стенками с драными обоями слышу соседей: кто-то кран на общей кухне открыл, радио дребезжит… Одно ясно – это из-за нее, связано с нею. Беда – она затопляет все, прежнего не оставляет. Долгое отчаяние. И удивительная достоверность. Сдираю клочки обоев, от них – сухое белое облачко, собираю острые куски отлупившейся белой краски меж окнами. Это не сон! И последним усилием как-то выдергиваю себя оттуда, пролетаю через какую-то тьму и открываю глаза. Высокие сводчатые окна, красивый потолок. Господи – я дома у себя! Какое счастье! Значит, беда только маячит, но еще не пришла. Счастливое это пробужденье подарено еще раз. Сладкое оцепенение, наполнение сначала звуками нашего двора – тихого, солнечного, высокого. И первый – я уже привык – звук: поскребыванье какой-то пустой коробочки по шершавому асфальту, кто-то осторожно ее волокет – сам примерно такого же размера, как и она. Алчный карлик – так я его назвал. Звук этот не нарушает тишину, наоборот, как-то ее подчеркивает, обрисовывает ее своды, размеры двора. И после этого – опять тишина, самая сладкая, самая драгоценная – до первого гулкого хлопка автомобильной дверцы. Столько счастья – а я еще не вставал.
Вот бы и дальше так день пошел! С этой мечтой я обычно задремываю, и следующие звуки блаженства – мерное поскрипывание пола в коридоре под шагами отца, тихое, деликатное бряканье посуды на кухне: жена уже что-то делает… будем думать еще десять минут, пока готовит завтрак. Но ухо уже различает каждый звук – недолго тебе осталось отлеживаться: к блаженным звукам добавляются тревожные. Стук дверки о холодильник – специально подвинул, с натугой, холодильник к пустому шкафчику, где она выпивон свой таила, – теперь из-за близости холодильника его дверку не открыть – но уже бьется, пытается. Долгая пауза, мучительное размышление. Нет, не о завтраке она думает! И во дворе уже – бой, бомжи грохочут баками, опрокидывая их, разбрасывают требуху по двору в надежде найти там жемчужные зерна. Блаженство кончилось, надо вставать. Но вставать надо бодро – с любой минуты, в принципе, можно начать новую, счастливую жизнь – все зависит от слова, которым начнешь. Закидываю ноги к подбородку, выпрыгиваю с тахты. “Жизнь удалась, хата богата, супруга упруга!” На кухню иду.
А вот и любимая!
Острый подбородок ее высунулся вперед, крупно дрожит. Ходуном ходят большие пальцы. Глаза ее полны слез, глубокими вздохами она удерживает их. В общем – идиллия.
– Мо-р-нинг! – бодро произношу я.
– …морнинг, – тихо отвечает она, но смотрит мимо.
Разблюдовка ясна: зачем я испортил ей день, порушив маленькую ее тайну, сделав невозможным открывание заветной дверцы? Что она плохого мне сделала? Да практически ничего – если не считать того, что полностью разрушила наши жизни – и свою, и мою, а теперь добивает нашу, совместную. Сколько это можно терпеть? Но стоит ли начинать с этой темы утро? Тем более – отец уже нетерпеливо полом скрипит, и ему кушать нашу драму на завтрак неинтересно, ему геркулесовую кашу подай! Может, вспомнит хотя бы он, что я из Парижу накануне приехал? Задаст вопрос. А я на него отвечу. И так, слово за слово, и выстроится день? На фиг я, как таежный следопыт Дерсу
Узала, с утра к разным подозрительным шорохам прислушиваюсь? Плевать мне на них! Даже демонстративно из кухни в кабинет свой ушел – пусть все само собой катится! Легче надо! Как французские товарищи: “Где ваша жена?” – “Ха-ха-ха, она в больнице!” Когда-то я так умел. Даже когда сам в больницу попал, не терялся. “Где ты так загорел?” – все потом удивлялись. “В больнице!” – искренне отвечал. Но никто не верил. В больнице, честно, у большого окна в конце длинного коридора, кое-кого обняв, щурился на солнце. И загорел. Теперь – даже из Парижа бледный вернулся. Тупо сидючи за столом, ждал, когда из кухни любимый возглас услышу:
– Все гэ!
Так раньше радостно докладывала она – “все готово”!.. Тишина. Не удержался, пошел. Тем более и отец своими скрипами в коридоре меня извел. Не может потерпеть?
– Дай намажу! – выдернул из ее дрожащих рук нож. С этими ее дрожаниями завтрак не настанет никогда! Да-а… теперь губы ее стали дрожать. Свои глупые надежды на счастье оставь навсегда! И даже – на элементарный порядок и какой-то покой: кроме корок от сыра, ничего в холодильнике нет. Так она тебя ждала-встречала – хотя денег оставил ей миллион!
Спокойно, улыбайся. Это же твой батя пришел, свесил свой огромный сияющий кумпол через порог – то ли здороваясь с тобой, то ли приглядываясь.
– Сейчас, батя!.. Ну ладно – садись!
Гонять еще по коридорам его, в девяносто два года, как-то нехорошо.
Он-то не виноват: честно овдовев, продал свою квартиру, переехал к нам. “Завтрак как трагедия” – тема не его диссертации, он всю свою жизнь селекцией больше увлекался, кормил сперва всю страну, теперь – нас. Поэтому и не будем отвлекать в сторону его с капитальной дороги в мелкие тупики. Поставил кашу перед ним, к жене повернулся.
– Да у тебя же газ опять не горит! – не удержался, рявкнул на нее. И тут же исправился: – Вот спички проклятые! Кто выпускает их только?
А-а! Хабаровская фабрика! Ну, тогда все ясно – пока едут, обсыпятся!
– весело шлепнул ее по спине, она робко улыбнулась: “Спасибо”.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.