Сара Дессен - Замок и ключ Страница 3

Из-за того что Хоникатты так редко видели мою маму, они почти два месяца не догадывались о ее исчезновении. Честно говоря, если бы не сломалась сушилка для белья, они бы никогда ничего не узнали, и я бы по-прежнему жила в коттедже. Правда, мы за него давно не платили, и электричество вот-вот должны были отключить, но я бы выкрутилась, как обычно. Я прекрасно справлялась сама, во всяком случае, ничуть не хуже, чем с родительницей. Не очень-то большое достижение, но я гордилась собой. Словно доказала, что больше не нуждаюсь в ней, совсем как она во мне.

Сушилка полетела с шумом и запахом гари, когда поздним октябрьским вечером я готовила макароны с сыром в микроволновке. Пришлось протянуть через кухню веревку, развесить белье — джинсы, рубашки, носки — перед электрообогревателем, которым я пользовалась с тех пор, как кончился пропан, и надеяться на лучшее. На следующее утро почти ничего не высохло, и потому я надела вещи посуше, а остальную одежду оставила на веревке, решив, что разберусь после работы. Но днем приехали Ронни с Элис, якобы для того, чтобы заменить разбитую плитку на крыльце, увидели сохнущие шмотки и зашли в дом. Так все и открылось.

Я не знала о докладе, составленном работником социальной службы, до тех пор, пока не оказалась в приюте. Шейна зачитала документ вслух, и мне сразу стало ясно: автор здорово преувеличил, видно, хотел, чтобы все выглядело хуже, чем на самом деле.

«Несовершеннолетний ребенок обитает в съемном доме без водопровода и отопления. Кухня очень грязная и кишит насекомыми. Обогревателя нет. Обнаружены следы употребления алкоголя. По всей видимости, несовершеннолетний ребенок живет какое-то время без присмотра взрослых».

Вообще-то водопровод у меня работал. Просто на кухне не было воды из-за того, что лопнули трубы. Потому и грязная посуда скопилась — не таскать же воду из ванной всякий раз, когда надо сполоснуть пару тарелок. А что касается «насекомых» — у нас всегда водились тараканы, правда, без проточной воды их стало больше. Впрочем, я регулярно брызгала в углах аэрозолем. И обогреватель у меня был, только не включенный. А бутылки на журнальном столике вряд ли можно считать достаточным основанием для того, чтобы выдернуть человека из привычной жизни, даже не предупредив.

Пока Шейна читала доклад ровным, невыразительным голосом, я думала, что смогу оправдаться. Объясню все как следует, и меня отпустят домой. В конце концов, через семь месяцев мне исполнится восемнадцать, и никому не будет дела, как я живу. Но едва я раскрыла рот, чтобы высказаться по первому пункту — отсутствию водопровода, она спросила:

— Руби, где твоя мама?

Только тогда я начала понимать то, что позже стало очевидным. Что бы я ни говорила, используя выработанное годами мастерство убеждения, как бы тщательно ни продумывала аргументы — меня никто не будет слушать. Существует одно-единственное обстоятельство, и ничего тут не попишешь.

— Не знаю, — ответила я. — Она пропала.

После того как мы осмотрели дом и место для будущего пруда и пережили еще несколько неловких минут, Джеми и Кора наконец оставили меня одну и спустились вниз готовить ужин. Было около половины шестого, но снаружи уже темнело, за деревьями догорала вечерняя заря. Я представила, как в пустом желтом коттедже будет заливаться телефон, когда Ричард, мамин начальник в «Службе курьерской доставки», поймет, что мы не просто опоздали на смену, а вообще не появились. Чуть позже телефон, наверное, опять зазвонит, затем к дому подъедет машина и притормозит у окна. Какое-то время коллеги будут ждать меня, может, даже пошлют кого-нибудь постучать в дверь. Не дождавшись, торопливо развернут автомобиль прямо на аккуратном газоне Хоникаттов и уедут, взметнув из-под задних колес траву и комья грязи.

А что потом? Наступит ночь, коттедж без меня погрузится в тишину и мрак. Интересно, Хоникатты уже устроили там уборку, или моя одежда до сих пор висит на кухне, отбрасывая призрачную тень? Я сидела в незнакомом, странном месте и чувствовала, что дом словно притягивает меня к себе, дергает за невидимые нити сердца. Когда-то я надеялась, что он притянет назад маму, но она так и не вернулась. А теперь, даже если она придет, меня там не будет.

При одной мысли об этом мне стало не по себе, желудок скрутило. Я встала, подошла к балкону и, распахнув настежь дверь, шагнула навстречу холодному воздуху. Уже почти стемнело, в соседних зданиях зажигался свет — люди возвращались к себе, устраивались на ночлег в месте, которое называли домом. Огромный дом Коры, внизу — широкий двор, а я стояла на балконе и чувствовала себя такой маленькой, что, даже если бы кому-то пришло в голову посмотреть вверх, меня бы все равно не заметили.

Вернувшись в комнату, я открыла большую сумку, которую привезли мне в приют; Джеми вытащил ее из машины. Сумка дешевая, рекламный сувенир с маминой работы; я бы никогда не сложила самое ценное имущество в эту кошелку, впрочем, его там и не оказалось. Внутри лежала одежда, которую я никогда не носила — все приличные шмотки сохли на веревке, — несколько учебников, щетка для волос и два новехоньких комплекта хлопчатобумажного белья от щедрот государства. Я попыталась представить, как совершенно незнакомый человек обшаривает комнату, собирая мои пожитки. Странно, люди считают себя способными с первого взгляда определить, что необходимо другим. Как будто бы все одинаковые.

Честно говоря, мне нужна была только одна вещь, и уж ее-то я всегда держала при себе. Я провела пальцем по тонкой серебряной цепочке вокруг шеи, нащупала знакомый предмет. Весь день я прижимала его к груди, пока не запомнила очертания: круглая головка, гладкий край с одной стороны, несколько зубцов с другой. Прошлой ночью я стояла в приютском туалете и смотрела в зеркало, сосредоточившись на одной-единственной привычной вещи. Я не замечала ни темных кругов у себя под глазами, ни странной обстановки вокруг, не думала о своих ощущениях. Просто, как сейчас, приподняла висевший на цепочке ключ от двери ко всему, что оставила позади, увидела отпечаток на коже и успокоилась.

К тому времени как Джеми позвал меня ужинать, я решила, что ночью сбегу. Вполне разумное решение — ни к чему отравлять своим присутствием стерильно чистый дом или роскошную кровать в моей комнате. Едва все заснут, я подхвачу вещички, выскользну в заднюю дверь и уже через несколько минут буду на шоссе. С первого же таксофона позвоню кому-нибудь из друзей, пусть приедут за мной. В желтом коттедже оставаться нельзя — найдут сразу, но мне нужно собрать самое необходимое. Конечно, и дураку понятно, что к прошлому возврата нет. Ну хоть пройдусь по комнатам, попрощаюсь, может, оставлю записку, вдруг кто-нибудь будет меня искать.

А потом главное — не высовываться. Кора с Джеми поищут несколько дней, повозятся с бумагами, да и спишут меня со счетов как неисправимую. Получат свои скаутские баллы за попытку и будут считать, что дешево отделались. Чего еще людям надо?

Я взяла щетку для волос и зашла в ванную, не сомневаясь, что после двух бессонных ночей и утомительного дня выгляжу ужасно. Как ни странно, благодаря специальной подсветке мое отражение выглядело куда лучше, чем я ожидала, что показалось мне неправильным. Зеркала не должны лгать. Я выключила свет и причесалась в темноте.

Перед тем как выйти из комнаты, я взглянула на часы: без пятнадцати пять. Если Кора и Джеми заснут, скажем, к полуночи, значит, осталось продержаться шесть часов с четвертью. Эта мысль меня успокоила и придала сил, чтобы спуститься к ужину, навстречу любым неожиданностям.

Впрочем, даже настороженное отношение не спасло меня от неприятного сюрприза, который ждал меня внизу. В темном коридоре, прямо перед кухней, я наступила на что-то мокрое. И холодное, судя по брызгам.

— Ой! — воскликнула я, отдергивая ногу и озираясь.

Увидев, как потревоженная шагом странная жидкость расползается дальше, я испуганно застыла на месте. Подумать только, я здесь всего полчаса, а уже ухитрилась осквернить Корин безупречный дворец! Чем бы промокнуть эту дрянь — гобеленом со стены? Или достать что-нибудь из подставки для зонтов? Внезапно у меня над головой вспыхнул свет.

— Руби? — позвал Джеми, вытирая руки кухонным полотенцем. — А мне показалось, что я что-то услышал. Заходи скорей, мы как раз…

Вдруг он заметил лужу возле моих ног и умолк на полуслове.

— Вот черт!

— Извините, — пролепетала я.

— Быстрее! — перебил Джеми и бросил мне полотенце. — Вытри, ладно? Пока она…

Поймав тряпку, я хотела нагнуться, но опоздала. Кора уже стояла в проеме арки, выглядывая из-за спины мужа.

— Джеми, — произнесла сестрица, и он вздрогнул от неожиданности. — Это ведь не…

— Нет, — решительно сказал Джеми, — это не то, что ты думаешь.