Александр Саркисов - Гонобобель (сборник) Страница 3

После Пулково местный аэропорт показался Витьке игрушечным, скучающий пограничник не глядя шлепнул штамп в паспорт, багаж привезли быстро, а таможню он вообще не заметил. На выходе толпились встречающие с табличками, на которых были названия отелей и турфирм, Шишкеев был VIP-клиентом, и его встречали с табличкой, на которой латинскими буквами была выведена его фамилия. Водитель, молодой разговорчивый парень с массивной золотой цепью на шее и такими же часами, погрузил чемодан в багажник мерседеса. Витька сел спереди рядом с водителем, так было удобней осматривать окрестности. Мягко шурша колесами по идеальному асфальту, они двинулись на юг в сторону полуострова Халкидики. Водитель оказался по совместительству гидом и без умолку трещал обо всем, что попадалось по пути. Витькин английский позволял им общаться без проблем. Наблюдая за водителем, он почему-то подумал: «Ему бы еще золотые зубы, и от нашего родного питерского цыгана не отличишь». Проезжая Кардию, парень обратил внимание на церковь Святого Спиридона и принялся о нем рассказывать. Шишкеев слушал вполуха, из динамиков негромко раздавалась какая-то местная танцевальная музыка, он расслабился и рассматривал пейзажи за окном. Витька задумался: «Вот ведь интересно, нищая Греция, в долгах как в шелках, а кругом чистота, порядок, ни одного свободного клочка земли, везде что-то растет, все ухожено, ни одного покосившегося дома… и вообще, куда ни плюнь, везде святое место». Такие наблюдения портили ему настроение, Шишкеев был патриотом России. Ехали недолго, минут тридцать, вот и Халкидики, если взглянуть на карту, то полуостров напоминал выдранный зуб, тремя корявыми корнями уходивший в Эгейское море, образуя живописные заливы Терманкос, Кассандра и Сингитикос.

Отель «Одиссей» утопал в цветах и зелени, у входа их ожидал юноша в униформе с непременной таблеткой на голове. Он ловко выудил из багажника чемодан и увез его на золоченой каталке. В просторном холле Витьку встречали бокалом шампанского. Хоть он и относился к понтам без ажиотажа, все равно было приятно. Получив электронный ключ и золотую гостевую карту, он в сопровождении менеджера поднялся в лифте на пятый этаж. Номер 523, теперь на неделю это его дом. Номер люкс в лучшем пятизвездочном отеле на побережье был безупречен, просторная прихожая, ванная, отделанная мрамором, огромная двуспальная кровать, телевизор напротив в полстены, минибар, который был вовсе не мини, сейф, огромная веранда с плетеной мебелью и, конечно же, вид на море. На журнальном столике ваза с фруктами и бутылка вина – подарок отеля. Подоспел консьерж с чемоданом, Витька дал ему два евро на чай и закрыл за ним дверь. Положив чемодан на кровать, он стал разбирать вещи, все аккуратно развесив и разложив по полочкам, он облачился в шорты, футболку и шлепанцы. Выложил сто евро на трюмо для непредвиденных расходов и спрятал портмоне с документами и наличностью в сейф, все расчеты предполагалось делать картой. До ужина Шишкеев решил прогуляться, провести разведку окрестностей. Пройдя мимо бассейна, он двинул в сторону пляжей, которые незаметно перешли в набережную марины, сплошь заставленной дорогущими яхтами. Вдоль всей набережной небольшие магазины чередовались с семейными ресторанчиками, в воде около причалов плескалась кефаль. Вокруг отдыхала солидная публика, никакой шумной молодежи и тем более детей. Витька заглянул в бар и не спеша отцедил через трубочку стакан мохито с ромом. Все складывалось здорово, он планировал вечер – «сначала переоденусь и схожу на ужин, потом спать, а утром на пляж, заре навстречу!» – так мечтая, он не заметил, как добрался до номера. Дверь была приоткрыта, он вошел, посмотрел на трюмо, деньги лежали на месте, потихоньку прошел и заглянул в спальню, там горничная, убрав чемодан наклонилась над кроватью, расправляя складки покрывала. Юная гречанка напевала себе под нос что-то незатейливое, сиртаково-хороводное, покачивая в такт бедрами. Короткий халатик униформы задрался, и перед Витькой крупным планом предстала аппетитная оливковая попка в форме сердечка. План, как и принято на флоте, пришлось оперативно менять. С Шишкеевым произошла мгновенная метаморфоза, то ли подтвердился поставленный по знакомству давнишний диагноз, то ли еще что, но его предательски дрожащие руки опустились на девичий зад и жестко его зафиксировали. Поняв, что сопротивление бесполезно, девушка сдалась сразу и с энтузиазмом, от нее пахло Грецией. Потомственная гетера устроила ему поистине античные игрища.

Минут через сорок Витька сполз с кровати и нетвердой походкой направился в душ. Стоя под упругими струями, Шишкеев пытался шевелить мозгами: «Странно, симпатичная деваха, и фигура при ней, а зацепиться не за что. Завтра увидишь и не узнаешь, вот он, евростандарт долбаный! Кстати, надо узнать, как ее зовут, а то неловко, и обязательно отблагодарить». Он накинул белый банный халат и прошел в спальню, его встретила идеально заправленная кровать, труженица тыла благоразумно исчезла, впрочем, как и купюра с трюмо. Бог с ним с именем, зато вопрос с благодарностью решен.

На ужин он не пошел, удобно расположившись на веранде, Витька пил красное вино и закусывал спелым инжиром. Солнце из-за горизонта из последних сил подсвечивало морской пейзаж, Шишкеев, ни о чем не думая, наблюдал за медленно исчезающим белым треугольником паруса. О происшедшем он не переживал, скорее он вообще об этом не думал, не говоря уже об угрызениях совести. Более того, если кто-нибудь сказал бы ему, что он изменил жене, то Витька набил бы ему морду с чувством полной своей правоты. Раздалась привычная мелодия мобильника, звонила жена. Шишкеев обрадовался, как ребенок.

– Алло, Диночка, привет!

– Привет, ну как ты там устроился?

– Устроился отлично, номер хороший, завтра начинаю пляжный отдых. Как дома?

– Все хорошо, не волнуйся, отдыхай.

– Диночка, я очень тебя люблю и уже скучаю!

Витька был настолько искренен, что глаза его увлажнились. Он действительно очень любил жену и уже начал по ней скучать.

День второй. Мадонна

Разметавшись по кровати, Шишкеев дотягивал последние минутки сладкого утреннего сна. Солнечный лучик, прокравшись через неплотно задернутые шторы, узкой полоской освещал его лицо, Витька подергивал веками, как бы пытаясь стряхнуть его ресницами, но свет становился все ярче и все настойчивей. Он потянулся, взглянул на часы – половина десятого, хватит валяться, подъем. В нем проснулся Сталлоне. Витька принял душ, побрился, сбрызнул лицо модным в этом году одеколоном Paco Rabanne и уложил волосы на безупречный пробор. Светлые льняные брюки, шелковая цветастая гавайка и мокасины из тончайшей кожи завершили образ. Оглядев себя в зеркало, Шишкеев остался доволен. В лифте с ним спускалась немолодая пара. Приветливо улыбнувшись, женщина поздоровалась:

– Привет!

Витька ответил. На этаже ресторана он вышел, вслед раздалось:

– Хорошего дня!

На входе в ресторан его встречала симпатичная девушка-администратор, улыбаясь в тридцать два зуба, она поприветствовала его на греческом и английском. У Шишкеева мелькнуло: «Что ж вы все такие доброжелательные, такие улыбчивые, так и рожа может треснуть!» Он огляделся, с левой стороны просторный зал с видом на море, справа витрины с едой. Продукты и блюда, выставленные на завтрак, могли удивить даже избалованного гурмана. Витька любил простую здоровую пищу и поэтому на завтрак выбрал пышный омлет с беконом и колбасками, зажаренными на гриле, спелый помидор с козьим сыром и оливками, свежевыжатый апельсиновый сок и кофе с десертом, украшенным кистью красной смородины. Люди вокруг ели не спеша, насыщая вкусовые рецепторы и получая истинное наслаждение – на древней земле богов и пища была божественной. Шишкеев справился с завтраком за пять минут, по старой флотской привычке он ел быстро, скорее даже не ел, а бакланил.

Поднявшись в номер, он переоделся в пляжное – надел плавки-шорты, футболку без рукавов, солнцезащитные очки и шлепанцы. В десять часов на пляже уже было полно народа, солидная публика выползала к морю пораньше, чтобы успеть принять воздушные ванны до полудня, а после они появлялись на пляже уже часам к шестнадцати. Витька занял шезлонг в первом ряду у воды, ему тут же поднесли два пляжных полотенца. Одно он постелил на шезлонг, а второе подложил под голову. Погревшись на солнышке, он решил поплавать. Вода была теплой, но освежающей. Заплыл Шишкеев далеко, море было таким прозрачным, что он не напрягаясь мог рассмотреть дно. До него вдруг дошло, почему в Европе не принято писать в море – это было бы то же самое, что зайти в Лувр и плюнуть на «Мону Лизу». Выйдя на берег, он прошелся вдоль пляжа. Витька заметил, что загорающие дамы откровенно проявляют к нему интерес, он был в отличной физической форме. Отыскав свой шезлонг, надел очки и лег загорать. Рядом с ним расположилась пожилая чета, судя по разговору, немцы. Шишкеев незаметно их изучал, лет за семьдесят, но стариками назвать язык не повернется, дама с модной стрижкой, маникюр, педикюр, мужчина подтянут, аккуратные усики щеточкой и идеальный седой бобрик на голове. Судя по ювелирке дамы и некоторым аксессуарам у мужчины, люди они были не простые, вернее, совсем не простые, простых здесь не было вообще.