Иван Вырыпаев - 13 текстов, написанных осенью Страница 3

Припев:

И вот, если сказано: «не смотри с вожделением», то это означает – не возжелай в сердце своем. А тот, кто смотрит на женщину с похотью, у того сердце закрыто на амбарный замок. И тот, кто смотрит на женщину с похотью, тот не ее желает наполнить, а лишь себя желает опустошить.

Финал:

Поэтому, если правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя; ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело было ввержено в геенну. И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя, тоже именно поэтому. Поэтому, именно поэтому Санек из маленького провинциального городка, поняв, что больше не смотрит на жену свою с вожделением, а только с похотью, схватил лопату и сперва ударил ее по груди, прекратив танцы ее легких, потом краем лопаты рассек ей глаз, а после отрубил ей руку, ибо пусть лучше пострадают члены, чем все ее, впрочем, не очень-то уж красивое, тело ввержено будет в геенну огненную.

Композиция № 3

«Нет и да»

1-й куплет:

ОНА. Еще слышали вы, что сказано: «не клянись вовсе: ни небом, потому что оно Престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого царя»? И вот я не знаю, кто сегодня в Иерусалиме царь, и даже кажется, что там вообще нет такого человека, который мог бы все уладить, но только я знаю, что точно не буду клясться городом, в котором люди, как арбузы, взрываются под палящим солнцем в автобусах и на площадях. Но зато одна моя знакомая, девушка с мужским именем Саша, за свою короткую жизнь уже два раза клялась небом и один раз землей. Первый раз она поклялась, когда какой-то парень прямо на улице поцеловал ее не в щеку, не в губы, не в лоб, не в ухо, не в шею, не в плечо, не в грудь, не в живот, не в спину, не в бедро, не в ягодицы, не в ноги, не во все эти перечисленные места, а поцеловал ее, и прямо на улице, среди белого дня. Тогда она поклялась небом, что даже трава не действовала на ее тело так волшебно, как этот возмутительный поцелуй. Второй раз она поклялась небом, когда ее муж, удивительной красоты брюнет, спросил: «Правда ли, что ты изменяешь мне с каким-то чуханом из провинции?», и она сказала: «Клянусь небом, что нет». А уже землей она поклялась, когда ее рвало от водки с пельменями, которыми ее накормили друзья этого парня, с которым она изменяла мужу, в первый раз в жизни, потому что до этого она ничего подобного не ела. И тогда она поклялась землею, на которую блевала, что больше никогда не будет есть эти смертельные русские продукты, в которых нет ни одной частицы кислорода, а только тошнота и великодержавный пафос.

Припев:

И вот лучше курите траву, ешьте яблоки и пейте сок, чем вы будете валяться пьяными на полу перед телевизором и клясться небом, землей и Иерусалимом, что вас соблазнила реклама, внушившая через телеэкран, какие продукты необходимо покупать, чтобы иметь право жить на этой земле.

И вот, чтобы иметь право жить на этой земле, нужно научиться дышать воздухом, иметь деньги на покупку этого воздуха и ни в коем случае не подсесть на кислород, потому что если ты плотно подсядешь на кислород, то ни деньги, ни медицинские препараты, ни даже смерть не смогут ограничить ту жажду красоты и свободы, которую ты приобретешь.

2-й куплет:

А моя знакомая Саша из большого города только два раза клялась небом и один раз землей, зато в любви она клялась неоднократно. Потому что у нее было очень большое сердце, похожее на двухспальную кровать с цветными европейскими простынями, залитыми соками из разных фруктов. И каждый раз, когда она проводила ночь с мужчиной, кроме мужа, разумеется, потому что замуж она вышла случайно, а все ее связи с другими мужчинами случайными не были, каждый раз она испытывала чувство любви. И каждый раз, когда она оставалась наедине с мужчиной и слушала его слова о любви, в ее голове рождались похожие слова, только эта Саша из большого города никогда не произносила их вслух, а все свои чувства выражала то улыбкой, то поворотом головы, то хитро прищуривая глаза. Потому что эта моя знакомая Саша всегда вела себя как актриса из художественного фильма про любовь. Потому что только в таких отношениях между мужчиной и женщиной есть кислород. А если клясться в любви и не любить, то это уже говно собачье, а не кислородный фильм, а если любить и не клясться, то это уже немецкое порно, а если встречаться с разными мужчинами, а любить только одного человека, то это уже похоже на русский кинематограф про березы и поля.

Припев:

И вот, чтобы иметь право жить на этой земле, нужно научиться дышать воздухом, иметь деньги на покупку этого воздуха и ни в коем случае не подсесть на кислород, потому что, если ты плотно подсядешь на кислород, то ни деньги, ни медицинские препараты, ни даже смерть не смогут ограничить ту жажду красоты и свободы, которую ты приобретешь.

Финал:

И вот лучше курите траву, ешьте яблоки и пейте сок, чем вы будете валяться пьяными на полу перед телевизором и клясться небом, землей и Иерусалимом, что ваше сердце принадлежит одному человеку, потому что если ваше сердце принадлежит одному человеку, а тело другому, то чем вы будете клясться? Не Престолом же Божьим и не подножием ног Его, и уж тем более не Иерусалимом же, в котором люди сходят с ума от глупости, а клясться вы можете только любовью своею. И да будет слово ваше: «да, да» и «нет, нет», а что сверху этого, то от лукавого.

Композиция № 4

«Московский ром»

1-й куплет:

ОНА. Вы слышали, что сказано: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую. И кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду. А девушка, о которой я рассказываю, без всякого суда скидывала с себя всю одежду, если мужчина, который ей нравился, угощал ее «Московским ромом» с кока-колой и предлагал широкую кровать с резными дубовыми спинками. Однако когда один из таких мужчин ударил ее по правой щеке, левую она категорически отказалась подставлять, а вместо этого пошла на его же кухню, на кухню мужчины, ударившего ее по правой щеке, взяла там кухонный нож, вернулась в спальню, где был совершен удар, и попыталась воткнуть этот нож мужчине этому прямо в лицо. Но мужчина этот перехватил ее руку с ножом, замахнулся и ударил девушку, о которой я рассказываю, по другой щеке. И так сильно ударил он ее по другой щеке, что у нее кровь потекла из носа весенним ручьем. Стремительным весенним ручьем, только красным и во время зимы.

ОН. Как раз во время зимы сели они на электричку до Серпухова, тронулся поезд, и зазвучали в вагоне призывные слова продавцов ручек, газет и батареек. И ехали они в Серпухов, в родной город этого Саши, в котором среди бела дня люди на улицах падают от алкоголя, а в квартирах и подворотнях молодежь втыкает шприцы в прозрачные вены на ногах. И ехали они, чтобы танцевать в комнате, где танцевал этот парень после того как лопатой изрубил свою жену в огороде. И ехали они лепить снежную бабу из снега, покрывавшего землю, в которой была зарыта его жена. Ибо не рассказали друзья милиционерам о том, что натворил их друг. И никто не знал об этом, и уж тем более не знала об этом девушка по имени Саша, из-за которой, собственно, и был совершен сей поступок. А жена эта, женщина с черными волосами, спала на двухметровой глубине, в земле серпуховского огорода, и такая вещь, как кислород, ей была уже просто ни к чему.

Припев:

ОНА. И когда ударили тебя по правой щеке, не подставляй левую, а сделай так, чтобы тебя ударили и по левой.

ОН. И когда хотят отсудить у тебя рубашку, сделай так, чтобы дали тебе 18 лет с конфискацией.

ОНА. И если хотите узнать, что такое «Московский ром», то зайдите в любой ларек, торгующий крепким алкоголем, и посмотрите на полку с коньяками.

ОН. И на какой бутылке первым словом будет «Московский», то это и есть местный ром, который мешают с колой.

ОНА. Для того, чтобы ударили тебя и по левой.

ОН. И для того, чтобы дали тебе 18 лет с конфискацией.

2-й куплет:

ОНА. А когда девушка эта Саша сошла на серпуховской перрон, то сразу же поняла, в каком городе оказалась. И потом только делала вид, что ей нравится лепить снежную бабу в огороде и слушать группу «Любэ» в плейере.

ОН. А когда этот парень Саша из Серпухова приезжал в столичную Москву, видел эти снобские лица и слышал эти акающие голоса, то ясно понимал, что лопат не хватит и ваганек не напасешься на всю эту людскую массу, задыхающуюся без кислорода под озоново-аэрозольной дырой.

ОНА. И никакие очки, ни за триста, ни за пятьсот, ни за тысячу долларов, не помогут разглядеть в пьяной девице в черных туфлях и белых носках уважающую себя женщину. А в кучке ребят, присевших на корточки возле магазина, – имеющих хоть какие-нибудь жизненные цели мужчин.

ОН. И когда шла она в своем платье из льна и из Амстердама по улицам городка, в котором до сих пор снимают фильмы про революцию без всяких декораций, то даже собакам было стыдно за свою провинциальную шерсть. Потому что если взять двух собак с помоек Москвы и Серпухова, то окажется, что блохи московского пса ведут род свой от блох, кусавших собаку Гиляровского, а блохи серпуховской псины – прямые потомки блох, евших безродную сучку деда Сереги, который сам в свое время ел этих блох, когда сдирал кожу с собаки своей, для того чтобы и ее съесть, после того как сообщили ему, что только так можно вылечиться от туберкулеза.