Илья Стогoв - Миллиардеры Страница 3

Кто-то, конечно, государственной собственностью управлял. Армия чиновников в СССР была огромна: два процента населения страны. Полмиллиона бюрократов высшего уровня и еще четыре-пять миллионов чиновников среднего звена. Именно эти люди стояли во главе заводов и предприятий, управляли денежными и товарными потоками, распределяли блага и определяли, как все мы станем жить дальше.

Первое время руководство страны жестко следило, чтобы чиновники только управляли государственной собственностью, но ни в коем случае не пытались ее присваивать. В 1940–1960-е годы замеченных в злоупотреблениях могли даже расстрелять. Но как уследишь за несколькими миллионами управленцев? Тем более если следить за собой они должны были сами.

Директор завода, просидевший в своем кресле тридцать лет подряд, не мог не относиться к заводу как к своему собственному. Министр, ведавший, например, рыбным хозяйством, вряд ли праздновал Новый год без осетринки на столе – даже если остальное население страны никакой осетрины и в глаза не видало. По сути, никакого социализма в СССР не существовало задолго до Перестройки. Государственная собственность была поделена между чиновниками. Главы регионов, руководители министерств, директора заводов давно научились распоряжаться этой собственностью так, будто она принадлежит лично им.

Время от времени руководство страны пыталось стукнуть кулаком по столу. Заводились уголовные дела, летели головы, из конца в конец страны носились прокурорские бригады. В начале 1980-х по стране прокатилась волна довольно шумных уголовных процессов. Самым известным из них стало «Узбекское дело». Суть там была в том, что руководство Узбекистана мухлевалос переработкой хлопка и обогащалось на том, чем должно было управлять. Только у первого секретаря Бухарского обкома КПСС дома при обысках было обнаружено 130 килограммов золота. В тот раз на нары отправились действительно очень высокопоставленные госчиновники.

Похожие дела были заведены в Казахстане (там мухлевали не с хлопком, а с мехами), в Министерстве рыбного хозяйства и в Комитете по нефтепродуктам. Часть чиновников пыталась приватизировать какую-нибудь отрасль промышленности (например, рыбную или нефтяную). Часть пыталась освоить определенный регион (например, Узбекистан или Москву). Но суть везде была одна и та же: чиновники переставали просто управлять собственностью. Они распоряжались ею, как своей.

Уже к концу 1970-х высшие советские чиновники распределили государственную собственность, использовали ее в собственных интересах, передавали по наследству и боролись с враждебными чиновничьими кланами. Остановить этот процесс было невозможно. В середине 1980-х последовала новая серия арестов: на нары отправились работники Госкомитета по экономическим связям, Министерства внешней торговли и даже МВД. Однако чем дальше, тем менее понятно становилось: а зачем пресекать то, что, в принципе, всех устраивает?

Зачем сажать директоров магазинов за то, что они продают часть товаров не по официальным, а по завышенным ценам, – ведь именно это во всем мире и называется рынок. Зачем лишать должности руководителей министерств за то, что они пытаются делать в своей области дополнительные деньги, – ведь это и есть эффективность работы.

Местные власти хотели, чтобы Москва больше не вмешивалась в их бизнес. Министры и директора желали узаконить то, что и так давно стало фактом. К середине 1980-х многомиллионная армия советских чиновников понимала: жить так, как раньше, больше нельзя. Пора менять правила игры. Полдесятилетия страну сотрясали громкие уголовные процессы, но бороться с чиновниками руками других чиновников – это была глупая затея. Ситуацию было проще легализовать, чем изменить.

К середине 1980-х СССР забрел в окончательный тупик. Можно спорить о деталях, но любой, кто застал то время, подтвердит: главным ощущением был недостаток кислорода. Жить как прежде больше никто не хотел.

А самым заметным признаком кризиса стало то, что генсеки Коммунистической партии вдруг стали один за другим умирать. За два года их умерло трое. В том году, когда скончался предпоследний из них, Константин Черненко, молодой человек по имени Алексей Мордашов приехал из Череповца в Ленинград и поступил в Инженерно-экономический институт.

В Ленинграде для Мордашова началась совершенно другая жизнь. Прежде он жил в крошечном городке, в одной квартире с родителями. Теперь он мог возвращаться к себе в общежитие под утро и ни перед кем не отчитываться, где именно проводит досуг. Досуг Алексей проводил со взрослой девушкой, студенткой пятого курса Леной Митюковой.

Их роман начался в апреле, но протекал бурно. Позже Елена вспоминала, что Алексей писал ей очень нежные письма: «Взял твою футболку, в которой ты ходила, понюхал, и мне стало так тоскливо…» На летние каникулы девушка уехала к себе на родину, в Иркутск, и там поняла, что беременна. Она позвонила Алексею в Ленинград. Он растерялся.

Через месяц Елена вернулась в Ленинград и попробовала поговорить с Мордашовым начистоту. Разговор вышел трудным. Девушка плакала. Алексей молчал. Он только-только окончил второй курс. Впереди было еще три – и вся жизнь! Так рано связывать себя узами брака он не планировал. Тем более с девушкой, которая была старше его на несколько лет. Однако история по тем временам выходила некрасивая. Комсомольцы и отличники забеременевших подружек не бросают. За такое могли отчислить и из института, и из комсомола. Короче говоря, еще через четыре месяца он все-таки сделал девушке предложение.

Родители Алексея восприняли известие о том, что скоро у них родится внук, в общем, мужественно. Рожать новобрачная уехала к ним в Череповец. Там она и стала жить, а Алексей остался в Ленинграде и продолжил образование.

Инженерно-экономический институт, в котором учился Мордашов, был не просто скучным советским вузом. Именно здесь в те годы ковалась экономическая доктрина будущей России. Одним из преподавателей у Мордашова был молодой доцент Анатолий Чубайс. При институте он создал «свободные семинары», где обсуждал с приятелями модные западные экономические модели. Среди приятелей Чубайса были заметные фигуры: будущий руководитель Центробанка Игнатьев, будущий советник президента Илларионов и будущий петербургский вице-мэр Маневич.

Иногда из Москвы послушать умных собеседников заскакивали Егор Гайдар и Петр Авен. Первый из них еще не успел занять кресло премьера, а второму было довольно далеко до места в списке «Forbes». Но умные ленинградские ребята нравились москвичам уже тогда. И нет ничего странного, что когда в 1991-м эти двое вошли в правительство, то туда же они позвали поработать и Чубайса.

В советские времена у чиновников существовало два пути улучшить свое материальное положение. Первым путем шла местная власть: эти люди получали деньги со всех предприятий, расположенных у них в регионе. Глава республики мог богатеть на средства, получаемые с заводов, магазинов, нефтяных скважин, портов, хлопковых плантаций, или что там еще было у него в управлении. Вторым путем шли главы министерств: эти богатели на предприятиях, раскиданных по всей стране, но относившихся к одной области. Нефтяной министр богател на нефти, рыбный – на рыбе, ну и так далее.

Когда 36-летний доцент Чубайс вошел в состав правительства, Советский Союз уже развалился. Местные власти хотели, чтобы Москва больше не вмешивалась в их бизнес, – и вот их мечта осуществилась. Бывшие советские республики отделились, бывшие коммунистические боссы стали президентами независимых государств. Средства от своих заводов, скважин и плантаций они теперь могли получать вполне легально. После них свою порцию экономической свободы хотели получить и бывшие министры.

Самым прибыльным бизнесом в России всегда была торговля природными богатствами: газом, нефтью и металлами. Именно газ, нефть и металлы первыми из всей государственной собственности и были переданы в частные руки.

В августе 1989 года Министерство газовой промышленности СССР было преобразовано в государственный концерн «Газпром». Компании принадлежала треть газовых запасов планеты. Стоимость этих запасов оценивается от 300 до 700 миллиардов долларов. Если бы «Газпром» стал полностью частным, то оказался бы богатейшей компанией планеты и Билл Гейтс со своим «Майкрософтом» от зависти сгрыз бы все ногти. Во главе гигантского концерна встал бывший газовый министр Виктор Черномырдин.

Точно так же была реформирована и вторая по доходности область: нефтяная. Через пару лет после реформы «Газпрома» замминистра нефтяной промышленности Вагит Алекперов взялся за создание крупнейшей в стране нефтяной компании «ЛУКОЙЛ». Одновременно с ним заместитель металлургического министра Олег Сосковец создает на базе своего министерства корпорацию «Росчермет».