Разипурам Нарайан - В ожидании Махатмы Страница 3

— Как?! — вскричала соседка, которая была бабушкиной закадычной приятельницей. — Неужто у этого мальчика будет собственный счет в банке?

— Он уже больше не мальчик, — ответила бабушка с жаром. — Он уже взрослый и может сам заниматься своими делами. Сколько мне за ним смотреть?! Я ведь не бессмертна. От каждой из обязанностей следует освобождаться по мере того, как возникает возможность это сделать.

Это было довольно сложное соображение, выраженное к тому же в запутанной форме, однако приятельница, видно, тотчас его поняла, ибо, спускаясь по ступенькам своего дома, воскликнула:

— Ты так мудро говоришь! Современным девушкам надо поучиться у тебя, как следует поступать в жизни.

Бабушку до того обрадовалась, что остановилась, чтобы шепнуть той на ухо:

— Я была лишь доверенным лицом. С сегодняшнего дня он будет сам заботиться о своих деньгах.

— Очень мудро, очень мудро, — согласилась приятельница. И тут же спросила: — А сколько там всего?

— Этого ты никогда не узнаешь, — сказала бабушка и пошла дальше.

Шрирам, ушедший немного вперед, спросил:

— Как это так получается, бабушка, что ты останавливаешься и со всеми говоришь? Что ты ей сказала?

— Ничего, — ответила бабушка, — и ты поступай так же и будешь счастливее. Твой дед погубил себя болтовней. Все, что с ним случалось, хорошее ли, плохое, через десять минут становилось известно всему городу — иначе он места себе не находил.

— А зачем надо все от всех скрывать? — спросил Шрирам.

— Затем что так лучше, и все тут, — ответила бабушка.

Все эти остановки по дороге в контору их задержали. Пробило четыре часа, когла бабушка подошла к окошечку в контору.

— Неужто надо обязательно являться в последнюю секунду? — спросил управляющий. — Почему вы не пришли чуточку раньше? Есть на то какая-то причина?

— Никакой, — ответила бабушка. — Просто я уже немолода и не могу бежать по улицам вприпрыжку.

Управляющий, привыкший к ее нраву, открыл боковую дверь и молча впустил их в контору.

Затем Шрирама стали посвящать в тайны банковского дела. Управляющий открыл последнюю страницу его сберегательной книжки и произнес:

— Какую ты видишь здесь цифру?

Уж не проверяет ли управляющий его знаний по арифметике, мелькнуло у Шрирама в уме. Страшное воспоминание о первых годах в школе! Он осторожно ответил:

— Тридцать восемь тысяч пятьсот рупий семь анн и шесть пайс.

— Совершенно верно! — вскричала бабушка.

Ее, видно, поразила его сообразительность.

— Да за кого ты меня принимаешь, бабушка? — обиделся Шрирам. — Ты думала, я даже этого не знаю?

— Конечно, — спокойно ответила она. — Ведь я-то помню, какие у тебя были отметки.

Управляющий, человек миролюбивый и обходительный, перевел разговор на более безопасную тему:

— Видишь, это твои сбережения. В неделю ты можешь снять двести пятьдесят рупий, но не больше! Вот бланки для заполнения. Смотри, не потеряй их, не то деньги попадут в чужие руки.

— И что? Разве кто-то другой может получить но ним мои деньги?

— Как правило, нет, но мы считаем своим долгом принимать в денежных делах все предосторожности, — заверил управляющий.

Почему-то вопросы Шрирама расстроили бабушку.

— Зачем столько расспрашивать? Если управлящий говорит: «сделай то» или «сделай это», ты должен повиноваться — и все.

— Всегда нужно знать, что делаешь, — заявил Шрирам. — В этом нет ничего дурного.

Бабушка повернулась к управляющему и с гордостью произнесла:

— Вот каково оно, нынешнее поколение! Они на нас не похожи. Сколько лет я к вам сюда приходила? Вы когда-нибудь слышали, чтобы я спрашивала, как и почему это так, а не этак?

В ответ управляющий промычал что-то неопределенное: он не хотел сердить свою старую клиентку, но думал и о ее преемнике. Он положил перед бабушкой письмо, постучал пальцем по нижней строчке и сказал:

— Могу я попросить вас расписаться вот здесь? Отныне распоряжаться вкладом будет ваш внук. Теперь вам не нужно будет ходить сюда так часто, как прежде.

— Наконец-то я свободна — после двадцати лет! — вскричала бабушка.

Она глядела с торжеством, будто долго бежала и наконец достигла заветной черты.

Шрирам не очень-то понял, что все это значит, но не стал особенно волноваться. Он просто заметил:

— На твоем месте я не стал бы класть столько сил, чтобы накопить эти деньги.

— Вот и хорошо, что я это не ты! Не говори такого при этом человеке, который следил за твоей собственностью и охранял ее все эти годы!

Шрираму хотелось проверить, как работает волшебная игрушка, которую ему вручили с таким торжеством. Он схватил перо, ткнул в чернильницу, выписал двести пятьдесят рупий, оторвал страничку и с вызывающим видом подал ее управляющему.

— Проверим, действительно ли я хозяин своих денег?

Управляющего поразила его решительность. Он улыбнулся и произнес:

— Но, милый мой, ты же знаешь, что мы закрываемся в четыре часа, а касса у нас ежедневно закрывается в два. Если тебе нужны наличные, ты должен приходить до двух. Можешь прийти в любой рабочий день. Измени дату — и приходи к нам завтра прямо с утра. Ты уверен, что тебе срочно нужна именно эта сумма?

— Абсолютно уверен, — сказал Шрирам. — Я снял бы и больше, если б вы разрешили брать за раз больше двухсот пятидесяти рупий.

— Могу я узнать, зачем тебе столько денег? — поинтересовалась бабушка.

— Мои это деньги или не мои? — спросил Шрирам.

— Они твои, но в то же время и нет, — ответила бабушка таинственно. — Мне не к чему тебя спрашивать, что ты делаешь с собственными средствами. Это твое дело. Ты уже взрослый и знаешь, что делаешь. Я могу больше не беспокоиться. Это абсолютно твое дело. Но я хочу спросить тебя — просто мне интересно, и только — зачем тебе двести пятьдесят рупий? Это твое дело, я знаю, но не забывай об одном. Деньги всегда лучше не тратить. Всегда спокойнее, когда деньги лежат в банке и ты их не трогаешь.

— Совершенно верно, совершенно верно, — подхватил управляющий. — Золотые ваши слова. Вот я тебе, юноша, и говорю. Приходи завтра с утра.

И он взял бланк в руки.

— Дайте сюда! — вскричала бабушка и выхватила у него бланк. — Переправь сумму на пятьдесят, Шрирам. Тебе сейчас нужно только пятьдесят, а вовсе не двести пятьдесят. Я бы этот бланк порвала, да только это твой первый чек на получение денег, и это было бы не к добру.

— Хорошая мысль! — подхватил управляющий. — В наши дни лучше носить при себе поменьше денег: вокруг столько карманников.

Он обмакнул перо в чернила и подал его Шрираму.

— Поставь свою полную роспись возле каждого исправления.

Шрирам повиновался, бормоча:

— Вот видишь! Так я и знал! Говорят, что я хозяин своих денег. Но взять то, что хочу, я не могу! Хорошенькое дело!

Управляющий принял чек и сказал:

— Приходи за деньгами завтра в десять тридцать утра.

— Надеюсь, вы не потребуете, чтобы я пришел опять с бабушкой! — заметил Шрирам с сарказмом.

На следующий день Шрирам остановился у лавки Канни и заказал лимонад и бананы. Получив заказанное, он спросил:

— Сколько с меня?

— Четыре анны, — ответил Канни.

Шрирам вытащил из кармана несколько рулонов банкнот и, отделив одну, подал ее Канни. Это была настоящая демонстрация богатства.

На Канни это произвело должное впечатление. В его манере тут же появилась почтительность.

— А ты не поискал в карманах? Может, где-то завалялась мелочь?

— Будь у меня мелочь, разве я стал бы все это перед тобой вываливать? — спросил с важностью Шрирам.

— Ну ладно, ладно.

Канни взял деньги и, не медля, спрятал их в кассу. Шрирам ждал сдачи. Канни занялся другими покупателями.

— А где моя сдача? — спросил Шрирам.

Канни ответил:

— Пожалуйста, подожди. Я должен тебе кое-что сказать. Понимаешь…

В эту минуту вошел разносчик чая со своим чайником и спросил пачку сигарет. За ним появилось еще четверо покупателей. В лавке было полно народа, некоторым приходилось стоять перед ней на улице и тянуть к Канни руки, словно нищим. Все это время Шрирам ждал, устремив взор на портрет королевы с румяными щеками, которая взирала на мир сквозь гроздья подвешенных к потолку бананов. Пришли школьники и потребовали мятные леденцы в коробочках. Канни обслужил всех, словно автомат. Когда последний покупатель удалился, Шрирам спросил:

— Сколько, по-твоему, я должен ждать свою сдачу?

— Не сердись, господин, — сказал Канни.

Вынул толстую тетрадь, сдул с нее пыль, перевернул пожелтевшую страницу, указал на какую-то цифру и спросил:

— Видишь вот это?

— Да, — ответил Шрирам, удивляясь, почему это в последние дни все показывают ему цифры.