Ирина Волчок - Домработница царя Давида Страница 30

— А как же вы? Одному — долго, а долго нельзя, плохо станет, — слабо возразила Аня, чувствуя, что действительно едва держится на ногах.

— Морока мне с тобой, — обречённо сказал Руслан, взял её за шкирку и повёл к подъезду, на ходу приговаривая: — Сестрёнку нашёл, называется! И на кой мне такое счастье? Одни неприятности от этих сестёр… Главное — не моё дежурство! Нет, надо было припереться… Я тебе садовник, что ли, чтобы территорию благоустраивать?

— Извините, — пробормотала Аня. — Вам не надо было… Я бы сама как-нибудь постепенно…

— Сдохла бы ты сама как-нибудь постепенно, — буркнул Руслан, втаскивая её в подъезд по-прежнему за шкирку. — Гош, отволоки эту ненормальную в квартиру, а то у меня уже никаких нервов не осталось… Я тут за тебя посижу.

Охранник Гоша оторвался от своих телевизоров, вышел из-за стойки, молча принял Анну как эстафету из рук Руслана и повёл её — тоже за шкирку! — к лифту. Это было ужасно унизительно. Просто ужасно унизительно. Но не было сил сопротивляться, и даже говорить что-то уже не было никаких сил. Кажется, она действительно сильно отравилась.

У квартиры Гоша молча понаблюдал, как Аня неуверенно возится с замками, отобрал у неё ключи, сам открыл дверь, вошёл вслед за ней, проверил, выключена ли сигнализация, отдал ей ключи и впервые подал голос:

— Может, врача вызвать?

— Ой, нет, пожалуйста, не надо врача, — испугалась Аня. — Кто ж будет держать на работе человека, которому врачей надо вызывать?.. Я не больная, я просто хмелем надышалась, это скоро пройдёт, не надо никаких врачей…

— И чего Руслан тебя не выпорет? — задумчиво удивился Гоша. — На его месте я бы взял ремень, да ка-а-ак… Ты сейчас чаю крепкого выпей. И — спать. А если что — звони.

Он ушёл, а Аня подумала, что крепкий чай — это хороший совет. Надо выпить очень крепкого чаю, а спать не надо, потому что ещё столько работы! Только сначала она немножко посидит в холле на диване, подышит прохладным воздухом из кондиционера, а потом уже заварит чай, выпьет весь чайник и совсем придёт в себя.

Она пришла в себя, услышав басовитое мяуканье телефона. С трудом вынырнула из тяжёлого мутного сна, кряхтя, слезла с дивана, вяло удивляясь, с чего бы это она спала на диване, а не на своём прекрасном ложе, пошлёпала к телефону, держась за гудящую голову и пытаясь сообразить, вечер сейчас или уже утро. Если звонит дама Маргарита, значит — вечер. Логично? Наверное, логично. Сколько же она спала? Столько работы, а она дрыхнет почти пол дня!

— Добрый вечер, Маргарита Владимировна… — Аня услышала, какой хриплый у неё голос, и покашляла, закрыв трубку рукой.

— Что с тобой? — спросила дама Маргарита. — Ты не заболела? Вот бы некстати… Мы в субботу приедем. Примерно к полудню. Готовь что хочешь, человек на пять. Успеешь?

— Конечно, — уверила Аня даму Маргариту всё тем же слабым и хриплым голосом. — Всё я успею, не беспокойтесь. Я совершенно здорова, это просто хмель, не обращайте внимания. Высплюсь — и всё пройдёт.

— Так. Просто хмель, вот так, значит, — после довольно долгого молчания задумчиво сказала дама Маргарита. — Ты не говорила, что пьёшь. Это совершенно меняет дело. Не думаю, что Давид Васильевич подпишет договор.

— Что я пью? — не сразу поняла Аня. — А, спиртное? Нет, я не пью. Хмель — это растение такое. Здесь половина ограды вокруг дома хмелем заросла. Разве можно? Ну, пришлось вырубать. Надышалась, наверное. Пришла — и сразу уснула. И голова до сих пор болит.

— Зачем тебе это надо? — с неудовольствием спросила дама Маргарита. — На это существуют садовники… или, я не знаю, фирмы какие-нибудь такими вопросами занимаются. Или ты нанялась? Ради дополнительного заработка?

— Нет, я просто так. Там всё-таки дети гуляют, да и взрослым всякой гадостью дышать вредно… — Аня подумала, что очень жаль, что она не знала о возможности дополнительного заработка, и нечаянно продолжила свою мысль вслух: — Но я бы и нанялась, если бы знала, что можно. Дополнительный заработок никому не повредит. И маме можно было бы хоть что-то послать…

— Потом поговорим, — строго сказала дама Маргарита. — Добытчица хмельная ты наша. Ложись спать. Утро вечера мудренее.

Аня немножко послушала короткие гудки в трубке, напряженно вспоминая, успела ли она сказать даме Маргарите «до свидания», и с огорчением думая, что, наверное, не успела, зато успела наговорить много лишнего. А всё — из-за её незнания правил межличностного общения. А если царь Давид не захочет подписывать договор? Кто ж захочет подписывать договор с работником, который, вместо того, чтобы заниматься прямыми обязанностями, вырубает какие-то сорняки, до которых никому даже дела нет? Она бы на месте царя Давида не захотела подписывать.

Ну и ладно. Зато теперь рядом с детской площадкой нет этой ядовитой гадости. И зелёная Анна может быть совершенно спокойна, если маленькая вурдалакша Анюта опять полезет в заросли возле ограды. Только надо проверить, не осталось ли какого-нибудь ростка, из которого опять вылезет что-то вредоносное. И полить корни кислотой… Кажется, среди запасов моющих и чистящих средств в одной из ванных комнат она видела бутылку жидкости для борьбы с накипью. Там наверняка хоть какой-нибудь процент кислоты есть. Или нет? Вот мама точно бы сказала, чем надо поливать корни сорняков, чтобы те опять не выросли. И бабушка точно бы сказала. И ещё не так поздно, чтобы их мог разбудить телефонный звонок. А за междугородний разговор она заплатит с первой же зарплаты, и царь Давид даже не узнает, что она использовала своё служебное положение в личных целях…

Трубку взяла бабушка и, конечно, тут же начала Аню воспитывать:

— Ты почему не звонишь? Мы тебе третий день звоним, нигде застать не можем! И что думать прикажешь?

— Бабуль, прости, не могла раньше, неоткуда было, на работе я теперь не весь день сижу, у меня свободный график… — Аня перевела дух и как можно спокойней, даже как бы между прочим, сказала: — У меня теперь новый телефон. И адрес тоже новый. Как вы там? Не болеете?

— Что с нами сделается, — проворчала бабушка. — Новый адрес, ага… Это что же, твой бизнесмен и хату тоже на ветер пустил? И как же вы теперь? В коммуналке какой? Слушай, нельзя тут советовать, конечно, но бросала бы ты его. Всё в распыл пустил, и тебя пустит… Прости меня, дуру старую, не могла сдержаться. Да и то — сколько мы молчали, всё ждали, когда сама надумаешь… Обидеть боялись.

— Ну и зря молчали, — совсем спокойно и даже весело сказала Аня. — Всё, я надумала. На прошлой неделе заявление на развод подала. И ушла ещё четыре дня назад. Пусть он что хочет на ветер пускает, я ни при чём. Я теперь в такой квартире живу! То есть, может быть, это не надолго, но всё равно… Я домработницей устроилась, дом прекрасный, хозяева прекрасные, зарплата прекрасная… Что ещё? Да! В типографии разрешили свободный график, так что можно будет дома читать… А, я это уже говорила. Бабуль, ты чего молчишь? Ты меня не одобряешь?

— Я тебя одобряю, — торжественно сказала бабушка. — Ты молодец, Анька. А что домработницей… ну, что ж. Если что не так — тогда к нам вернёшься. Ещё и лучше. На-ка с матерью поговори, а то она уже трубку у меня из рук рвёт.

— Вот и хорошо! — энергично сказала мама вместо приветствия. — Вот и правильно! Вот и камень у нас с души упал! Ну, теперь давай поподробнее.

Аня совсем успокоилась и стала рассказывать маме всё очень подробно — и о даме Маргарите, у которой прекрасные руки, ничуть не хуже, чем у Аниной мамы, и о царе Давиде, который в свои семьдесят лет позволяет себе ломать ноги, падая с необъезженных жеребцов, и о «наполеоне», который получился очень удачным, потому что Аня делала его по рецепту бабушки, и о зелёной Анне с маленькой вурдалакшей Анютой… Даже о названном брате Руслане рассказала. И о том, как он помог вырубить заросли хмеля. И о том, что скоро, может быть, Льва Борисовича положат в больницу, будут лечить его позвоночник. Совершенно бесплатно. И о телефоне, который умеет говорить «мрррау», — тоже рассказала. Мама смеялась. Хорошо.

— Ой, что это я болтаю! — спохватилась наконец Аня. — Ночь уже! Вам спать давно пора! Мам, запиши телефон, дама Маргарита разрешила, чтобы мне сюда звонили. Она очень хорошая, правда?

— Ну, раз тебе понравилась — так наверняка хорошая, — сказала мама. — Вот только проблема в том, что тебе все нравятся…

— Ну, уже не все, — виноватым тоном ответила Аня, решив, что мама намекает на Вадика.

— Ну, вот и хорошо, вот и правильно, — привычной формулировкой выразила своё одобрение мама и приказала: — А теперь — немедленно спать. Завтра хозяева ещё не приедут? Тогда я завтра сама позвоню, вечером. Жди.

Вот Аня и ждала. Начала ждать сразу, как только положила трубку, засыпая — тоже ждала, даже, кажется, во сне ждала, а проснувшись в шесть утра под едва слышное «буммм!» за стеной — тут же стала ждать ещё нетерпеливее. И это нисколько не мешало заниматься делами, которые она на сегодня наметила. Даже помогало. Когда у Ани было хорошее настроение, у неё всё всегда получалось легко и быстро. С утра она легко и быстро сбегала на рынок, купила свежей зелени и немножко козьего сыру, вернувшись, поставила вариться баранину для харчо, а сама между делом дочитала вторую распечатку, потом всё-таки нашла это средство от накипи, пошла поливать им оставшиеся корни хмеля, но оказалось, что оставшиеся корни ещё вчера названный брат Руслан выжег паяльной лампой. Молодец какой, а она на него почему-то обижалась… Вон сколько времени ей сэкономил, можно успеть отнести в типографию вычитанную распечатку, а заодно напомнить Людочке Владимировне о компьютере. Или уж не напоминать? Не надо искушать судьбу, и так уже удача просто косяком идёт. Даже деньги отдали сразу за обе корректуры! Аня тут же забежала в тот магазинчик, который торговал подержанными телефонами, и без всяких угрызений совести купила совсем недорогой мобильник. И симку тут же купила — уж симки-то не могут быть ворованными. И на радостях сразу позвонила маме и бабушке, просто чтобы сообщить номер своего нового мобильника и сказать, что вечером всё равно будет ждать звонка от них. Вот какой удачный день получился.