Барбара Пим - Несколько зеленых листьев Страница 30

— Не на машине сегодня, мисс Ховик?

— Нет, она на обслуживании.

Почему-то такой ответ крайне позабавил миссис Дайер и ее соседку. Эмма подумала, не могли ли эти слова навести их на воспоминания о каких-либо деревенских ритуалах, причем в голове ее мелькнуло что-то о коровах и быках, но она предпочла в эту материю не углубляться.

Не меньше смутил ее и второй вопрос миссис Дайер.

— Как поживает этот ваш друг в сторожке? — спросила та. — Повезло ему, раз вы ему туда еду таскаете.

Разумеется, она намекает на тот случай, когда Эмму видели с кастрюлей. Эмма не знает, кто ее видел, но, несмотря на то что кастрюля была наполовину скрыта тогда корзиной, она все время чувствовала ее смущающее присутствие — и миссис Дайер, конечно, обо всем разнюхала. Идти по лесу с кастрюлей — какая глупость! Эмма не смогла сдержать улыбку, но прежде чем она нашлась, что ответить на выпад миссис Дайер, автобус остановился у въезда в поселок и в него вошла женщина, которую она встречала за кофе у мисс Ли. Воспользовавшись благоприятным случаем, Эмма с радостью ухватилась за нее и напомнила ей, что они знакомы, заодно вспомнив сама, что зовут женщину миссис Ферс, что это именно она не пьет, но и не осуждает пьющих и что на лотерее вместо бутылки вина, пожертвованной Адамом Принсом, эта женщина выбрала зеркало с безобразным орнаментом из листьев и фруктов.

Миссис Ферс уселась напротив Эммы, а миссис Дайер и ее приятельница углубились в разговор, причем Эмма слышала, что разговор у них шел о том же, о чем сейчас же заговорила и миссис Ферс, вполголоса заметившая:

— Что же будет делать ректор, когда теперь…

Эмма притворилась, что не сразу поняла о чем речь, хотя отлично все поняла. Странным образом она ощутила смутное желание уберечь Тома от местных сплетен и пересудов, так что миссис Ферс пришлось пояснить свою мысль:

— …с его сестрой кончено…

— Но она жива-здорова!

— Нет, не в этом смысле кончено, но ведь она уехала, правда? Покинула ректорский дом.

— Да, покинула, — согласилась Эмма.

В поселке видели Дафну, ехавшую на машине на станцию «с кучей вещей», как сочли некоторые.

Тут автобус подъехал к следующей остановке, и в него вошли еще несколько человек. В ту же самую минуту показалась старенькая малолитражка Тома, направлявшегося в противоположную автобусу сторону.

— Господи боже! — воскликнула миссис Ферс с должной мерой удивления, с какой обычно говорят «легок на помине!» или наблюдают воскрешение из мертвых те, кого удостоили этим зрелищем. — Не ожидала увидеть его за рулем.

— По-моему, ему следует вести себя как обычно, — сказала Эмма. — Посещать прихожан в поселке, а потом, ведь церковь — это не единственная его забота.

— Все историей своей занимается, — с неожиданной горечью сказала миссис Ферс. — За этим, видно, и сейчас покатил.

Ищет остатки средневекового поселения, разъезжая в автомобиле? — подумала Эмма, но промолчала.

— Что он есть-то будет? И сможет ли сам делать покупки?

— Ну, не думаю, что он окажется уж таким беспомощным, — сказала Эмма. — В наше время мужчины легче справляются с подобного рода делами.

И все же в глубине души она не была уверена в Томе. Но не носить же ей кастрюли еще и в ректорский дом!

— А потом, ведь у него будет миссис Дайер, — сказала миссис Ферс.

— О, разумеется, — сказала Эмма, чувствуя присутствие миссис Дайер у себя за спиной. Та тоже, по-видимому, говорила о Томе. Фраза «рис — просто объедение, только воды прибавить и разогреть» должна была относиться к какому-то блюду, приготовленному и оставленному ей для него.

— Наверное, мы тоже должны вмешаться, — сказала миссис Ферс, — или приходский совет, я имею в виду дам из приходского совета. Мне кажется странным, что мисс Ли бездействует.

— Он мог бы питаться с мистером Принсом, — сказала Эмма, которую внезапно осенила эта блестящая мысль. Хоть подобное и не принято, но разве не естественна была бы такая кооперация двух холостяков?

Тому также это приходило на ум, но больше как шутка, ибо он не забыл еще принадлежащий Адаму рецепт «спагетти на скорую руку» (интересно, сколько минут надо убить на это?) и его привычку наведываться в винный погреб за очередным «сюрпризом».

После отъезда Дафны Том забрел в пивную, не столько желая выпить — при всем его интересе к местной истории он не принадлежал к числу священников, легко водящих компанию с прихожанами, — сколько для того, чтоб повидать мистера Спирса, хозяина пивной, ведавшего стрижкой травы на кладбище возле церкви. Трава там так разрослась, хоть сено заготавливай. Надо принимать меры.

— Здравствуйте, — сказал Том.

— Здорово, ректор.

— Время приспело траву скосить, — сказал Том, как ему показалось, весело и беспечно. По пути в пивную он репетировал, как скажет эту фразу. Он заказал маленькую кружку эля, хотя и знал, что эль считают «дамским напитком», пристроился с краю, после чего и произнес заготовленную фразу насчет травы, на которую ответа не последовало. Он упустил из виду, что мистер Спирс глуховат. Том отхлебнул глоток и сделал вторую попытку.

— Как с травой быть, не знаю, — сказал он погромче.

— Чудная вещь трава, — заметил мистер Спирс. — Вот и в гимне о ней поется.

Том вспомнил строки:

У старой церкви на холмеПечальный ряд могил,Иные с камнем гробовым,Бурьян иные скрыл.

Наверное, это и есть тот гимн, о котором говорит хозяин, только сейчас его не поют: слишком унылый, молодежи не подходит, да и вообще никому не подходит.

Мистер Спирс еще что-то говорил насчет травы — не то, дескать, что он собирался скосить, но у него косы не было, не то, что руки никак не доходят. Том отвлекся, погрузившись в размышления о гимне миссис Александер, и так и не понял, что же все-таки ответил мистер Спирс, а потом его отвлекло другое: в бар вошел Адам Принс.

— С сожалением услыхал о вашей сестре, — начал он. — Полагаю, она оставила вас, чтобы уехать в Грецию?

— Нет, не в Грецию, — сказал Том.

Ему надоело объяснять каждому про Бирмингем и слышать в ответ неизменные шутки.

— Но у вас есть опытная домоправительница? — спросил Адам, как будто понятия не имел о домашней жизни ректора.

— Только миссис Дайер, для так называемой «черной работы», хотя иной раз она мне и оставляет еду, которую надо лишь разогреть.

— Знаете, что вам следует сделать? — сказал Адам.

Том помнил за ним особенность легко давать советы, причем обыкновенно советы такого сорта, которые невозможно было воспринимать всерьез. Однако на сей раз к нему прислушаться, может, и стоит.

— Вам следует… — Тут Адам прервал разговор с Томом, чтобы проинструктировать мистера Спирса относительно заказанного им розового джина. Он учил Спирса, как смешивать коктейль и сколько горькой настойки добавлять, чтобы напиток не был похож на vin rosé[16], как это произошло с первым стаканом. — Вы должны призвать на помощь здешних дам.

Том улыбнулся:

— Но каким образом? Ведь им известно, что Дафна уехала. Что же еще мне остается делать? Поместить в приходском журнале объявление? — Это была шутка.

— Вот именно! Ведь скоро там должно появиться ваше ежемесячное послание? Говоря высоким слогом, когда оно «идет в печать»?

— В начале той недели. Мне пора уже переписать его начисто.

И тогда, совсем как в случае с мистером Спирсом и розовым джином, Адам начал обучать Тома изготовлению соответствующего обращения, предназначенного, как он выразился, «тронуть дамские сердца». Обращение получилось совершенно не таким, каким его хотел бы видеть Том, которому бы и в голову не пришло уповать на чью-то милость, не говоря уж о милости приходских дам, или взывать к «добросердечию и кулинарному мастерству» последних, но в результате он вынужден был признать, что в этой идее, возможно, что-то и есть. Не исключено, что ему и стоит упомянуть отъезд Дафны и «затруднения», лет, наверно, не «затруднения», лучше назвать их «перемены», которые ее отъезд вызвал в ректорском доме. И разумеется, надо постараться не обидеть миссис Дайер, что также немаловажно.

Таким образом, в послании, появившемся затем в журнале и прочитанном Эммой, значилось буквально следующее:

«Как уже известно теперь большинству из вас, моя сестра покинула меня, дабы разделить очаг свой со своей подругой мисс Бленкинсоп, знакомой многим по неоднократным ее наездам в наши края. Они будут жить на окраине Бирмингема, неподалеку от прелестного зеленого пустыря, где сможет резвиться их собака. Я уверен, что моя сестра всегда будет живо интересоваться делами нашей общины, что она, равно как и мисс Бленкинсоп, станет частым гостем моего дома. Но, и это „но“ весьма существенно для меня, отъезд ее означает, что я остаюсь один и должен, по мере моих сил и при неусыпном попечительстве миссис Дайер, справляться со всем хозяйством. Разумеется, почему бы мне изредка и не попробовать приготовить обед. Говорят, что лучшие повара — это мужчины. Однако, не принадлежа к почтенному клану умельцев такого рода, я уповаю на милость дам и не теряю веры в их добросердечие и кулинарное мастерство. Надеюсь, вы окажете мне снисхождение, приглашая меня время от времени к вашему очагу, дабы я мог разделить с вами скромную трапезу в семейном кругу и дружеской обстановке».