Гюнтер Грасс - Кошки-мышки Страница 30

Грассу оказывалось серьезное противодействие, как это было, скажем, в Вюрцбурге, где накануне выступления по городу были расклеены плакаты и листовки, а в листовках приводились фрагменты из новеллы, призванные изобличить «мастера порнографии». Как и следовало ожидать, результат был прямо противоположным. Залы набивались битком. Люди, особенно в провинции, шли послушать скандального писателя хотя бы из любопытства, а дискуссии — при всем накале страстей — получались вполне содержательными.

Совершенно новым было и то, что участники предвыборных агитационных мероприятий должны были платить за вход. Впрочем, цена устанавливалась вполне скромная — одна марка. Уже в своей первой встрече с избирателями Грасс объяснил это так: он устраивает турне на собственные средства, поэтому вынужден брать плату за вход. Однако надеется не только покрыть затраты, но даже заработать и уже решил, куда пойдут заработанные деньги. На книги для солдатских библиотек. Уже первое турне принесло Грассу после покрытия затрат двадцать тысяч марок от входных билетов и еще семь тысяч марок от продажи брошюр с текстами его выступлений, деньги по тем временам немалые. Пять батальонов бундесвера и одна библиотека подразделения альтернативной службы получили комплекты по 350 книг, причем составлять такой комплект Грасс поручил своему другу, известному писателю Уве Йонсону. Жаль, здесь нет возможности изложить список книг, подаренных батальонным библиотекам. Он чрезвычайно красноречив и интересен, в том числе как практический вклад Грасса в инициативы по демократизации армии и воспитанию «гражданина в военной форме».

Второе турне также обернулось неплохим заработком. На этот раз деньги пошли на организацию конкурса по отбору лучшей «книги для чтения», предназначавшейся школьникам девятых классов. Тут прослеживается линия, которую последовательно проводил Грасс в последующие годы от прусского девиза «армия есть школа нации» к концепции, заявленной Вилли Брандтом в формулировке Грасса: «школа есть школа нации».

Грасс не из тех людей, кто, загоревшись какой-то идеей, быстро остывает к ней. Его продолжала заботить борьба традиционалистов и реформаторов за бундесвер. В ноябре 1966 года он устроил большую писательскую встречу с читателями в Аурихе, где квартировала четвертая дивизия ВВС бундесвера. На встрече присутствовали генералы и адмиралы, офицеры, рядовые солдаты, а также студенты, всего тысяча двести человек. Грасс читал отрывки из своих произведений, дискутировал с аудиторией, спорил о ложных традициях и демократических реформах армии.

А в мае 1969 года на западногерманском съезде библиотекарей он выступил с докладом «Что читают солдаты?», где критически проанализировал состояние воинских библиотек бундесвера, заметив, между прочим, своим оппонентам, что молодые солдаты с интересом читают его новеллу «Кошки-мышки».

Едва ли не в тот же день, когда была поставлена последняя точка в рукописи новеллы, Грасс начал размышлять над ее экранизацией. Но затянулись поиски исполнителя главной роли, который был бы внешне похож на Великого Мальке. Неожиданно для себя Грасс нашел сразу двух подходящих кандидатов, один из которых мог бы сыграть четырнадцатилетнего Мальке, а другой — повзрослевшего кавалера Рыцарского креста. Но Грасса останавливало то обстоятельство, что речь шла о Ларсе и Петере, строптивых сыновьях Вилли Брандта, с которыми отец и без того имел проблемы. Грасс догадывался, под какой пропагандистский удар он подставляет своего друга Вилли Брандта, которому вскоре предстояло стать вице-канцлером и министром иностранных дел в правительстве Большой коалиции, а впоследствии опять вступить в борьбу за победу социал-демократов на очередных выборах в бундестаг. Но Ларсу и Петеру очень понравилась новелла, они хотели сниматься, тем более что съемки должны были пройти в Данциге, то есть теперешнем Гданьске, а Вилли Брандт, сознавая для себя всю рискованность дела, не счел возможным накладывать запрет.

Премьера фильма состоялась в феврале 1967 года. Но еще задолго до премьеры один из лидеров Франц-Йозеф Штраусс, выступая в бундестаге, обратился к своему коллеге Гельмуту Шмидту, руководившему фракцией социал-демократов, с требованием принять меры, чтобы в связи со съемками фильма по книге Грасса не произошло демонстративное осквернение высшей воинской награды сыновьями известного политика; по крайней мере, этот фильм не должен дойти до публики.

Когда фильм был готов, его отправили в общественную организацию добровольного самоконтроля, которая рекомендовала его к прокату, ограничив показ для детей до восемнадцати лет. 28 ноября 1966 года копию фильма затребовало федеральное министерство внутренних дел. (По случайному совпадению в этот же день было принято решение о создании Большой правительственной коалиции христианских демократов и социал-демократов, сделавшей Вилли Брандта вице-канцлером и министром иностранных дел.) Дело в том, что фильм получил в свое время поддержку из фонда развития молодого немецкого кино, и она была дана на основе сценария с условием купирования или смягчения некоторых сцен. Ознакомившись с фильмом, министерство сочло, что это требование выполнено в недостаточной мере.

Наконец 27 января 1967 года депутаты от христианских демократов и от свободных демократов выступили в бундестаге в ходе правительственного часа после оживленной дискуссии с критическими заявлениями относительно предстоящей премьеры.

Спустя десять дней после премьеры фильма, 12 февраля 1967 года во Франкфурте-на-Майне состоялся слет 75 военно-исторических и солдатских объединений, собравшихся в защиту инициативы «Солдаты защищают свою честь», якобы поруганную фильмом «Кошки-мышки». Участники слета потребовали отставки вице-канцлера и министра иностранных дел Вилли Брандта из-за его аморальности, проявившейся в том, что он разрешил сыновьям сниматься в фильме, который глумится над высшим символом воинской доблести. Выступление Грасса в Аурихе было названо «вечным пятном позора на немецкой военной истории». Вслед за этим Курт Цизель аттестовал Грасса в газетных публикациях «автором гнуснейших порнографических непристойностей и глумлений над католической церковью». Грасс был вынужден обратиться в суд, и судебное решение от 28 сентября запретило Цизелю в его «газетных статьях и письмах в редакцию» именовать писателя «порнографом».

Однако Цизель опротестовал данное решение в вышестоящей инстанции. Разбирательство затянулось. Тем временем сначала пятнадцать депутатов бундестага, затем тридцать один депутат баварского ландтага опубликовали коллективные письма протеста, где повторялись оскорбительные формулировки в адрес Грасса.

Наконец 8 января 1969 года Мюнхенский верховный суд Баварии вынес окончательный приговор, не подлежащий обжалованию: истцу придется смириться с тем, что в рамках публичной полемики обвиняемый будет именовать его «автором гнуснейших порнографических непристойностей», а также «глумлений над католической церковью». Грасса запрещено называть «порнографом», если только речь не идет о дискуссии литературно-критического характера. Фактически это было победой Цизеля, который настолько гордился ею, что выпустил документальную книгу о своих судебных процессах с Грассом.

Некоторое время Грасс размышлял о жалобе в федеральный конституционный суд, однако так и не подал ее. Но на выпады со стороны политических противников он ответил еще в марте 1967 года на встрече с избирателями в ходе предвыборной кампании в ландтаг Шлезвиг-Гольштейна:

«Отвага, которая измерялась исключительно воинскими достижениями, заменяла моему поколению представление о счастье. Все определялось тем, как долго держалась позиция, против насколько превосходящих сил противника, в каком тактическом или стратегическом контексте. Определялось тоннажем потопленных судов, количеством сбитых вражеских самолетов или уничтоженных танков. На подобной отваге специализировались так называемые асы, фотографии которых собирали ребята моего поколения, зараженные манией героизма.

Существует объединение кавалеров Рыцарского креста, членами которого являются пережившие войну, то есть довольно немногочисленные специалисты по отваге. Против них нечего было бы возразить, если бы это объединение не утверждало, будто та воинская отвага имела смысл. Ведь достоверно известно, что миллионы немецких солдат погибли безо всякого смысла, то есть напрасно; миллионы солдат верили, будто своей отвагой они защищают „фюрера, народ и отечество“, а в действительности — и это тоже доказано — они служили организованному преступлению. Большинство немецких солдат этого не сознавало. Но незнание отнюдь не наполняет смыслом их гибель под Волховом, Тобруком или в Нормандии.