Дэниел Киз - Пятая Салли Страница 31

Под моим пристальным взглядом Салли полностью сосредоточилась на чае. Она не хотела нервировать меня, тем более в такой момент.

– Теперь ты чаем от меня отгораживаешься, Салли. Этот номер у тебя тоже не пройдет. Давай впускай меня в сознание. Если ждешь помощи – чур, никаких секретов от полноправного партнера.

Салли уставилась мне в глаза.

– От кого?

Я ответила не раздумывая. Термин сам на ум пришел. Белла сказала бы – «суфлер шепнул».

– Давай заключим сделку, Салли. Я тебе помогу избавиться от остальных, и мы заживем вдвоем. Ты да я да мы с тобой.

– Это называется раздвоение личности. Ненамного лучше, чем расщепление. Мы что же, будем как доктор Джекилл и мистер Хайд?

– Не совсем. Скорее как Синдерелла. Представь: появляется фея-крестная и превращает бедную сиротку в красавицу в пышном платье. И пожалуйста – езжай на бал, знакомься с принцем. Мы поделим время, Салли. Твое – до полуночи, мое – после. Станем свободными, как птица – у птицы ведь два крыла. Весь мир облетим. Побываем в Лондоне, Риме, Париже. Попадем на бал.

– Но доктор Эш говорит…

– Доктор Эш говорит, что мы – особенные. Взгляни правде в глаза. Если бы не я, доктор Эш тебе и минуты своего драгоценного времени не уделил бы. Так бы ты и влачила жалкое существование и закончила бы дни в палате для буйных. Вот и подумай: заслужила я свою долю времени или не заслужила? Я тоже жить хочу. Я – личность.

Салли задумалась. Нехотя она склонялась к тому, что я права. Но эта мысль ей была как острый нож. Если заключить такую сделку, прикидывала Салли, с нормальной жизнью можно распрощаться. Не лучше ли прямо сейчас сигануть в окно?

– Погоди, Салли! – воскликнула я. – Соберись. Возьми себя в руки. Я же не говорю, что сделка – пожизненная.

Салли вздрогнула – поняла, что я отвечаю на ее мысли о самоубийстве.

– Что ты имеешь в виду, Дерри?

– Я просто хочу прожить несколько лет так, чтоб было что вспомнить. Хочу путешествовать, крутить романы, развлекаться. А потом пускай себе часы бьют полночь, пускай карета превращается в тыкву.

Тут-то Салли и сообразила, что последнее слово все равно за ней. В конце концов, в ее власти вовсе оборвать нашу общую жизнь. Салли поняла: меня очень тревожит мысль о самоубийстве.

– Так и есть, – подтвердила я. – Не знаю точно, как там все устроено, да только если ты с собой покончишь, виновата буду я, и в аду гореть тоже мне. Так интуиция подсказывает. Проверять, ошибается интуиция или нет, я не хочу.

У Салли началась мигрень. Боль подступала от затылка, поднималась выше. Не прошло и нескольких минут, как мозг превратился в сгусток невыносимой боли.

– Расслабься, Салли. Не сопротивляйся. Когда сопротивляешься, только больнее делается.

– Не понимаю.

– Ты звала всех на чай. А теперь сама же не пускаешь, вот голова и болит.

– А кто это стучится?

– Откуда мне знать? Я не гадалка. Не пойму, пока голос не услышу.

Салли притихла, замерла. Перестала бороться. Столько случаев было в ее жизни, когда ей хотелось убежать, скрыться. Только не сегодня. Сегодня Салли хотела остаться.

И вот в зеркале возникло новое лицо – с накладными ресницами, с толстым слоем тонального крема и румян, с чувственным ртом.

– Что здесь происходит?

– Все нормально, Белла, – сказала я. – Салли вздумалось устроить групповой сеанс. Четверо членов «Тайной пятерки» сейчас будут пить чай. Ради чая Салли вызвала нас из мрака.

Название клуба смутило Салли. Почему «пятерка», недоумевала она.

– Девичник, что ли, намечается? – разочарованно протянула Белла. – А я-то думала: раз меня вызывают, значит, будет весело. Нет уж, такая групповушка не по мне.

– Пожалуйста, Белла, останься! – воскликнула Салли. – Мне нужно поговорить со всеми вами. В групповой терапии мы добрались до переломного момента. Дальше надо работать вместе.

Белла с отвращением смотрела на Салли.

– А на кой черт ты мой вибратор вытащила? Мы что, самообслуживанием будем заниматься?

Салли ужасно смутилась, однако взяла себя в руки и ответила:

– Просто я подумала, если достать вещи, к которым каждая из вас прикасалась, вы скорее выйдете на свет.

– Подумала она! Интересно, каким местом – головой или чем другим? – съязвила Белла.

– Я не хотела тебя обидеть…

– Наша Салли мистики насмотрелась, – сказала я. – Решила черную магию применить. Так вот, Салли: мы не зомби какие-нибудь, нам вся эта бутафория без надобности.

– Я не знала…

– Что ты вообще знаешь? – рявкнула Белла. – Из-за тебя мы влипли по самое некуда.

Ее взгляд упал на третье зеркало.

– Кто еще придет?

– Только Нола, – поспешно ответила я.

– А как насчет сама-знаешь-кого?

– Салли о ней не подозревает. Они еще не встречались.

– С кем я не встречалась, Дерри?

– Всему свое время, – сказала я. – Пока забудь.

– Представляю, как она обидится, когда пронюхает, что ее на чай не пригласили, – вслух рассуждала Белла.

– На обиженных воду возят. Тоже мне, злая фея на крестинах принцессы.

– Если это меня касается, я имею право знать. О ком вы говорите? – насторожилась Салли.

– Ты? Ты имеешь право?

Пожалуй, тут я проявила к Салли излишнюю резкость. С ней надо помягче, только очень уж меня ее нытье достало.

– Пожалуйста, Дерри, скажи! Ты дала слово доктору Эшу, что будешь мне помогать!

– А ты дала слово не устраивать сеансов без доктора Эша!

Салли потупилась.

– Да, ты права. Я нарушила обещание. Больше не буду приставать с вопросами.

– Ладно, так и быть, скажу, – смягчилась я. – Белла имеет в виду Джинкс.

– Кто это – Джинкс?

– Это твой альтер.

– Еще один? Пятый? Я думала, нас всего четверо.

– А ты вспомни, как клуб наш назывался! «Тайная пятерка»!

Салли затрясла головой.

– Джинкс, говоришь? Я уже слышала это имя. Меня так незнакомые люди называли. А почему вы с Беллой не хотите, чтобы пришла Джинкс?

– Потому что она злая. А уж если рассердится – только держись.

– С чего бы ей сердиться?

– А ни с чего. Она невменяемая. Такой на свет появилась. Я же говорю, с ней лучше не связываться.

– Дерри права, – послышался голос из третьего зеркала.

Салли увидела вдумчивые строгие глаза, длинные прямые черные волосы.

– Выпустить Джинкс из мрака – это все равно что открыть ящик Пандоры. Вырвутся все возможные беды, а потом попробуй загони их назад!

– Я боюсь, – промямлила Салли. – Раз вы все так говорите, значит, эта Джинкс и вправду опасная особа. Ой! Она же часть меня! Выходит, и я – опасная, злая, невменяемая? Господи, кто же я такая?

– Дура набитая, вот кто. Все, я ухожу, – заявила Белла.

– Тебе следует остаться, – возразила Нола.

– Еще чего! Сами сидите с этой овцой, а с меня хватит. Я имею право уходить и появляться, когда вздумается.

– Хочешь снять на ночь какого-нибудь жеребца?

Белла скривилась.

– Тебе-то что про это известно, моль книжная! Старая дева! Из-за тебя Ларри от нас ушел. Потому что у тебя вместо этого самого – ледышка.

– Неправда, – обиделась Нола.

– Нет, правда. Мало того, что ты кобенилась всю дорогу, так еще и брезговала нашим Ларри. Ни в бар тебя было не вытащить, ни в гости. От всех его приятелей нос воротила!

– Зато ты на всех его приятелей прыгала, как последняя потаскуха.

– Ах ты дрянь! Ты кого обзываешь? Вот я тебя!..

Белла с Нолой зашли слишком далеко. Надо было их урезонить.

– Девочки, девочки! Мы же не драться собрались! Салли, что ты застыла? Ты – хозяйка, ты нас в гости позвала. Давай налей нам чаю.

– Сейчас, – встрепенулась Салли, изрядно напуганная стычкой. – Я и правда вас позвала. На чай. То есть не только на чай. Нам нужно обсудить наше будущее. Нужно содействовать доктору Эшу… В смысле… – Салли запнулась, сцепила похолодевшие пальцы. За ознобом вполне предсказуемо последовало напряжение в затылке, потом – боль. Салли бросила на меня отчаянный, молящий взгляд. Она отлично знала, чему предшествуют эти симптомы. Да и все мы знали. Салли сопротивлялась изо всех сил, но боль была невыносима, казалось, череп вот-вот расколется. В зеркальной створке шкафа отразилось искаженное злобой, обрамленное змеистыми космами лицо.

– Дерри… помоги… кажется, это и есть…

– Сейчас помогу, Салли. Расслабься. Впусти меня. Джинкс со мной не справиться.

Салли затравленно взглянула на часы. 8.43…

Ох, как я ошиблась насчет Джинкс!

Она вырвалась, смела меня с дороги.

– Что тут у вас за фигня?!

Увидев наши отраженные лица, Джинкс одно за другим расколотила все три зеркала. Содрала с карнизов занавески, принялась крушить мебель. Я успела подумать: слава богу, мне не обязательно ночевать в этой квартире. Джинкс схватила помаду Беллы, написала на зеркале свое имя большими буквами и раздавила тюбик с помадой каблуком. А что мы хотели? Вот она, реакция на долгие годы сплошных несчастий и унижений. Я честно пыталась загнать Джинкс обратно во мрак, но увы! Господи, когда только она успела набрать столько силы?