Финн - Анна и Черный Pыцарь Страница 31

В день традиционного пикника воскресной школы, который раз в году настигает несчастных детей, я не смог поехать с ними. В ту субботу мне пришлось отработать несколько часов сверхурочно. Я еще умудрился вовремя привезти детей в назначенное место и даже подождать с ними, пока подъедет шарабан.

— Жалко, что ты не можешь поехать, Финн, — сказала Милли. — Не волнуйся, нас вполне достаточно, чтобы присмотреть за этой оравой.

После работы я решил зайти к старому Джону. Мне нравилось проводить у него время, а кроме того, он по-настоящему радовался, когда я вдруг приходил.

— Рад вас видеть, молодой Финн. Вы один?

— Анна отправилась на море с ребятами из воскресной школы.

Мы поболтали о том о сем, выпили несколько пинт, съели несколько сэндвичей, и разговор неизбежно свернул на Анну.

— Никогда невозможно сказать, Финн, дразнится она или нет.

— Я понимаю, о чем вы говорите. Не стану утверждать, будто все, что она говорит, имеет смысл, — вовсе нет. Но все равно, Джон, не стоит полностью сбрасывать все это со счетов.

— Вот именно. Она так часто перемешивает предмет разговора со всякими посторонними вещами, что я далеко не всегда понимаю, о чем вообще речь.

— Где-то я это уже слышал, — пробормотал я.

— И тем не менее, Финн, невзирая на то что мы с вами могли бы счесть полной неразберихой, она умудряется рисовать крайне захватывающие картины, которые я не променял бы ни на что другое.

— Не беспокойтесь, Джон, она и не позволит вам ни на что их променять.

— Вам известны мои взгляды на религиозные вопросы?

— Да, слышал кое-что.

— Больше всего меня удивляет ее отношение к ее драгоценному мистеру Богу. Разумеется, Финн, меня совершенно не касается, верит кто-то в бога или нет. Если это приносит ему утешение…

— Не утешение, Джон, — сказал я. — Это было бы слишком легко. Радость. И вот это уже трудно.

— Я как раз собирался сказать, Финн, что она, кажется, знает своего бога так хорошо, что… — Он долго молчал, а потом продолжил: —…что я уже не могу отделить одно от другого. Это ужасно странно, Финн.

— Что именно?

— Тот факт, что чем меньше мы знаем человека, тем больше между нами разница, и наоборот, чем лучше мы с ним знакомы, тем более похожими кажемся.

— Интересная мысль, Джон. Наверное, если бы мистер Бог понимал, насколько они с Анной похожи, то мог бы быть и чуточку повеселее.

— Если бы я ходил в церковь, Финн, я бы сказал, что вы кощунствуете. Но я не хожу и потому ограничусь заявлением, что вы крайне несерьезны. Вы когда-нибудь задумывались, почему я выделил вас из массы остальных учеников тогда, много лет назад?

— Нет, но мне всегда было интересно, почему именно на меня сыпались все ваши тумаки?

— Ах вот вы о чем! Да бросьте, вам же ни разу не было больно. Я выделил вас из толпы, потому что вы чрезвычайно живо напоминали мне меня самого, когда я был в соответствующем возрасте.

— Чем же это?

— Самоуверенностью! Проклятой самоуверенностью! Быть может, все дело в том, что мы слишком скоро повзрослели. Знаете ли, Финн, принимая во внимание то, что я вам сказал пару минут назад, вы временами начинаете говорить в точности, как Анна. Боже, какие ужасные перспективы, мой юный друг!

— Какие перспективы? — заинтересовался я.

— В одно и то же время внутри вас уживаемся мы оба — я и Анна! Неудивительно, что время от времени вы не знаете, кто вы и где находитесь. Никаких обид, дорогой Финн, никаких обид. Не волнуйтесь! Кажется, ваши внутренние мы прекрасно уживаемся между собой.

И так далее в том же духе. Подобные беседы могли продолжаться часами.

— Как было бы замечательно, Финн, если бы другие могли видеть меня теми же глазами, что вы и Анна. Большинство считает меня сварливым старым брюзгой. Наверное, я такой и есть. Когда дети возвращаются со своего пикника?

— В шесть часов они должны быть в церкви.

— Ага! — воскликнул он. — Положите свой велосипед в багажник, и я отвезу вас туда. Мне хочется снова их увидеть.

В положенное время мы были у церкви и, подождав немного, увидели выруливающий из-за угла шарабан.

— Привет, Финн, — бодро сказала Милли. — Я дико устала. Совершенно вымоталась.

— Как все прошло, Милл?

— Как по маслу, дорогой, как по маслу. Но завод у меня кончился капитально.

Мамы постепенно разобрали детей, и площадь опустела. Я направился к Джону и Анне.

— Финн, — сказал он, — я пригласил Анну посетить вечеринку по случаю моего дня рождения в следующую субботу, если вам это будет удобно. Разумеется, она сможет привести с собой и кого-нибудь из друзей. Только, пожалуйста, не слишком много. Я не готов встретиться лицом к лицу со всей этой ордой сразу.

Мы договорились о времени и месте, и он уехал.

Я оказался совершенно не в состоянии подсказать Анне, какой подарок она могла бы сделать Джону. По крайней мере не с теми деньгами, которые были у нас в распоряжении. Кажется, у него было вообще все. Пришлось предоставить выбор ей.

Всю неделю она носилась по дому как оглашенная. Что бы там ни происходило, мне этого видеть не дозволялось. Часто я видел, как Милли и Анна сидели рядышком у железнодорожной стены или у нас на кухне, занимаясь чем-то таинственным. При моем приближении работу немедленно прятали. Меня награждали загадочными улыбками и подмигиваниями, но это все, что мне доставалось. Насколько мне было известно, на вечеринку с нами собирались Милли и Бомбом, а еще Мэй и Банти. И еще мне сказали, что мы все поедем на автобусе и будем сидеть наверху, чтобы можно было смотреть по сторонам. Другого способа добраться до Джона все равно не было, особенно когда вас семеро. Я торжественно вручил Анне деньги на проезд за всех, мы погрузились в автобус и в назначенное время прибыли в Рэндом-коттедж, начищенные и отполированные до блеска. Джон даже не попытался уклониться от горячего поцелуя Милли, а также от посыпавшихся вслед за ним поцелуев остальных ребятишек. В конце концов, это был особенный день. Гостиная была полна народу; все пили коктейли и ели «такие смешные штуки на палочках».

— Полагаю, вы, Милли, не откажетесь от большого виски, а для вас, Финн, — пинту моего специального? А для детей у меня есть лимонад, имбирная шипучка и прочее в том же духе. Что я могу предложить вам из еды?

Канапе были немедленно перекрещены в «фигню на палочке»; ее они не хотели. А хотели они тостов и горячего, уже начинавшего застывать мясного сока, который остался на дне котла после жаренья.

Анна потянула меня за рукав.

— Подарок, — прошептала она. — Когда?

— Давай прямо сейчас, — тихо сказал я.

Под вопли «С днем рождения!» Джону были торжественно вручены несколько свертков и пакетиков с тянучкой, «каторая гарантировано склеет вам пасть». К сожалению, подарок Банти (в виде пакета с очень мелким содержимым, а именно с головастиками) лопнул по дороге к столу. Визг Арабеллы привлек к этому инциденту всеобщее внимание, но мы быстро все уладили, и я увел детей на кухню к тостам и мясному соку, и уже через несколько мгновений они по уши ушли в еду. Учитывая, что Арабелла весьма трепетно относилась к своему дому, а мясной сок имел обыкновение везде капать, я решил, что мы с ним разберемся прямо на кухне, подальше от всяких опасностей. Там нас и нашел Джон.

— Надеюсь, все уже поели? Пойдемте со мной к гостям. Смотри, Анна, — с гордостью сказал он, — я надел ваш значок.

И он продемонстрировал большое сердце из красного бисера.

— Что же до нарисованного тобой моего портрета, то, по-моему, он просто великолепен.

Это была новость. До сих пор мне не показывали ни сердце, ни картину. Мы последовали за Джоном в гостиную.

— Вы уже отведали тостов с мясным соком? — спросила какая-то дама.

— Ага, спасиб, миссис, — радостно ответила Банти. — Эт' было круто. Эт' для брюха так прельстивно, что прямо ух.

Общество расхохоталось.

— А это, — сказал Джон, выводя Анну вперед за руку, — та молодая леди, которая запечатлела мой образ на бумаге.

Образ представлял собой подобие лица, составленного из цифр и окруженного сердечками.

— Как это умно, — сказала какая-то дама, — придумать вот такую оригинальную идею.

— Это так похоже на Джона. Сплошные цифры, и ничего больше.

— Сердца — тоже он, — строго поправила ее Анна.

Джон просиял и гордо водрузил свое новое лицо на каминную доску.

Вечеринка прошла на диво хорошо. Постепенно все гости разошлись, оставив нас одних.

— Как это оригинально, моя милая! — жеманно прогнусавила Бомбом, играя с пустым бокалом для коктейля.

Джон как раз был на пути из комнаты. Он, не дрогнув, удалился из нашего поля зрения, после чего из темноты коридора донесся взрыв гомерического хохота.

Я уже пару часов копался у Джона в саду. Арабелла хотела, чтобы я превратил заросшую чертополохом, щавелем и крапивой прогалинку в нормальную приличную клумбу с цветами. У меня даже начало получаться что-то похожее на предмет ее вожделений, но к тому времени на ладонях у меня уже образовались пузыри. Я начал собираться. В мои задачи входило тщательно почиститься и надеть чистую пару ботинок, чтобы не разнести грязь по всему дому.