Andrew Лебедев - ТВари Страница 31

Это было неожиданностью, но разум возобладал. Дяденька прав, негоже телевизионной звезде пробавляться свадебными заработками в качестве тамады.

И в другом Валерий Сергеевич тоже прав. Сережа, хоть и милый парень с бездной обаяния, но все же иного уровня, не телеканала НТА. И не ее — Агаши. Он для нее пройденный этап…

Агаша потом часто вспоминала эту этапную для себя свадьбу. Этапную — потому как в полной мере ощутила тогда вдруг, что она чего-то уже реально в этом мире стоит, что она уже не девчонка из провинции, каких в Москве пруд пруди, а звездочка со своим собственным именем и со своей хорошей не обидной ценой. Как на туфли в бутике, где на товарах нет ценников.

Та свадьба, что они провели вместе с Сережкой, была этапной еще и потому, потому что после нее они оба почувствовали, что они не просто любовники на одноразовый секс, а влюбленные друг в дружку молодые люди.

Как всегда, заказ пришел через кого-то. То есть полгода назад Сережа проводил свадебку, тамадил у каких-то крутых в Барвихе, понравился, зацепил за живое и главное — запомнился. И вот когда настала череда выходить замуж подружке той невесты, эта тоже захотела, чтобы у нее на свадьбе было не хуже, чем у школьной подруги, а может, даже и лучше.

Поэтому Серега ничуть не удивился, когда получил этот заказ. Но так как уже два месяца на радио он крутил свое популярнейшее шоу вместе с Агашей, то совершенно закономерным было пожелание модной юной невестушки, чтобы тамадили на ее свадьбе сразу оба модных дискжокея — Сережа Мирский и Агаша Фролова.

Свадьба была в субботу. И не в Ильинском или Жуковке, хотя браком сочетались именно рублево-успенские молодые, а в Москве в ресторане «Прага» на Новом Арбате. Доверенный менеджер, который распоряжался конвертами, объяснил, что молодым подарили двухэтажную квартиру на Чистых Прудах, а сразу после банкета юные новобрачные отправляются в Шереметьево, откуда специальным чартером пол-свадьбы вылетает в Таиланд в экзотическое свадебное путешествие.

– Загранпаспорта есть? — спросил менеджер. — А то слетаете с молодыми до Бангкока, в самолете все равно еще мест двадцать незаполненных есть!

– Не, нам в понедельник на эфир поутру, — отрицательно помотал головой Сережа.

– Так и все гости в понедельник в этом же самолете вернутся, — развел руками менеджер, — молодые там останутся, если захотят, а вся тусовка друзей в понедельник на Москву обратно.

– Заманчиво, — покачав головой сказал Серега, увидав задорный огонек в глазах своей напарницы, — заманчиво, но нереально.

– Почему нереально? — спросила Агаша.

– А потому что знаю я эту гламурную публику с Рублевки, — перешел на шепот Сережа. — Им ничего не стоит тебя завезти куда-нибудь в Африку и там потом бросить, с них станется. Я поэтому всегда предпочитаю с этой публики брать деньги авансом, с ними надо ухо востро держать, запросто и унизят и обидят, и не заплатят.

Свадьбой должен был начаться в семь вечера. По субботам у Сереги с Агашей эфира не было, поэтому такси за ними должно было прибыть по домашнему адресу.

– Машина будет подана к шести тридцати, — сказал менеджер, ответственный за конверты.

– Опоздаем, пробки ведь, — усомнился было Серега.

– Не опоздаете, — уверил менеджер.

И точно. Ровно в шесть тридцать на проспект Мира за Агашей и за гостившим у нее Сережей прибыл черный гелендваген с тонированными стеклами и номерами «государственный флаг федерации».

Как только оба диджея уселись на заднем сиденье, шофер включил сиреневую мигалку и, выкатившись на проспект, занял резервный ряд, порою лихо перестраиваясь на встречную полосу, разгоняя пугливых обладателей «лансеров» и «пежо» характерным покрякиванием. Придорожные милиционеры вытягивались в струнку и отдавали честь.

У Агаши затенькал мобильный телефон. Вот неожиданность — звонила Наташка Кораблева. Болтала в трубку, мол, статью в газете прочла, радовалась. Предложила обмыть-отпраздновать, забыть старые обиды.

– Давай посидим вечерочком, выпьем шампусика, поболтаем, отметим твой успех, — Щебетала Натаха.

Агаша уже не сердилась на бывшую подругу, но пока отказалась от встречи — некогда, аврал полный! Обещала перезвонить. Наташка разочарованно повздыхала и распрощалась.

С проспекта Мира до Нового Арбата доехали за пятнадцать минут.

– Звук нормальный? Надо бы микрофоны попробовать, — обеспокоенно сказал Серега, когда вошли в этот всегда и во все времена суперпрестижный двухэтажный неопределенного цвета теремок, что в начале Нового Арбата возле метро.

– Аппаратура настолько нормальная, что вам и не снилось, — успокоил менеджер, — звук не кто-нибудь выставлял, а «Саунд Интертеймент», те самые, кто для концертов «AC/DC» и для «Роллинг Стоунз» аппарат ставили.

Сережа успокоился. А вот Агаша все переживала. Во-первых, она не была уверена, правильно ли она оделась. Сереже-то проще — он по своей полноте надел белую широченную и длиннющую рубаху-блузку навыпуск поверх синих джинсов. И нарядно, и модно, и вроде как со вкусом. Ну и ботинки из якобы змеиной кожи якобы за три тысячи долларов. Смотрелось просто великолепно.

Агаша перемерила весь свой гардеробчик и не послушала совета Сережи надеть черную маечку с глубоким вырезом и белую мини-юбочку на двадцать сантиметров выше коленок да встать на пятнадцатисантиметровый каблучок… Вместо этого Агаша выбрала полуциркульное ярко-красное платье в блестках с косым подолом, открывающим правое бедро аж до трусиков, и вверху с одной бретелькой, на манер первобытных охотниц, носивших шкуру через одно плечико. При этом каблук тоже присутствовал — в тон к платью.

А еще Агашу волновала программа: что говорить, как выступать? Хорошо было на свадьбах с Абрамом Моисеевичем! Там и народ попроще, и с программой все ясно, шути давай с гостями по-простому, они не обидятся. А тут? Тоже анекдотами сыпать и конкурсы на лучшее поздравление теще проводить? Разве эти, с Рублево-Успенского, такое съедят?

Но все оказалось не таким уж и страшным. Сереже и Агаше была предоставлена работа обычных концертных конферансье.

– Ты погляди, кто у них в программе! — Сережа ткнул Агашу в бок и подсунул ей список концертных номеров.

Агаша глянула и обомлела. Куда там милиционерам в их День десятого ноября тягаться с таким набором звезд-исполнителей! Тут и певец с грузинской фамилией, тут и певец с болгарской фамилией, тут и ансамбль с Евровидения!

Для всех исполнителей в специальном портфельчике, который охранял один из бодигардов секьюрити, у менеджера были приготовлены конверты.

– Болгарин меньше пятерки за песню не берет, — бурчал Агаше Серега, — и грузин тоже не меньше пятерки берет, причем они приедут на пятнадцать минут и уедут, а мы за нашу десятку на двоих весь вечер тут паримся.

Но Агаша не очень верила в артистическую социальную несправедливость.

Все по таланту. И если так дела и дальше пойдут, то через год-два и она станет брать за один вечер такой же гонорар, как и грузин, и болгарин, и все Евровидение, вместе взятые.

С первым же номером концерта волнение в Агашиной груди улеглось.

В пятне света от двух перекрещенных прожекторов они появились с Сережей, выбежав на сцену из-за такого же в блестках, как и сама Агаша, занавеса, и поздравили молодых. После аплодисментов невидимой из-за слепящего луча рампы публики Агаша взяла дыхание и объявила первый номер, романс в исполнении пожилого певца, депутата Государственной Думы.

Следующим в программе был лысый бард из Питера — доктор по профессии и артист по призванию. Агаша перед ним благоговела. Полгода назад она бы и подойти к нему вряд ли решилась. А теперь в одной программе, на равных.

И пока певец — депутат Государственной Думы дорабатывал свой номер, Агаша стояла за маленькой кулисой рядом с легендарным автором-исполнителем своих песен, которые так нравились ее маме, особенно про вальс-бостон, который танцует питерская осень… Он дежурно подстраивал колки своей гитары и вдруг неожиданно подмигнул Агаше, улыбнулся в свои роскошные усы:

– Что, девушка, а я вас на телевидении не мог видеть? Вы там на каком канале программу ведете?

– Пока ни на каком, — ответила Агаша, почти не смущаясь, — моя программа с первого сентября в эфире пойдет, скоро уже.

Потом были полуголые девчонки, певшие про «я все летала», и другие полуголые девицы, кричащие про бешено-страстную испанскую любовь. Был пожилой гомосексуалист со своей танцевальной группой, стенающий про голубую луну, все исполнители пели под фонограмму. В десять вечера, когда концерт закончился и начались танцы под живой большой джазбэнд из самого Питера, с Сережей и Агашей рассчитались.

– Хотите остаться потанцевать? — спросил менеджер, уже не ответственный за розданные артистам конверты.