Игорь Симонов - Неизбежность лжи Страница 31

Юрий Петрович тоже подготовился к разговору. Лето клонилось к закату, и сквозь стеклянную дверь отдельного кабинета было видно, как ресторан заполняется веселыми, загорелыми, отдохнувшими, хорошо одетыми постоянными посетителями. Таким же загорелым и отдохнувшим, лишь слегка утомленным девятичасовым перелетом и почти двухчасовой ездой и стоянием в пробках, которые с уходящими лучами солнца вновь начали закупоривать огромный плохо управляемый город, появился и Костя. И они оба испытали искреннюю радость от встречи, хотя не виделись меньше двух недель.

– Ну, – спросил Юрий Петрович после первых пятнадцати минут, ушедших на вопросы об отдыхе, рассказ пары свежих анекдотов и выбор еды и вина, – готов к большим делам?

– Полагаю, что да, – ответил Костя, – но есть вопросы, на которые нужно ответить.

– За этим и встретились, – бодро согласился Юрий Петрович.

– Давайте я сначала расскажу, что обо всем этом думаю в качестве, так сказать, хорошо информированного обывателя, не обладающего инсайдерской информацией. Итак, после того как первый фоновый шум от создания новой партии прошел, можно, не проводя социологические опросы, сказать, что за исключением лиц, непосредственно участвующих в политическом или околополитическом процессе, о ее существовании знает не более пяти процентов потенциальных избирателей, а это значит, что если предположить невероятное, то проголосует за нее не более двух процентов. А если предположить вероятное – то один. Что, как я понимаю, никого не устраивает… – не дожидаясь подтверждения своих слов, он продолжил: – Будучи достаточно хорошо информированным и заинтересованным обывателем, даже я не имею представления, что за программа у этой партии, чего она будет добиваться, чьи интересы представлять. Плюс к этому у партии отсутствует харизматичный лидер, способный увлечь за собой людей. Это все в минусе. В плюсе, как я понимаю, почти неограниченные для подобной кампании финансовые возможности и отсутствие препятствий со стороны власти на доступ к СМИ. Баланс не так уж плохо выглядит, если на раскрутку проекта дается год или полтора планомерной серьезной работы, и он выглядит просто катастрофически, если мы говорим о сроке в три месяца. Скажем так, в условиях традиционных для России методов ведения избирательной кампании, при отсутствии возможности развязать маленькую победоносную войну или присоединить Японию к Курилам, задача выглядит не решаемой, – Костя сделал паузу, тем более что в этот момент официант принес закуски.

– По русской кухне не соскучился? – поинтересовался Юрий Петрович, пока официант расставлял тарелки. – Ты закончил? – спросил он Костю, не дожидаясь ответа на первый вопрос.

– Да, – сказал Костя, – можно считать, что это конец первой части.

– Ну это же, – Юрий Петрович отправил в рот первый листочек сашими из сибаса, – все правильно. Слушаю дальше.

– Дальше будет вопрос. Чего конкретно вы от меня хотите в этом проекте? Какова моя предполагаемая роль?

– Ты даже представить себе не можешь, Костя, какова твоя роль. Формально я предлагаю тебе стать заместителем начальника избирательного штаба, а фактически его руководителем. И выиграть эту избирательную кампанию, то есть пройти в Думу. Опережая твой следующий вопрос – зачем тебе все это нужно, когда ты благодаря своим способностям и моей помощи, если хочешь, можешь поменять местами, – отреагировал Юрий Петрович на Костину реакцию, выразившуюся в том, что он поднял руку и открыл рот в попытке возразить и сказать, как он ценит помощь Юрия Петровича и понимает, что при всех своих способностях не имел бы сейчас и десятой доли того, что имеет. – Тем не менее мы там, где мы есть. Ты в полном порядке с отличными перспективами на будущее. Эти перспективы обеспечат тебе неплохие возможности для постепенного органичного роста. Я же предлагаю тебе не просто поставить на красное или черное. Я предлагаю поставить, ну не на число, конечно, это было бы уже слишком, а на комбинацию, скажем, из шести цифр. Что за странное предложение, скажешь ты, такой спорт нам не нужен, однако при этом не будешь учитывать одной существенной детали. Мы говорим не просто об игре, мы говорим об игре на столе, который стоит в зале, куда никого не пускают. А даже если пускают, то не факт, что разрешат сыграть. Игра на таком столе сама уже является выигрышем. Помнишь наш разговор о тех, кто решает и кто оформляет решения? Игра на таком столе – это пропуск туда, где принимают решения.

– Тщеславие – мой любимый из человеческих пороков, – задумчиво процитировал Костя героя известного фильма[42].

– Можешь и так считать, но я не пытаюсь играть на твоем тщеславии. Ты должен соглашаться только в том случае, если уверен, что хочешь играть на таком столе, хочешь решать, а не оформлять, потому что в противном случае все это не стоит потраченных усилий. А их за три месяца придется потратить столько же, сколько за всю предыдущую жизнь. Это будет три месяца ада, ты можешь окончательно потерять веру в людей, ты можешь потерять свою девушку, ты вообще на жизнь после этого будешь смотреть по-другому. Это будет твоя маленькая война, не факт, что победоносная. И если после всего этого ты меня снова спросишь, зачем все это надо, я еще раз повторю – только так можно узнать, чего ты стоишь в этой жизни. Финансовые условия, конечно, тоже будут привлекательными, но я понимаю, что для тебя это не главное. Что скажешь?

– Скажу, что это был вдохновляющий монолог.

– Тебе нужно время подумать.

– Мне нужно время, чтобы понять, насколько все плохо. Я имею в виду не во внешнем мире, это я представляю, а внутри. Насколько все плохо внутри. Я просто могу не справиться, если там слишком много скелетов. Тогда вам лучше найти другого человека.

– Костя, это пустая трата времени. Ты потратишь неделю, которой у нас нет, чтобы понять, что все настолько плохо, что хуже быть не может. И конечно, я нашел бы другого человека, если бы знал, где искать. Кадровый резерв для решения задач такого масштаба в этой стране отсутствует и потом ты должен понимать, рекомендуя тебя, я рискую гораздо больше, чем ты…

– Это я точно понимаю и больше всего не хочу подставить вас, – эмоционально возразил Костя, – если у меня не получится…

– Костя, хватит, – резко остановил его Юрий Петрович, – я не хочу больше слышать про «не получится». Если у нас с тобой не получится, значит, ни у кого не получится. Я правильно понимаю, что ты уже сказал «да»?

– Правильно понимаете, – устало улыбнулся Костя, – спишем мою неуверенность на дальний перелет и смену часовых поясов.

– Списали.

– Какой у нас план?

– План у нас на ближайшие три дня. После этого ты подготовишь настоящий план. Руководить штабом будет известный политолог, мать его, который привел с собой команду злых, наглых и проголодавшихся болтунов. Ты будешь заместителем. Тебя представит сам Платонов, который завтра прилетит в Москву. Именно для этого. Оцени. Он прилетит для того, чтобы тебя представить и дать тебе карт-бланш на всю организационную работу. За деньги будешь отвечать ты и платоновский финансовый человек. В таком формате, я думаю, мы проработаем от двух до четырех недель. Если ты за это время справишься с организацией и готов будешь заняться идеологией, то политологов выносим и ты становишься начальником предвыборного штаба. К тому времени тебя уже все будут знать. Я буду помогать, но только снаружи, внутри выживать придется самому. В этой папке, – он указал пальцем на папку, – информация по всем людям, с которыми на первых порах придется работать. Завтра вечером встреча с Платоновым. Послезавтра утром – заседание штаба. После этого ты проснешься знаменитым.

– Проснусь знаменитым, это да, только вот смогу ли заснуть потом. Не обращайте внимания, – он улыбнулся Юрию Петровичу, – это из меня остатки страха выходят.

– Не надо, чтобы весь страх выходил, пусть останется чуток, – совершенно серьезно сказал Юрий Петрович, – все должно быть в правильном балансе – страх, смелость, злость, доброта, амбиции и так далее. Ну что, хватит на сегодня?

– Наверное. Завтра во сколько?

– Пока не знаю. Позвоню, думаю, часов в восемь-девять.

– И до?

– Не знаю. Как получится. Лучше ничего не планируй. Если уже запланировал, отмени.

– Я не планировал, просто обещал Лизе, что завтра приеду.

Юрий Петрович развел руками. Костя правильно понял его жест – это исключительно его проблемы, про которые никому слушать неинтересно. Он посмотрел на часы, было начало двенадцатого, глубокая ночь по баленезийскому времени. «Лучше не звонить, – подумал он, – все устали, а утро вечера мудренее. Может быть, удастся заехать к ней днем». Они попрощались с Юрием Петровичем, и он поехал на свою московскую квартиру распаковать чемодан, принять душ и попытаться заснуть. Ведь, возможно, это будет последняя спокойная ночь на ближайшие месяцы.