Лилия Курпатова-Ким - Библия-Миллениум. Книга 1 Страница 32

Артаксеркс приезжал к нему в небольшую уютную квартирку в те дни, когда Эсфирь была не настроена с ним общаться, а таких дней было много. Они распивали бутылочку сладкого подогретого вина и говорили обо всем и ни о чем. Артаксеркс наслаждался спокойствием и чувством защищенности, обнимавшими его со всех сторон, словно мягкие одеяла и подушки.

— Я думаю, ты — Христос, взявший меня за пазуху, — сказал он как-то Мардохею, уткнувшись лицом в его грудь.

Мардохей погладил его и очень сердечно обнял. Артаксеркс почувствовал, как он растворяется в этих могучих объятиях, плывет по волнам охватившего его блаженства.

На следующий день Эсфирь вышла из своей спальни в умопомрачительном наряде и молча, ни слова не говоря, с надменным лицом поставила одну ногу на кухонную табуретку, как бы повелевая следовать за ней. Артаксеркс вдруг прыснул со смеху, это величие на кухне вдруг показалось ему комичным. Они же не на съемках! А еще он поймал себя на том, что почувствовал… досаду. Досаду, что ему придется остаться с женой, а не ехать ужинать к Мардохею или идти куда-то с ней и что он останется без сытного вкусного ужина с вином и разговорами по душам.

Эсфирь приподняла бровь, так что лицо ее выразило легкое недоумение. Артаксеркс подошел к ней и с какой-то фамильярностью, чего не позволял себе никогда ранее — обнял жену за талию, громко чмокнул в нос и сказал:

— Прости, милая, но сегодня я обещал твоему дяде пойти с ним ужинать. В другой раз.

И вышел. Тело его стало невесомым, он почувствовал себя Гермесом, над которым не властно земное притяжение.

— Знаешь, я счастлив, — говорил он Мардохею уже через час, уплетая кусок говядины, — что женился на Эсфирь. Она дала мне какое-то удивительное чувство свободы, что каждый может жить своей жизнью, не зацикливаясь на наших взаимоотношениях. С прежней женой я постоянно чувствовал, что ей должен, что виноват перед ней и вообще не человек. Поначалу я боялся, что и с Эсфирь будет точно так же, но, на счастье, она оказалась куда более тонкой и деликатной. Мы понимаем друг друга без слов, ничего не навязываем… Она прекрасная, Мардохей! Выпьем за тебя, — заключил свою речь тостом Артаксеркс, вытирая руки о штанину.

— За меня?

— Конечно! Это ведь ты ее вырастил. Если бы не ты, даже не знаю, как сложилась бы моя теперешняя жизнь.

Эсфирь стояла под дождем, глядя в окно квартиры Мардохея, светившееся мягким струящимся светом от зеленого абажура. Вода стекала струйками с ее волос, она вся продрогла и промокла. Глядя на смеющихся и счастливых, как дети, мужа и дядю, которые сидели за накрытым столом и пили дешевое вино в то время, как она стучала зубами от холода на улице, Эсфирь меньше всего предполагала, что они пьют за ее здоровье.

Забыв, собственно, зачем она приехала к дяде, какое у нее было дело, она развернулась и пошла к машине. Сначала возмущение, поднявшееся в ней, заставило ее брови сойтись на переносице, но, увидев свое нахмуренное отражение в зеркале, Эсфирь подумала, что эти двое просто не достойны ее раздражения.

Раздражение, однако, сменилось чувством досады. Глядя на убегающее под колеса ночное шоссе, Эсфирь очень остро прочувствовала несправедливость произошедшего. Почему они вместе и им весело, а она одна, и ей так тоскливо? Это несправедливо! Несправедливо!

— Выпьем за свободу и дружбу, Мардохей! А знаешь, ведь сегодня год, как мы с Эсфирь женаты! — хлопнул себя по лбу Артаксеркс. — Это нужно отметить. Мы должны каждый год отмечать день нашей встречи.

— Но вы ведь не в день свадьбы встретились, — прервал его Мардохей.

Артаксеркс расплылся в глуповатой улыбке, словно он прикидывается более пьяным, чем есть на самом деле. Как за ним водится, на следующее утро он ничего не помнил, но проснулся в крайне приподнятом настроении.

САМСОН И ДАЛИЛА

Постороннему человеку могло бы показаться, что двое за столиком у окна, пристально глядящие в глаза друг другу, — любовники. Особенно подобному заблуждению случайного наблюдателя способствовала бы женщина, жеманно изгибавшаяся всем телом и призывно скалившая вампирический красный рот. Возможно, кто-то даже мог подумать, что она соблазняет сидящего напротив нее мужчину.

Но, увы, случайный прохожий, спрячь улыбку вуайериста и перестань облизывать губы, думая, что подглядываешь в замочную скважину за чьей-то интимной жизнью. То, что ты видишь, к великому сожалению, совсем не то, о чем можно подумать.

Сидящая перед тобой женщина — персонаж № 1 — Далила. Дама исключительно критичного ума, несгибаемой воли и сметающей все на своем пути решительности. Это пила-ножовка — тоненькая и звенящая, но успешно расправляющаяся со стальными конструкциями. Ко всему в своей жизни она подходит по-деловому, спланировав по годам. Вот краткая выдержка из списка запланированных ею мероприятий:

1) 18–23 года: учеба и окончание экономического факультета престижного вуза с красным дипломом;

2) 23–25 лет: успешная карьера в совместной или иностранной фирме;

3) 25–27 лет: счастливое замужество;

4) 27 лет: рождение ребенка;

5) 27,5 года: выход на работу, стремительная карьера;

6) 30 лет: собственное дело;

7) 35 лет: начало политической деятельности;

8) 35–40 лет: активное участие в большом бизнесе и политике;

9) 40 лет: премьер-министр;

10) 45 лет: первая женщина-президент.

Вот с такой дамой сидит незадачливый господин в дорогом костюме, напрасно пожирая глазами ее упругое, мускулистое тело. Она подарила ему час своего времени исключительно потому, что ей необходима информация о ее будущем муже. Некоторая историческая справка о его прошлой личной жизни. Коротко и емко по следующим пунктам: с кем встречался, сколько времени, кто были эти девицы, чем занимаются сейчас, чтобы после свадьбы не всплыло неприятных сюрпризов вроде детей от первого брака, и все в таком же роде.

Если у тебя, прохожий, было бы чуть больше времени, то ты бы увидел, что Далила словно дирижирует своим информатором, мерно покачивая кистью, как дирижерской палочкой, вытягивая палец на тех местах, где следовало бы замедлить темп и рассказать подробно.

— И что было потом? — Далила нервно потрясла кистью. Сама ситуация ее чрезвычайно напрягала — она собирается подарить свое холеное, ухоженное, божественное тело мужчине, который заведомо этого не стоит, но среди окружающего быдла выбирать особенно не приходится, а время поджимает — как-никак уже двадцать шесть лет. Она ужасно отстает от жизненного графика. Так же можно не успеть стать президентом к сорока пяти годам! Мужчина по своей природной, половой глупости всего этого не понимал. Убежденный в своей неотразимости, он решил, что Далиле не терпится узнать суть. И вот коронный момент настал.

— А потом… Потом она вышла замуж за меня, — он выпятил грудь, как бы давая Далиле понять, что «согласно мнению большинства опрошенных» он имеет преимущества перед Самсоном…

— А Самсон?

Далила снова потрясла кистью. Ее менее всего интересует мужчина, которого выбрала для себя мелкий администратор из какой-то третьеразрядной конторы. Жениться на такой клуше — это минус, о котором лучше не распространяться. Далила придерживалась мнения, что о качестве мужчины можно судить по женщине, которая его выбрала. И потому Самсон — вне конкуренции. Хотя даже он всего лишь красивый круглый ноль на фоне уродливых минусов.

Как же глуп ее собеседник! Как глупы мужчины вообще!

— Самсон… Он вроде бы нормально… — втянутый было живот информатора упал на место. — Но на свадьбе подошел к оркестру, что-то сказал, потом вышел на середину зала и начал плясать и петь: «Если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло».

Далила насторожилась после этих слов. Мужчина, горюющий о такой дуре, наводит на подозрения.

— Значит, не совсем нормально? — кисть Далилы замерла на взмахе. Повисла пауза.

Мужчина слегка замялся, почувствовав, что произвел совсем не то впечатление, на какое рассчитывал.

— Не знаю… — продолжил он, прижав к груди подбородок и сложив руки на животе большими пальцами кверху. — Спел, разбил фужер… и закричал: «Горько!» И вообще громче всех кричал. Он же у нас, знаете… — мужчина хитро посмотрел на Далилу исподлобья.

— Да, знаю, — Далила улыбнулась, вспомнив несколько выходок Самсона вроде вырывания дверей из врезавшейся в него машины…

— А ваша жена? — дальнейшее любопытство Далилы уже было вызвано садистскими побуждениями.

— Знаете, мне даже показалось, что она была довольна его присутствием, — печально признался собеседник.

Далила засмеялась. Конечно! Серые моли — главные любители пышных свадеб, чтобы иметь возможность хотя бы раз в жизни почувствовать себя на вершине! Королевой!.. Конечно, твоя жена была благодарна бывшему любовнику, пришедшему на свадьбу, дающему дополнительный повод для пересудов, да еще каких! Далила задумчиво смотрела куда-то вдаль, представляя себе эту картину, и неожиданно у нее вырвалось: