Венди Холден - Нелады со звездами Страница 32

— Разумеется, потому что я дух.

Белинда опешила от неожиданности, но решила не подавать и виду. Если интервью будет продолжаться тек и дальше, это обязательно проявится в статье.

— Прошу прощения, — запинаясь, спросила она, — кто?

— Дух, — простонала Шампань, нетерпеливо закатывая глаза. — Я дух небесный.

— О, — заморгала Белинда. — Понятно.

— А это, — продолжала Шампань, расслабляя закинутую на плечо ногу, — как вы уже должны были понять, курс очищения горячими камнями, которому я научилась у американских индейцев. Хотя на самом деле, — раздраженно протрубила она, — камни уже остыли, черт бы их побрал. Петси!

Шампань резко хлопнула в ладоши. Из соседней комнаты, кишащей, как уже успела заметить Белинда, людьми в белых одеждах, появилась невысокая темноволосая девушка с руками, покрытыми рыжей татуировкой. Поспешно подбежав к Шампань, она стала вытаскивать зажатые между пальцами ее ноги камешки. Неожиданно у Шампань по щекам потекли слезы.

— Вам больно? — удивленно спросила Белинда.

Или, быть может, подумала она, услышав, как Шампань громко шмыгнула носом, это сенная лихорадка от обилия цветов?

— Конечно же, нет, — отрезала Шампань. — Полагаю, вам известно, что слезы благотворно воздействуют на ци человека, наполняя его сердце радостью?

Несмотря на непрекращающуюся грубость, — а может быть, как раз благодаря ей, — Белинда ощутила прилив восторга. Интервью оказалось гораздо лучше — или гораздо хуже ее самых смелых надежд. После обязательного вопроса о диете, которой придерживалась Шампань, — как выяснилось, состоявшей из сплошных аллергенов, — Белинда поймала себя на том, что ее внимание поглощено людьми в белом, толпящимися в соседней комнате.

— Кто это такие?

— Разумеется, мои наставники, — гордо заявила Шампань. — Гуру по ногтям, гуру по йоге, гуру по волосам, гуру по холистике, гуру по кинезиологии, гуру по фэн-шуй, гуру по стилю, гуру по персональному росту — это тот, кто натирает мне ноги воском… — Она зевнула. — Ах да, и гуру по гуру.

— Гуру по гуру? — зачарованно переспросила Белинда, ухватившись за последние слова. — А он чем занимается?

— Естественно, дает мне советы относительно всех остальных гуру, — снисходительно объяснила Шампань, смотря на нее как на дурочку.

Белинда неуютно заерзала на жестком полу.

— Расскажите мне про свое духовное пробуждение. Про то, как вы открыли для себя каббалу.

— Да. — Твердые изумруды глаз Шампань расплавились в зеленые лужицы исступления. — Слушайте, я хочу, чтобы вы все это записали. Понимаете, я очень одухотворенная натура. Очень одухотворенная.

— Правда ли, что впервые вас приобщила к этому Мадонна?

— Да. Добрая старушка Мадонна.

— И как это произошло? — не унималась Белинда.

Шампань развела в стороны свои длинные изящные руки.

— Как-то раз мы с ней болтали — насколько я припоминаю, в баре, — и я у нее спросила, не знает ли она, где найти хорошего повара. А когда я опомнилась, я уже была в Лос-Анджелесе и слушала, как мне рассказывают про мои тайконы.

— Про тайконы? — переспросила Белинда. — Это еще что такое — какие-то австралийские млекопитающие?

— Тайконы, — раздраженно пояснила Шампань, — это те качества, которые мы принесли с собой из прошлой жизни. Именно они позволяют нам развиваться и совершенствоваться.

— А, — сказала Белинда, — теперь поняла.

— Мой главный тайкон — «вера». Я верю в то, что все происходящее имеет какой-то смысл.

Да, это уж точно, мысленно усмехнулась Белинда, вспоминая свистящий шепот Оливье. Все, что сделали в отеле по требованию Шампань, имело какой-то смысл.

— …большинство вещей мне неподвластно…

Белинда украдкой взглянула на свиту. В свете такого обилия прислуги неподвластность определенно являлась чем-то относительным.

— …и я должна постоянно оставаться свободной и невесомой…

Записывая эти слова, Белинда ехидно подняла бровь. Можно не сомневаться, этот номер Шампань подсучила бесплатно, и до полной невесомости ей тоже недалеко — она весит не больше семи стоунов, хотя каждая грудь — не меньше четырех фунтов.

К Шампань приблизилась еще одна ассистентка с маленькой вазочкой в руках.

— Ваше горячее масло, — почтительно прошептала она, принимаясь втирать снадобье в немыслимо гладкий лоб красавицы.

Белинда решила переменить тактику.

— Мисс Ди-Вайн, вы довольно долго отсутствовали в Великобритании, — разыгрывая из себя наивность, спросила она. — Как, по-вашему, приняла вас родина?

В ответ Шампань драматично взъерошила волосы.

— Я покинула Великобританию знаменитостью, — объявила она. — А возвратилась… звездой.

Воистину, самомнение этой женщины выходит за всякие рамки. Невероятно, какие щедрые подарки преподносит ей судьба. Белинда почувствовала, как у нее от зависти засвербило в пятках. Но теперь настало время задать тот самый вопрос. Перевести разговор на болезненную тему. Белинда долго не могла собраться с духом, но откладывать дальше было нельзя. Главный редактор ждет…

— Всем известно, что вы получили роль в новом фильме Ричи, — процедила сквозь стиснутые зубы Белинда.

— Да, я просто в восторге.

— И, естественно, вы будете сниматься вместе с… мм… — Белинде пришлось сделать над собой нечеловеческое усилие, чтобы закончить вопрос, — с Редом Кемпионом.

Шампань самодовольно улыбнулась.

Белинда прищурилась.

— Правда ли, — елейным голосом произнесла она, — что технический персонал «Бетонных башмаков» должен был дать письменное обязательство во время съемок не смотреть вам в глаза?

— Что? — взвизгнула Шампань. — Как вы смеете, черт побери? Я глубоко одухотворенная личность. Я считаю, что все люди равны. Я отрицаю превосходство одного человека над другим. Благодеяние, оказанное незнакомому человеку, является краеугольным камнем духовного просвещения.

— Значит, вы отрицаете, — настаивала Белинда, — что у вас возникли проблемы с режиссером из-за того, что в анонсе фильма чаще используются кадры с участием другого актера?

Шампань вздрогнула, расплескивая масло из вазочки.

— Ах ты, дура проклятая! — крикнула она на свою ассистентку. — Ты пролила горячее масло на мой «третий глаз»!

— Интервью окончено, — объявила Бренди.

Белинда, собрав вещи, с трудом поднялась с пола, разминая затекшие ноги.

— Фотограф из «Вога» уже ждет, — добавила Бренди.

Белинда изумленно уставилась на Шампань, встретившую это известие громкими непристойными звуками.

— Это очень помогает придать форму губам, — пояснила Бренди, выпроваживая Белинду за дверь.

— И не забудьте упомянуть, — бросила ей вдогонку Шампань в перерыве между звуками, которые можно услышать в туалете, — какая я глубоко одухотворенная личность!

— Не беспокойтесь, — многозначительным тоном пообещала ей Белинда, — не забуду.

В конце концов, размышляла она, громыхая вниз по металлическим ступеням, напоминающим пожарную лестницу, Шампань с лихвой перевыполнила основную заповедь своей новообретенной веры. Одному незнакомому человеку она определенно оказала очень большую услугу.

После того, как вся квартира содрогнулась от нового оглушительного грохота, Грейс бросилась на кухню, чтобы оценить повреждения. Мария с утра делала генеральную уборку.

— Мадам Грейс…

— Грейс. Просто Грейс, пожалуйста…

Олицетворение вселенской скорби, Мария ломала руки, стоя в окружении груды фарфоровых осколков. Всего, что осталось, насколько могла определить Грейс, от одной особенно отвратительной салатницы, подаренной Сионом, — на одном из осколков даже сохранился, ценник дешевого магазина. Своей глубокой центральной выемкой для нарезанных овощей и двумя вмятинами по краям для соусов салатница была ужасно похожа на большую фарфоровую бородавку.

— Ничего страшного не случилось. Честное слово.

Грейс уже успела понять, что общение с домработницей требует гораздо большего эмоционального участия, чем она предполагала. Мария, хотя и делала жизнь чище, значительно ее усложняла.

Настойчивое стремление Марии отвечать на телефонные звонки уже обернулось несколькими настолько перевранными сообщениями, что не было никакой возможности понять их смысл. Ни по неразборчивым каракулям, которые Мария время от времени оставляла засунутыми под телефон, ни по ее сбивчивому пересказу Грейс никак не могла определить, звонил ли ей Генри. Впрочем, это казалось маловероятным. После долгих уговоров Элли скрепя сердце согласилась позвонить ему насчет предстоящих съемок «Субботнего вечернего обозрения». Однако она категорически отказалась сопровождать Генри и Эвфемию в студию, сославшись на то, что у нее в это время свидание. Грейс не находила себе места, чувствуя неумолимое приближение назначенного срока.