Эмма Донохью - Комната Страница 33

— Гм… может, он пойдет с вами, а мы поставим ширму? — предлагает доктор Кендрик. У нее светлые волосы, собранные в пучок на голове.

— Это как в телевизоре? — шепчу я Ма. — Он стоит вон там. — Больничный телевизор намного больше нашего, по нему показывают танцы, и изображение очень четкое.

— Да, — отвечает Ма, — а может быть, он все-таки посидит здесь, в приемном покое? Пусть посмотрит телевизор.

Эта женщина, Пилар, за столом разговаривает по телефону. Она улыбается мне, но я делаю вид, что не замечаю. Здесь много стульев, и Ма выбирает для меня один. Я смотрю, как она уходит с врачами. Чтобы не побежать за ней, я хватаюсь за спинку стула.

По телевизору теперь показывают футбол, игроки бегают в огромных наплечниках и шлемах. Интересно, это происходит наяву или только нарисовано? Я смотрю на стекло с рыбами, но оно слишком далеко, и рыб я не вижу, но они должны быть там, ведь они не умеют ходить. Дверь в кабинет, в котором скрылась Ма, закрыта не совсем плотно, и мне кажется, что я слышу ее голос. Зачем они берут у нее кровь, мочу и ногти? Она все еще там, хотя я ее и не вижу, точно так же, как она оставалась в комнате, пока я совершал наш Великий побег. Старый Ник уехал в своем грузовике, его нет ни в комнате, ни снаружи. Я не вижу его и в телевизоре. От раздумий у меня начинает болеть голова.

Маска ужасно меня раздражает, и я поднимаю ее на лоб. Внутри у нее что-то жесткое, наверное проволока. Благодаря ей волосы не падают мне на глаза. Теперь по телевизору показывают город с разбитыми танками и какого-то плачущего старика. Ма уже давно находится в той комнате, а вдруг они ее там бьют? Женщина по имени Пилар все разговаривает по телефону. По другой программе мужчины в пиджаках о чем-то разговаривают в гигантской комнате, мне кажется, что они о чем-то спорят. Они все говорят, говорят и говорят. Потом картинка на экране меняется, и я вижу Ма, которая несет на руках какого-то мальчика. Да ведь это же я!

Я вскакиваю и подхожу к экрану. Я там — как в зеркале, только гораздо меньше. Под изображением бегут слова: «Местные новости. Как это случилось». Какая-то женщина говорит, но я ее не вижу: «…одинокий холостяк превратил сарай в саду в неприступную крепость. Жертвы этого деспота имеют жуткий вид и, похоже, пребывают в невменяемом состоянии после долгого кошмара своего заключения». Тут я вижу, как офицер Оу пытается набросить мне на голову одеяло, а я сбрасываю его. Невидимый голос произносит: «Истощенный недоеданием мальчик, который не может ходить, инстинктивно отбивается от одного из своих спасителей».

— Ма, — кричу я, но она не появляется.

Я слышу, как она кричит мне:

— Подожди еще пару минут.

— Это мы! Нас показывают по телевизору!

Но тут экран гаснет. Пилар встает, направив на телевизор дисташку, и глядит на меня. Из комнаты выходит доктор Клей и что-то сердито говорит Пилар.

— Ой, включите, — прошу я. — Это мы, я хочу увидеть нас.

— Мне ужасно, ужасно жаль… — оправдывается Пилар.

— Джек, хочешь присоединиться к маме? — Доктор Клей протягивает мне руку, на которую надет смешной белый пластик. Я стараюсь не дотрагиваться до него. — Надень на лицо маску.

Я опускаю ее на нос. Я иду позади доктора, но не слишком близко от него.

Ма сидит на узкой высокой кровати, одетая в бумажное платье с разрезом на спине. Люди, живущие снаружи, носят очень смешную одежду.

— Им пришлось забрать мои вещи. — Это голос Ма, но из-за маски я не вижу, откуда он выходит.

Извиваясь, я забираюсь к ней на колени.

— Я видел нас с тобой по телевизору.

— Я слышала. Как мы выглядели?

— Очень маленькими.

Я дергаю ее за платье, но оно не поднимается.

— Не сейчас. — Она целует меня в уголок глаза, но мне хочется совсем другого. — Ты говорил…

Я ничего не говорил.

— Что касается вашего запястья, — говорит доктор Кендрик, — то кость, наверное, придется снова сломать.

— Нет! — кричу я.

— Ш-ш-ш, все в порядке, — говорит мне Ма.

— Когда мы это сделаем, твоя мама будет спать, — объясняет доктор Кендрик, глядя на меня. — Хирург вставит туда металлический штырь, чтобы сустав лучше работал.

— Как у Киборга?

— У кого?

— Да, совсем как у Киборга, — говорит Ма, улыбаясь мне.

— Но сейчас самое главное — вылечить зуб, — говорит доктор Кендрик. — Поэтому я пропишу вам курс антибиотиков и сверхсильных анальгетиков.

Я громко зеваю.

— Я знаю, — говорит Ма, — тебе давно уже пора спать.

Доктор Кендрик спрашивает:

— Может быть, я быстренько осмотрю и Джека?

— Я же сказала — не сейчас.

Что это собирается сделать со мной врач?

— Она хотела дать мне игрушку? — шепотом спрашиваю я у Ма.

— В этом нет никакой необходимости, — говорит Ма доктору Кендрик. — Поверьте мне на слово.

— Мы просто следуем обычной процедуре для подобных случаев, — возражает доктор Клей.

— А у вас было много подобных случаев? — Ма сердится, я это хорошо чувствую.

Он качает головой:

— Другие травматические ситуации встречались, но, не буду вас обманывать, ничего похожего на ваш случай еще не бывало! Вот почему мы должны сделать все как полагается и с самого начала обеспечить вам самое лучшее лечение.

— Ни в каком лечении Джек не нуждается. Он нуждается во сне, — сквозь зубы произносит Ма. — Он всегда был у меня на глазах, и с ним ничего не случалось, ничего такого, о чем вы думаете.

Врачи смотрят друг на друга. Доктор Кендрик говорит:

— Я совсем не хотела…

— Все эти годы я очень тщательно следила за его здоровьем.

— Похоже на то, — отзывается доктор Клей.

— Да, следила. — По лицу Ма текут слезы, одна — совсем темная — сбегает по краю ее маски. Почему они заставляют ее плакать? — А сейчас ему нужно только одно… он ведь спит на ходу…

Но я не сплю.

— Я вас прекрасно понимаю, — говорит доктор Клей. — Измерим рост и вес, а она смажет ему ссадины. Договорились?

Подумав немного, Ма кивает.

Я не хочу, чтобы доктор Кендрик до меня дотрагивалась, но с удовольствием встаю на автомат, который показывает мой вес. Один раз я нечаянно прислоняюсь к стене, но Ма ставит меня прямо. Потом я становлюсь у цифр, точно так же, как мы делали у двери, но цифр здесь гораздо больше, и все линии прямые.

— Отлично, парень, — говорит доктор Клей.

Доктор Кендрик все время что-то пишет. Она осматривает с помощью каких-то приборов мои глаза, уши и рот и говорит:

— Зубы просто сверкают.

— Мы чистим после каждой еды.

— Не поняла?

— Говори помедленнее и погромче, — подсказывает мне Ма.

— Мы всегда чистим зубы после еды.

Доктор Кендрик говорит:

— Хотела бы я, чтобы все мои пациенты так заботились о своем здоровье.

Ма помогает мне снять через голову футболку. Маска падает, и я снова надеваю ее. Доктор Кендрик заставляет меня подвигать всеми частями тела. Она говорит, что у меня — отличные бедра, но в некоторых местах надо проверить плотность костной ткани.

— Это что-то вроде рентгена.

Мои ладони и ноги покрыты царапинами, которые появились, когда я выпрыгнул из грузовика и ударился о землю. Все правое колено в запекшейся крови. Когда доктор Кендрик дотрагивается до него, я вздрагиваю.

— Извини, — говорит она.

Я утыкаюсь в мамин живот, сминая ее бумажное платье.

— В дырочку проникнут микробы, и я умру.

— Не бойся, — говорит врач, — я протру ранку специальным раствором, и они все погибнут.

Раствор сильно щиплет. Доктор Кендрик протирает мой укушенный палец на левой руке, откуда собака пила мою кровь. Потом она прикладывает что-то к моему колену. Это похоже на липкую пленку, на которой нарисованы лица Доры и Бутс — они машут мне руками.

— Ой-ой-ой…

— Что, больно?

— Нет, он увидел своих любимцев, — поясняет Ма.

— Ты любишь Дору? — спрашивает доктор Клей. — Моя племянница и племянник тоже ее обожают. — Когда он улыбается, его зубы сверкают, как снег.

Доктор Кендрик туго обклеивает мой палец еще одной пленкой с Дорой и Бутс..

Зуб по-прежнему лежит в моем правом носке, сбоку. Пока я надеваю футболку и закутываюсь в одеяло, врачи о чем-то тихо переговариваются, и доктор Клей спрашивает:

— Ты знаешь, что такое игла, Джек?

Ма стонет.

— Я же вас просила!

— Если мы возьмем у него кровь, то завтра утром в лаборатории сразу же сделают ее полный анализ. Определят, не попала ли какая инфекция, каких питательных веществ не хватает… Такой анализ — необходимое условие приема в нашу больницу, и, что важнее всего, он поможет нам определить, что Джеку нужно прямо сейчас.

Ма смотрит на меня:

— Побудь еще минутку супергероем ради меня и разреши доктору Кендрик уколоть тебя в руку.