Бен Элтон - Смерть за стеклом Страница 33

– Естественно. Как бы иначе они обошлись? Вот вы сумели бы из дерева и пластика сконструировать индейскую парилку?

– Скорее всего, нет.

– И другие бы не сумели. Ребятки получили чертеж, материалы и указание, где установить конструкцию, чтобы она находилась в зоне объективов камер. Они все в точности исполнили. Это заняло три дня. На закате в субботу мы дали им от пуза спиртного и приказали приступать.

– Почему вы разрешали им напиваться?

– Разве не ясно? Чтобы спровоцировать близость. Программа шла три недели. Но, за исключением пролета с Хэмишем и Келли на сексодроме, не было ни единого намека на интимные отношения. Я намеревалась их расшевелить.

– Что ж, – буркнул Колридж, – вам это вполне удалось.

– Не моя вина, что случилась такая подлянка и кого-то, на фиг, укокошили.

– Не ваша?

– Ни хрена не моя.

Колриджу невыносимо было слушать ее нецензурщину, но он прекрасно понимал, что не имел права проявлять возмущение.

– Я работаю для людей, инспектор, – продолжала Джеральдина. – Делаю телепрограмму. Извините, если вам это не по нраву, но я считаю, что телевидение должно быть сексуальным! – Она сказала это так, будто разговаривала с выжившим из ума восьмидесятилетним старцем. И хотя Тюремщица была всего на два года моложе Колриджа, между ними пролегла непреодолимая пропасть. Джеральдина вливалась в каждое новое подрастающее поколение и по крайней мере в собственных глазах оставалась вечно молодой. А инспектор, наоборот, был будто рожден стариком.

– Зачем вам понадобилась темнота?

– Я считала, что это поможет им раскрепоститься. Чтобы они почувствовали полную анонимность.

– И в этом вы тоже преуспели, миссис Хеннесси. Создали главный препятствующий расследованию фактор.

– Знаете что? Я понятия не имела, что один из них сбрендит и кого-то ухайдакает. Я давно корячусь на телевидении, но мне никогда не приходило в голову, что программу следует делать так, чтобы потом копам было легче распутывать убийство.

Колриджу пришлось согласиться. Он пожал плечами и подал Джеральдине знак продолжать.

День двадцать седьмой. 8.00 вечера

Парильня в мужской спальне была готова, но сами «арестанты» сидели в гостиной и пили, стараясь перед решительным моментом довести себя до кондиции.

– Нам предстоит провести там четыре часа, – заметил Газза. – Если вы не хотите, чтобы взошло солнце и застало нас нагишом, нужно отправляться не позже часа.

– Хорошо бы покончить со всем пораньше, – сказала Дервла, отхлебнув глоток крепкого сидра.

– Не слишком накачивайся, Дерво, – предостерег ее Джаз. – Парильня не лучшее место, чтобы блевать.

Дабы ребятки должным образом одурели, «Любопытный Том» расщедрился на все атрибуты роскошной гулянки: прислал немерено выпивки, обязательный набор закусок, бумажные колпаки и интимные игрушки.

– А это что такое? – спросил Гарри.

– Секс-шарики, – объяснила Мун. – Их вводят во влагалище.

– Иди ты!

– У меня есть такие дома. Потрясающе! Ходишь постоянно возбужденной. Вот только случаются всякие несуразицы. Я, как правило, не ношу трусов. Однажды шарики выпали прямо в магазине и в овощном отделе звякнули об пол. Тут же подваливает какой-то старикан, подбирает их – он и понятия не имел, что это такое, – и подает мне: «Дорогуша, это не вы потеряли?»

Джаз выудил из короба нечто вроде пластмассовой трубки.

– А это что?

– Массажер головки. – Мун оказалась экспертом в данном вопросе. – Помещаешь внутрь головку и получаешь удовольствие.

– Что касается меня, я консерватор, – заявил Джаз. – Зачем нужна вся эта механика, если то же самое можно прекрасно делать руками?

Все целенаправленно напивались, стараясь убедить себя, что пришли на вечеринку. Что они среди друзей, а не среди соперников и конкурентов.

– Честно говоря, – продолжала Мун, – девяносто пять процентов интимных игрушек не используются по назначению. Их покупают для смеха. Ошарашить на день рождения или типа того: «Что бы подарить Сью на восемнадцатилетие? Знаю, знаю – резиновый член с гнущейся головкой. Вот будет потеха, когда она откроет при родителях коробку!» Никто не пользуется этой чепухой. У меня у самой есть пара сосочных клипс. Так я ими скрепляю счета.

«Любопытный Том» прислал «арестантам» мороженое – современные дорогие наборы, повторяющие в охлажденном виде популярные шоколадки. И все с энтузиазмом принялись его поедать.

– Помнится, раньше было мороженое и вафли «КитКэт», – заметил Джаз. – Но тогда никто не путал одно с другим. Это было невозможно. Немыслимо. А теперь в порядке вещей.

– Разложение началось с батончиков «Марс», – подхватила Дервла. – Я помню, как все балдели от батончиков «Марс» из мороженого. Глупо! А теперь продаются ледяные «Опал фрутс».

– Их называют «Старбертс», – поправил с шутливым упреком Джаз. – Ты еще скажи, что «Сникерс» – это «Маратон».[30] Чертова глобализация все перепутала. У наших конфет теперь такие же имена, как у янки. Почему никто не протестует?

– А кому помешали «Мивви» и «Роккет», хотела бы я знать! Они очень вкусные.

– Мы последнее поколение, – торжественно объявил Джаз, – которое понимает радости от эскимо и леденцов на палочке. Нынешним детям уже никто не расскажет, какое это удовольствие высасывать оранжевые и красные кусочки из брикетиков мороженого.

В аппаратной Джеральдина начинала выходить из себя. Она послала «арестантам» мороженое не для того, чтобы его обсуждали, а чтобы слизывали с кожи друг у друга.

– Ты настоящий философ, Джаз, – сказала Дервла.

– А что это такое? По-ирландски «онанист»?

– Это значит, – объяснил Дэвид, – что на небесах и на земле гораздо больше всего, чем мы можем себе представить.

– Откуда тебе знать, что я представляю?

– Голую женщину.

– Черт тебя подери. Ты ясновидец. У тебя истинный дар.

Но сбить Джаза с темы оказалось нелегко. Он ухватился за сюжет, который в своих комедийных записях собирался занести в разряд «мелочей».

– Нынче одно прикидывается другим, и ничто не хочет быть тем, что есть на самом деле. Возьмем «Смартиз».[31] Им уже мало быть просто «Смартиз». Есть «Мини-смартиз» и большие «Смартиз».

– И еще просто «Смартиз», – вставила Мун.

– И конечно, классические, как щетка Дэвида. Все притворяется иным, и этот процесс, единожды начавшись, никогда не кончится. Все, что мы любим, меняется и возвращается на круги своя, но в новом качестве… Вот рыбные палочки… Не удивлюсь, если вскоре выпустят рыбные палочки-мини и гигантские рыбные палочки…

– Рыбные палочки из мороженого, – добавила Дервла.

– Их тоже, – согласился Джаз.

– Заправку к салату в одной плитке, – рассмеялась девушка.

– Будет и такое.

– Любимые булочки в виде бульонных кубиков.

– Ну, довольно, довольно! – Джаз расстроился, что у него так легко отняли дирижерскую палочку. Роль комика – это его роль. При чем тут Дервла? Она же психотерапевт!

Нетерпение Джеральдины росло.

– Ну же! – закричала она. – Стаскивайте тряпки и марш в парилку!

«Арестанты» словно бы услышали ее, а может, успели к этому времени достаточно наклюкаться. Как бы то ни было, разговор перешел на предстоящее задание.

– Как мы поступим? – спросила Сэлли. – Я не собираюсь раздеваться при свете.

– Разденься в спальне, – посоветовал Дэвид. – Там темно.

– Не пойдет, – заметила Дервла. – Здесь есть инфракрасные камеры или что-то в этом роде. Будем блистать на экране, как порнозвезды.

– Ну и ладно, – хохотнул Газза.

Келли покосилась на Дэвида и улыбнулась уголками губ. Но если он и заметил, то не ответил улыбкой.

– Мне до лампочки! – объявила Мун и принялась стаскивать туфли.

– А мне нет! – возразила Сэлли. – Хоть это и национальная традиция, с какой стати я должна заниматься стриптизом?

– С такой, что вся эта хренова кутерьма затеяна ради стриптиза.

– Не уверен, Мун, – повернулся к ней Хэмиш. – Вспомни: нам прислали простыни, чтобы мы заворачивались, если потребуется выйти в туалет.

– Показуха. Уловка, чтобы замаскировать истинные цели, – буркнула Дервла.

– Вот именно, – согласилась Мун. – Хотят, чтобы мы побольше выставили, а еще лучше – перетрахались.

– Нельзя быть такой циничной, Мун, – оборвал ее Хэмиш.

– Опомнись, парень! Ты что, забыл, что нам прислали презервативы с шоколадным ароматом?

– А вот мне нечего скрывать, – рассмеялся Гарри. – Если кто захочет посмотреть мой шланг, будьте уверены, – не откажу.

– Вот еще! У меня нет желания глядеть на твой пенис, – усмехнулся Дэвид. – Все просто: мы выполняем задание, или нас лишают половины рациона. Но это не причина выставлять напоказ наши тела.

– Ах, какой скромник! – презрительно фыркнула Мун. – А что ты делаешь, когда разгуливаешь вокруг дома в трусах? Уверен, что у тебя красивое тело? Согласна. Но учти, ты его так любишь, что выглядишь настоящим пидором. Поэтому нечего кобениться и притворяться, что ради нашего задания не желаешь выставить напоказ телеса!