Тереза Тур - Выбрать свободное небо Страница 34

— Может быть, — выдохнула она. — Может быть.

За это время они говорили обо всем: о продолжении ее книги про драконов, о фильме, о надеждах, с этим фильмом связанных, о Пушкине и русской литературе, о гимнастике и Якове, о компьютерах и Иване. Не касались лишь темы их взаимоотношений. Она все еще не знала, что сказать, а он боялся думать, что же будет дальше…

Ранним утром он встречал ее на вокзале. Она прибывала из Нижнего Новгорода, а вечером уже уезжала на север, в Мурманск. По пути следования — все крупные города.

У них было несколько часов. «Несколько часов на что?» — задавался он вопросом. У Владимира днем была репетиция, у нее встреча со Степаном. Оставалось лишь это солнечное утро. Солнечное, будто и не октябрь на дворе.

— Поехали домой, — предложил он Терезе, едва та вышла из вагона. Зубов был какой-то хмурый, взъерошенный, явно приготовившийся к ее несогласию и отказам.

— Поехали, — улыбнулась она ему.

Он отобрал у нее сумку и раздраженно сунул ей в руки огромный букет кремовых роз. Потом взял Терезу за руку и потащил за собой.

— Погоди, — услышал за спиной ее прерывающийся голос, — не так быстро.

Владимир резко обернулся: она покраснела, на лбу выступил пот.

— Тереза, — он обнял ее, притянул за плечи, — какой же я дурак, прости. Я так соскучился.

— Я тоже. Сейчас пойдем…

Он заставил себя идти к машине медленно и не превышать скорость за рулем больше, чем было необходимо.

Несколько часов. Всего несколько часов. Чувства его обострились до предела. Каждое прикосновение было чудом. Каждое прикосновение было пыткой. Сладостной до боли. Болезненной до безумия. До счастья.

Когда он закрыл за ней дверь, тоска захватила его. Появилось ощущение, что ее приезд был отсрочкой перед казнью. Казнью одиночеством…

Владимир так и не узнал, кто положил на его столик в гримерке этот проклятый журнал спустя неделю после встречи с Терезой. Яркий глянцевый женский журнал… Он предполагал, что кто-то из «сталинградской» съемочной группы постарался. Кто-то, утомленный его режиссерскими находками и выходками, решил ему отплатить любовью за любовь. И попросил кого-то в театре положить Зубову на стол журнал.

Владимир зашел перед предпремьерным показом «Маленьких трагедий» в гримерку и сразу увидел фотографию Терезы на обложке. Черное платье. Жемчуга.

«Тереза Тур и ее мужчины» — гласил заголовок.

Зубов быстро просмотрел статью: яда там было предостаточно. «Как пробиться в нашем мире умной, талантливой женщине? Такой, как Тереза Тур…» — этим вопросом задавался автор статьи. И сам себе отвечал: для того чтобы быть успешной в науке, надо выйти замуж за профессора. Фотографии Терезы с мужем прилагались.

Потом, после пятнадцати лет брака, завести роман с директором по развитию крупного медиахолдинга, который будет покупать твои сценарии, объявит их гениальными и раскрутит тебя как сценариста. А что делать — наука нынче не приносит денег… Дальше шли фотографии Терезы со Степаном с различных мероприятий. Хорошая подборка. Весьма и весьма двусмысленная…

Кроме того, писал автор статьи, можно параллельно завести интрижку с самым высокооплачиваемым актером, любимцем всех женщин — Владимиром Зубовым. То ли для души, то ли для того, чтобы он согласился стать режиссером фильма по ее сценарию непонятной художественной ценности. И вот фотографии с ним, любимым. Они выходят вместе с какого-то мероприятия. Он подсаживает ее в свою машину, нежно целует ручки… А вот страстный поцелуй на улице! Где это они?

«Ее развод с мужем грянул, как утверждали знакомые и друзья Терезы, абсолютно неожиданно. Но на самом деле она сразу после «неожиданного» развода она стала встречаться с британским актером Робертом Рэнделлом, который снимается сейчас в роли мистера Рочестера в новой экранизации ВВС «Джейн Эйр». На прошлой неделе пара перестала скрывать свои отношения. Актер прибыл в нашу страну и было официально объявлено о помолвке». Опять же, фото прилагались…

Владимир смотрел на британского актера. Высокий, черноволосый. Довольно резкие черты лица. Однако их смягчало счастливое выражение на высокомерной иностранной физиономии. И Тереза рядом с ним была такой умиротворенной, спокойной… Когда это их засняли? Какого числа? Оказывается, в тот день, когда она приезжала в Москву. По делам. В тот самый день, когда Владимир закрывал за ней дверь своей квартиры. А она, получается, уходила к другому?

Зубов вспомнил их последнюю встречу. Их разговоры по душам. Их любовь, которая вернулась вопреки всему.

И словно наяву увидел: Тереза с этим англичанином. Роскошный номер. Разгоряченные тела. Смятые простыни… Начал набирать ее номер, надеясь, что сейчас она все ему объяснит. Телефон у Терезы был выключен. Значит, вот и все ее летние метания, все объяснение? Она выбирала. И выбрала не его… Жених. Помолвлена. Телефон выключен…

Интересно, по какому принципу Тереза выбирала? Не по внешности, это точно… хотя цвет глаз у них одинаковый… Серый. Черты лица у британца резче, он более высокий и накачанный. Владимир же, когда много играл в театре, старался сбросить вес — ему так было легче на сцене.

Телефон у нее по-прежнему был выключен.

— Пора на сцену!..

Режиссер решил объединить «Маленькие трагедии» со «Сценами из Фауста», и Мефистофель из Владимира в тот вечер получился отменный. Как и герцог из «Скупого рыцаря». А какой дон Гуан! Даже критики были в упоении, не говоря уже о зрителях.

Той же ночью Зубов записывал интервью для утренней программы «За завтраком» на одном из центральных каналов. Как обаятелен, остроумен и прекрасен он был в той телепередаче! Как горели его глаза!

Когда Зубов сел в машину, чтобы ехать, наконец, домой, ему позвонила Тереза.

— Привет! — радостно поприветствовала она его. — А я только что освободилась. Смотрю, столько пропущенных… Я уже на вокзал еду, чтобы попасть к тебе на завтрашнюю премьеру. Как прошел показ?

— Прекрасно, — очень четко и спокойно проговорил он. — А как поживает твой британец?

— Кто?

Как она умеет хорошо выражать удивление голосом! Какая достоверность!

— Забыл фамилию, — небрежно бросил он, — он еще сейчас снимается в экранизации «Джейн Эйр».

— Поняла, Роберт Рэнделл. Не знаю, но думаю, что хорошо. Володя, мне надо тебе сказать… Я…

— Послушай, — прервал он, — хватит. Довольно… Будет уже. Знаешь, что я скажу тебе? Ты тоже неплохо провела лето. С пользой.

— Володя, — осторожно поинтересовалась она, — в чем дело?

— Да ни в чем… — он тщательно контролировал свои интонации. Не повышать на нее голос. Не кричать. Не потерять лицо и остатки самоуважения. — Я понял тебя. Наконец, понял… Ты — лживая тварь. Я — наивный болван… Мое влечение к тебе нелепо. Я это понял — и теперь я в порядке.

— Володя, — почти нежно выдохнула Тереза, — не смей разговаривать со мной таким образом…

— Ничего, ты столько лет терпела, что с тобой подобный образом разговаривал твой супруг. Потерпишь еще. Тебе не привыкать!

— Возможно, — задумчиво проговорила она, — но, знаешь, я решила для себя, что больше никто не посмеет заговорить со мной так… Никто и никогда.

Владимир нервно рассмеялся — как же это все было нелепо:

— Довольно… Хватит, Тереза! — он мог лишь радоваться, что он находится за несколько сотен километров от нее и по телефону не сможет убить… Иначе он бы ее просто-напросто задушил. — Не ожидал я, что ты такая… расчетливая. И очень-очень умная… с неплохим вкусом. И на черные платья, на жемчуга. И на мужиков.

— Возможно, не с очень-то хорошим. Особенно в твоем случае, — откликнулась она.

— Возможно… — он сделал над собой усилие и перестал сжимать кулаки. — Однако на фотографиях ты со всеми смотришься превосходно!

— На каких фото? Ах, ты про «желтую» прессу? — усмехнулась она. — Они много интересного… и грязного придумывают. Но позволь мне вернуть твою же фразу: в чем ты имеешь право меня упрекнуть?

— Ты абсолютно права. Ни в чем…

— Вот и хорошо. Всего тебе доброго.

— И тебе тоже, — и он нажал на отбой.

Сутки, оставшиеся до премьеры, он провел прекрасно. Хорошо выспался. С аппетитом позавтракал. Позвонил своей молоденькой пассии, с которой познакомился в Санкт-Петербурге, пригласил на премьеру «Маленьких трагедий» и последующий банкет. При этом он не отдавая себе отчета, зачем сделал это. Не назло же Терезе, в самом деле…

Играя спектакль, Владимир добавил в свои роли едва различимую толику насмешки над собой, еле заметные штрихи ярости. Да легкие оттенки безысходности…

Потом он сиял, подписывая фотографии и плакаты со своим изображением. Спрашивал, как зовут каждую поклонницу, писал «с любовью» и ее имя, чего за ним отродясь не водилось. Не отказал никому из желающих сфотографироваться. Безропотно отправился на празднование премьеры — вот уж все удивились. За эти годы и коллеги, и режиссеры привыкли, что он уезжает сразу после спектакля. Представил всем свою девушку, смущенную, счастливую и необычайно хорошенькую. Поболтал со Степой, который не мог пропустить мероприятия, связанного с именем Владимира Зубова. Выпил фужер шампанского. Послонялся среди журналистов…