О`Санчес - Суть óстрова Страница 34

– Раньше двадцать пять, ныне пятнадцать. Со временем представления об умеренности и приличиях меняются.

– Давно ли так?

– Лет восемь уже.

– Да, небогато, если представить объем и смысл предстоящего.

– Может, вам заложить в вашу с нами смету и положить на себестоимость общефабричные накладные расходы?

– Хорошо бы. А сколько это?

– Около двух тысяч процентов. Но тогда, чтобы расплатиться с вами, нам придется продать с себя все, вплоть до фабричной трубы.

– Ага, господин Яблонски. Это вы опять так шутите? Изволите надо мною прикалываться?

– Что касается уровня накладных общефабричных расходов, я не шучу и не это… не прикалываюсь, как вы изволили сказать. Они под две тысячи, увы. В других госпредприятих бывает и повыше: социалка, бесхозяйственность, гражданская оборона, безвозмездные перечисления…

– Я не о них.

– В остальном же, господин Сигорд… Погодите. Я прикрою дверь, а то от этих сквозняков и до пенсии мне будет не дожить.

– А-а…

– Год еще, отвечаю, до этого вожделенного дня, меньше года, гораздо меньше. Вот-с. Кофейку, чайку не желаете?

– Нет, спасибо.

– С вашего разрешения, я себе налью. Расслабьтесь, все равно спешить вам некуда, у нас в управлении тотальный обеденный перерыв; а мы с вами продолжим говорить о деле. На чем мы остановились?

– Что я хочу обмануть фабрику в вашем лице и загибаю невиданные бабки за свои мелочные услуги.

– «Загибаю невиданные бабки»? «Прикалываюсь»? Неужто я действительно употребил все эти кошмарные жаргонные словечки?

– Нет, нет, это я самостоятельно попытался перевести для себя на барахольский язык. По роду своих дел я часто проезжаю мимо барахолки. Но мне, так же как и вам, вполне доступен иной язык. Даже если вам кажется иначе.

– Не сердитесь, господин Сигорд. Давайте будем относиться к людям теплее, и начнем-таки с вас и с меня.

– Не возражаю.

– Мусор, опилки наши, очистки, ошкурки, оттески – стоят денег. Я восемнадцать лет стою, теперь сижу – раньше бегал – на этой должности и все о ней знаю, вы же понимаете. Так вот, когда я был помоложе, я осаждал последовательно всех четверых директоров нашей лавочки, и главных инженеров без счета, и предлагал им… О, вы не представляете, что я им предлагал и что находил! Дорожное строительство, цирки, зоопарки, высотное и малоэтажное строительство, парковое благоустройство, метрострой – всюду, всюду мы могли бы получать денежки за свои отходы – и нигде их не получили. Сами могли бы перерабатывать и продавать – никс нихиль!

– Почему?

– А зачем? У нас был договор с военными. Что еще надо?

– А деньги?

– А деньги государственные, и размеры премий, бонусов, окладов никак не зависят от успехов нашей фирмы «Сказка».

– Но ведь вы же сами сказали, что договор с военными прекращен…

– Во-первых, я вам этого не говорил, и на любом следствии отопрусь. Вы сами разнюхали, а где – не мое дело.

Сигорд впервые за весь визит улыбнулся.

– Ладно, сам разнюхал, я не против. Давайте и мне чайку, если можно… без молока и послабже, с кипяточком. А во-вторых?

– Во-вторых… Вы знаете, господин Сигорд, я не антисемит, у меня есть друзья среди евреев… Столько хватит, или долить?..

– Ну, это за километр видно, господин Яблонски!

– Напрасно смеетесь. Но когда я смотрю на господина Моисея Левицки, нашего главного инженера, я очень нередко думаю, что другой Моисей напрасно так скоро вывел евреев из пустыни в людные места, слишком много идиотских генов осталось внутри бедного еврейского народа! Месяц назад я к нему подходил – и что вы думаете?

– Что вы это сделали в последний раз.

– Да. Вы что, подслушивали мои мысли? Он вообще меня чуть не уволил, запердыш. Они уже, оказывается, нащупали каналы в Министерстве Обороны и в Секретариате Президента, и в скором времени надавят на нужные клавиши, вы же понимаете! И нам опять позволят вывозить мусор на другой военный полигон! А моя задача – тихо досидеть до пенсии. Тихо сидеть и тогда никто не даст мне пинка. Так он сказал прямым текстом.

– Я всегда подозревал, что процент ослов среди евреев – тот же, что и у негров.

– Нет, ну все-таки пониже, наверное. Хотя я не расист…

– Угу, не расист, и у вас есть друзья среди негров.

– Нету ни одного, но все-таки я не расист, или ненастоящий такой расист, игрушечный.

– Знаете поговорку на этот счет?

– Нет. Какую поговорку, господин Сигорд?

– Если белый человек не любит краснокожего – он расист, если краснокожий не любит белого – он индеец.

– Смешно. На чем я остановился?.. Да, и поэтому ваши стимулы мне очень даже понятны: срубить с нас за избавление от отходов и симметрично срубить с кого-то за поставленное сырье. Не так?

– Сказано остроумно.

– Нет, ну не так, что ли?

– Так. Но.

– Как всегда это «но». Куда же нам без него, без этого важного слова. И что – но?

– Любая идея только тогда хороша, когда она воплощаема. В результат. В деньги. В мечту, на худой конец. Иначе все люди лежали бы себе на тахте и фонтанировали бы себе миропотрясающими идеями. И гребли бы деньги лопатами непосредственно из вакуума. А трудились бы за них морлоки.

– Кто, простите?

– Не важно. Плебеи, роботы…

– А кто вам сказал, что ваша идея воплощаема?

– Вы.

– Я?

– Да. Не от скуки же вы прикрыли двери кабинета и поите меня чаем из личных запасов?

– Конечно. Но мои стимулы шире взятки, если вы про это намекаете.

– Насколько шире?

– Мне до пенсии осталось несколько жалких месяцев и я надеюсь их дожить и доработать. Вы видите, как я сед в свои шестьдесят. А ведь мы с вами, где-то, однолетки, ведь так?

– От души вам желаю этого. Примерно да, ровесники.

– Да, спасибо. Но дожив, я собирался планировать жить дальше, а тут вы.

– Что я? Помеха?

– Надежда.

– Польщен. Но. Господин Яблонски, чему именно я надежда?

– Не чему, а кому. Мне. По результатам нашей с вами работы я ничего не хочу в смысле наличных денег, ну разве тысячу талеров, чисто платонически.

– Тысяча талеров – это немалые деньги, но на взятку, конечно же, не тянут.

– Вот и я так думаю и говорю. Я и без тысячи соглашусь на остальное, если пожадничаете на наличные, но тысяча мне – просто как небольшой дар с небес.

– А в чем остальное?

– В том остальное, что когда я выйду на пенсию и при этом не умру, вы возьмете меня к себе в фирму кем-нибудь тем, чтобы мне поучаствовать в принятии и одновременно в реализации решений. Менеджером я бы попробовал. Небольшую должность, но чтобы оперативно поруливать процессом. Ну там оклад, плюс проценты за результаты…

– Обалдеть какие странные вещи слышат мои уши! Да ведь у меня и фирмы-то никакой нет, не говоря уже о штатном расписании и премиях для сотрудников!

– А она у вас будет, господин Сигорд, ибо иначе наша фирма с вами лично сделки не заключит ни под каким видом.

– Почему вы так думаете?

– Я не думаю, а доподлинно знаю и экономлю вам время и нервы. Вот сейчас закончится обеденный перерыв, вы пойдете по одному из адресов, на ваш выбор, напечатанных в этой газетенке, и зарегистрируете себе фирму. Это стоит не очень дорого и занимает совсем немного времени.

– Зачем мне это, повторяю вопрос? И почему…

– Потому что мое родное предприятие не имеет дел с физическими лицами, кроме как принимает их к себе на работу и увольняет их оттуда. И не вздумайте экономить, регистрируя себя как физическое лицо с правом коммерческой деятельности: наш юридический отдел не успевает свыкнуться с новыми веяниями в деловой юриспруденции, а все, что добавилось в кодекс после второй мировой войны – для них непристойные новации.

– Даже так?

– Так, господин Сигорд, так и того хуже. Кружку за вами я помою сам. Так что вы решили?

– Х'эх! Я еще подумать не успел, а вы такими вопросами бомбите… Но в любом случае, тысячу я вам сейчас не вывалю.

– Второе терпимо, а первое грустит. Не оно грустит, а меня грустит, что вы такой медленно думающий господин. Обеденный перерыв закончен, вам пора заниматься делами. А мне отдохнуть и почитать газету.

– Намек понял. Ну, хорошо. Последний вопрос. Даже два. Даже три.

– Да, слушаю вас?

– Предположим, я сейчас побегу следовать вашим советам, потом вернусь, заключу, увезу и так далее…

– Это уже вопрос?

– Терпение. Вот тело первого вопроса: а почему вы сами коммерчески не воплощали своих идей?

– Потому что я привык к ничтожному, но сытому и стабильному существованьицу. Потому что я слаб и труслив, меня бы сожрали обстоятельства и люди. Да. А вы хищник, в вас сила, за вашей спиной мне будет проще и безопаснее. И денег мне нужно гораздо меньше, чем вам.

– Во мне сила???

– В вас.

– Даже так? А намного ли меньше?.. Нужно вам денег, чем мне?

– Это второй вопрос?

– Нет еще, уточнение к первому.

– Раз в пятьдесят, в сто.