Ярослав Питерский - Падшие в небеса Страница 34

— Я, я ее знакомый. Я из газеты!

Ты журналюга что ли? — брезгливо бросил стражник. — Вот блин папарацци хренов! А что у тебя в мешке то? Небось, камера? — охранник нагнулся и поднял с земли сумку. Порывшись в поклаже, он ничего, не обнаружил кроме исписанных листов бумаги.

— Ты, что пришел к Виктории Леонидовне без приглашения? Она тебя не ждет? Или как? Ты что крутишься тут возле дома? Не знаешь, что стучать надо и звонок есть? — охранник швырнул сумку на лежавшего на траве мужчину.

Незнакомец медленно поднялся. Тяжело дыша, он отряхнулся и виновато пробубнил:

— Я ж не знал, что дом дача господина Маленького охраняется как президентский дворец. Я пришел на квартиру в городе. Мне сказали, Виктория Леонидовна на даче. Вот я и отправился сюда. Машины у меня нет. Вот и хожу пешком.

— Пешком! Да ты хоть летай, а если пришел так надо созваниваться. Виктория Леонидовна позвонит на вахту и тебя тут встретят и проводят. А так, можешь и на пулю нарваться. Значит, говоришь, что пришел к Виктории Леонидовне. Ну, смотри, если она тебя не ждет, точно собак спущу! Побежишь до электрички словно спринтер! А это пять километров! Гы, Гы! — зарыготал громила и достал небольшую рацию из нагрудного кармана. Охранник, нажал кнопку и затараторил в передатчик:

— Я лиса, я лиса, тут пилигрим к хозяйке! Справься, ждет ли она? Эфир фыркнул шипением и замер. Тишина висела несколько секунд. Затем из динамика вырвался недовольный голос:

— Лиса, хозяйка спит еще! Какого черта! Как фамилия этого болвана? Охранник пнул по голени мужчину и спросил:

— Эй, журналюга как фамилия твоя?

— Я Валериан Скрябин. Из газеты «Сегодня»! Она должна меня принять! Охранник пробубнил что-то в рацию и, повернувшись, грубо рявкнул:

— Не знает ничего она о тебе. Ты, наверное, точно извращенец папарацци! Ну, держись! В этот момент рация вновь забулькала полу разборчивыми фразами:

— Веди этого козла. Вроде хозяйка его примет.

Здоровяк ухмыльнулся и покосился на мужчину. Толкнул его в плечо и схватив под локоть повел к воротам.

Виктория Маленькая внимательно рассматривала Валериана Скрябина. Девушка сидела в кресле, поджав ноги. Рядом на столике стоял стакан с апельсиновым соком. Вика дымила сигаретой и временами поднимала стакан, попивая желтую жидкость. Большая гостиная с камином, больше напоминала загородные апартаменты, какого ни будь американского миллиардера, нежели дачное убранство рядового российского депутата Госдумы. Валериан чувствовал себя неуютно. Он осматривался по сторонам и то и дело потирал голень. Удар кованого ботинка охранника был болезненным. Да и эта напыщенная роскошь. Она, угнетала. Она, простого человека, делала совсем маленьким. Ведь простой человек, оказываясь в шикарной обстановке, всегда начинает понимать, что он немощный и беспомощный. Что он неудачник, который никогда этого не достигнет. Что он невольно слабее и ниже по рангу человека богатого, владельца этой самой роскоши. Конечно, так думают не все люди, но большинство. Скрябин относился к большинству. Виктория хмыкнула и самодовольно кивнула на кресло напротив:

— Вы садитесь Скрябин. Садитесь в ногах, как говорится, правды нет. Она должна быть в словах. Хорошее выражение? А? Это я придумала! — Виктория улыбнулась. Скрябин тяжело вздохнул и присел на краешек мягкого большого кресла.

— Вы Скрябин как я вижу, пришли каяться? Пришли извиняться?

Валериан посмотрел на девушку. Она действительно была красива. Ухоженная кожа, красивые волосы. Даже без макияжа у нее очень выразительные глаза. Скрябин тяжело вздохнул.

— Вы, какие-то бумаги принесли? Это статья? Это статья опровержение? Да? Я думаю ее нужно поставить в ближайший номер. Я позвоню главному редактору и, он тут же поставит ее. Давайте сюда!

— Нет, я ничего вам не принес. Ни статьи, ни опровержения. Я пришел по другому делу, — виновато молвил Скрябин. Виктория присвистнула:

— Во как! И зачем же вы притащились? Вы подлый человечек! Имеете наглость, приходить ко мне и не принесли, того чего я жду? Вам самому-то не стыдно?

— Нет мне не стыдно. И это мое убеждение. Но в прочем речь не об этом. Я пришел к вам с предложением, которое вас должно заинтересовать. Маленькая вновь отглотнула сок. Затушила сигарету.

— И что же может меня заинтересовать? Что вы можете такого мне сказать?

— Вы девушка грамотная и дерзкая. Вот я и подумал, что вы решите свою и мою проблему.

— Хм, о чем это вы?

— Я о вас и мне.

— Слушайте Скрябин! Вы мне надоедать начинаете. Сейчас позову охрану. Скрябин с опаской огляделся. Он втянул шею в плечи, словно гриф и зашептал:

— А нас тут не подслушают? Девушка немного испугалась. Мужчина вел себя неадекватно. Виктории даже показалось, что Валериан не в себе. Он словно поймав ее мысли, замахал руками:

— Нет-нет я в порядке! Я в порядке! Просто я хотел бы, что бы наш разговор был тайным!

— Что еще такое? — Вика поднялась с кресла. Девушка стояла рядом с критиком. Свысока рассматривая его, мысленно решала, что делать, собеседник явно походил на сумасшедшего.

— Нет, Виктория, я нормальный. Но я вам пришел сказать очень неприятную весть.

— Какую еще весть?

— А весть такую, моя жена ушла от меня и подала на развод. Вот!

— Не поняла, а я-то тут причем?!

— А вот вы-то как раз причем. Вы как я понял, заступаетесь за поэта Щукина. И заступаетесь за него не просто так. Виктория рассмеялась. Она вновь села в кресло и закинула нога на ногу. Халат распахнулся. Скрябин невольно покосился на изящные красивые бедра девушки.

— Вы ошибаетесь Скрябин. Я защищала Вилора просто так. Бескорыстно. Так, что вы тут ничего не выгадаете.

— Нет, Виктория Леонидовна! Выгодою. И вы тоже выгадаете. А вернее проиграете.

Скрябин вдруг поймал себя на мысли, что Маленькую зовут так же как звали дочь Брежнева: «Смешно! Знал бы бровастый маразматик, до чего докатится его коммунистическая империя. А может он и знает. И там крутится в горбу, понемногу позванивая своими многочисленными медальками да орденками! Виктория Владимировна! Экзотика! Та тоже сукой была!»

— И в чем же это я проиграю? А? — Виктория вдруг стала мрачной.

— А в том. Она ушла от меня. И, наверное, ушла она от меня к Вилору Щукину. Человеку, который как я понимаю, нужен вам. И не только в качестве поэта. А и в качестве мужчины. Виктория разозлилась. Она уронила стакан с соком. Подкуривая сигарету, злобно бросила:

— И что? Вам-то что? Зачем вы пришли?

— Хм, зачем? А затем. Я-то оказался тоже в этой ситуации проигравший. И вы. Так, что мы можем объединить усилия.

— Не поняла?

— Я говорю противно быть отвергнутым. Противно и больно. Вот такое примерно у меня сейчас настроение. И у вас я вижу, похожие мысли.

— Что вам надо мерзкий человечишка? — прошипела Вика.

— Мне, мне надо немногого. Я не хочу, что бы все кончилось вот так. Как решили эти двое. Щукин и моя жена.

— А я-то вам как могу помочь? Что именно сделать?

— А то! Если не будет моей жены, то и вам достанется Щукин. Вот и все.

— Что? Что вы имеете в виду?

— Да бросьте Вика! Все понятно. Все просто и понятно. Моя жена должна исчезнуть, просто исчезнуть! Ее не должно быть! — зашептал Скрябин.

Виктория прикусила губку и со страхом посмотрела в глаза этого человека. В них сверкнула неподдельная животная злоба. Жажда смерти. От Скрябина словно повеяло холодом.

— Ну, вы и гад! Вот так предать свою жену? Предать и желать ей такого? Вы мерзкий тип! — девушка говорила это испуганным голоском.

— Лучше она пусть не достанется никому! Никому! Чем кому-то! Я столько в нее вложил! Столько вложил и в итоге, она меня продала! Променяла! Нет, это тоже такая форма любви! Вы это поймете, вы еще очень молоды. Вы поймете! Это очень больно. Больно! И потом, вам то что? Вы что ее жалеете? Жалеете ту, которая спит с вашим любимым человеком! Которая, ласкает его по ночам?

— Замолчите! Заткнитесь! — прошептала Виктория и закрыла уши. Она сжала голову руками. Она не хотела слушать этого человека. Это мерзкого человека. Он пришел к ней и хочет сделать ее своей сообщницей! Мерзкий и противный тип. Он хочет сделать ее злодейкой! Он хочет сделать ее человеком, который несет лишь разрушение и ненависть! Нет! Он хочет сделать ее отрицательной! Виктория вспомнила, как еще с детства представляла себя героиней длинного многосерийного фильма. Конечно, положительно героиней. Она девчонкой думала и воображала, что ее жизнь и жизнь окружающих это все большое и интересное кино. Где она без сомнения добрый и порядочный персонаж. Зрители, где-то там, в зазеркалье, в параллельном мире, невольные свидетели всего, смотрят на нее и восхищаются ее умом, честностью и правдивостью. Ее смелостью и решительностью.

Она главная героиня в этом увлекательном волшебном кино! Она главное действующее лицо в этом бесконечном фильме под названием «Жизнь». Виктория играла в кино. Виктория жила этим кино. Этим сценарием, который кто-то неведомый пишет для нее и окружающих ее людей. И вот пришел мерзкий тип, который словно помощник невидимого режиссера предлагает ей стать отрицательным персонажем. Из главной героини, перейти во в категорию второстепенных. Нет! Она не может на это пойти! Нет! Это не честно! Она главная героиня! И должна ее оставаться! Она не может стать злодейкой!