Рейнбоу Рауэлл - Фанатка Страница 35

– Папа, теперь звоню тебе на работу. Сегодня четверг. Думаю, завтра поеду домой. Перезвони мне, хорошо? Или пришли письмо по электронке. Люблю тебя.

– Привет, милая. Это папа. Не приезжай домой на выходные. Я уеду на съемки рекламы «Гравиоли». В Тульсу. Нет, ну если хочешь, конечно приезжай. Закати там вечеринку. Как Том Круз в… как называется этот фильм? Не «Лучший стрелок» – точно, «Рискованный бизнес»! В общем, устрой вечеринку. Пригласи каких-нибудь ребят, посмотрите «Рискованный бизнес». Выпивки у меня нет, но осталась кастрюлька с зеленой фасолью. Я люблю тебя, Кэт. Ты все еще воюешь с сестрой? Это зря.

В «библиотеке любви» на этих выходных народа было больше обычного: оставалась неделя до итоговых экзаменов, и все вдруг схватились за учебу. Кэт все глубже и глубже уходила в недра здания, чтобы найти свободное учебное место. Она вспомнила Ливая и его теорию о том, что библиотека способна сама создавать новые помещения, чем больше ты ее посещаешь. Сегодня вечером Кэт прошла мимо невысокой дверки под лестницей. Вывеска гласила: «Южное хранилище», но Кэт могла поклясться, что прежде не видела ее.

Она открыла дверь и шагнула вниз, выходя в коридор с нормальным потолком. Оттуда она попала в комнату, похожую на бункер, – зеркальное отражение той, где они встречались с Ником. Здесь даже ветер дул в противоположном направлении.

Кэт нашла свободное место и, поставив сумку на стол, сняла куртку. Девушка, сидевшая по другую сторону серой перегородки, внимательно посмотрела на новоприбывшую и слегка выпрямила спину, чтобы Кэт заметила ее улыбку. Студентка мельком огляделась по сторонам и подалась вперед, схватившись за перегородку.

– Не хочу тебе мешать, но я без ума от твоей футболки, – сказала она.

Кэт опустила глаза. На ней была майка, купленная на сайте «Этси», с надписью «Сохраняй спокойствие. Так держать!» и лицами База и Саймона.

– Спасибо, – поблагодарила Кэт.

– Здорово встретить в настоящей жизни других читателей фанфиков…

Наверное, на лице Кэт отразилось удивление.

– Ой, – спохватилась девушка, – ты хотя бы понимаешь, о чем я?

– Да, – сказала Кэт. – Конечно. Ну, то есть я так думаю. «Так держать, Саймон!»? – уточнила она.

– Да! – Девушка тихонько засмеялась и снова огляделась. – Как же неловко. Иногда мне кажется, что я веду двойную жизнь. Окружающие считают это странным… Фанфикшен. Слэш. Ну, ты знаешь.

Кэт кивнула и спросила:

– Ты часто читаешь фанфики?

– Не так, как раньше, – призналась девушка. – В старших классах это граничило с помешательством.

Ее светлые волосы были забраны в конский хвост, а на толстовке красовалась надпись «Футбол Вердигр – Вперед, Ястребы, Вперед!». Однако девушка не выглядела как повернутая на фанфиках затворница.

– А ты? – спросила она.

– Я до сих пор много читаю, – сказала Кэт.

– Магикэт, несомненно, самая классная, – перебила ее девушка, будто не могла сдержаться. – Я обожаю «Так держать!». Ты следишь за обновлениями?

– Ага.

– В последнее время она так много всего публикует. Каждый раз видишь новую главу, приходится все бросать и читать. Потом перечитывать. Моя соседка решила, что я чокнутая.

– Моя тоже.

– Но это ведь так здорово! Никто не пишет о Саймоне и Базе, как Магикэт. Обожаю ее База. Просто влюблена в него! А ведь раньше я была ярой сторонницей союза Саймона и Агаты.

– Нет! – сморщила нос Кэт.

– Знаю, слишком мелкая была.

– Если бы Агата заботилась хоть о ком-то из них, – сказала Кэт, – то давно бы сделала свой выбор.

– Знаю, знаю. Самая крутая сцена – когда Саймон порвал с ней в «Так держать!».

– Тебе она не показалась затянутой?

– Нет, – ответила девушка, – а тебе?

– Не уверена.

– Главы никогда не кажутся мне слишком длинными. Я хочу еще, еще, еще.

Студентка замахала руками перед ртом, будто была неким Пряничным Монстром, поедающим печенюшки.

– Говорю тебе, я просто помешана на «Так держать!». Интуиция подсказывает, что там намечается нечто грандиозное, – призналась она.

– Мне тоже, – подмигнула ей Кэт. – Возможно, Маг пойдет против Саймона.

– Нет! Ты и правда так думаешь?

– Просто ощущение.

– Я чуть с ума не сошла, пока Саймон и Баз не сошлись. А теперь жуть как хочу прочитать ключевую любовную сцену. Мое единственное недовольство «Так держать!» – слишком мало Саймона и База в действии.

– Она практически не пишет любовных сцен, – сказала Кэт, и ее щеки порозовели.

– Да, но когда все-таки пишет, это просто огонь!

– Думаешь?

– Ага, – засмеялась девушка. – Еще какой!

– Вот поэтому остальные и считают нас чокнутыми извращенцами, – сказала Кэт.

– Точно! – вновь хихикнула девушка. – Иногда я забываю, что скоро выйдет сам роман. Мне даже сложно представить, что история завершится не так, как у Магикэт.

– Иногда… – начала Кэт, – когда я читаю оригинал, то забываю, что Саймон и Баз не влюблены друг в друга.

– Серьезно? Я обожаю Джемму Т. Лесли, так будет всегда, ведь в детстве она оказала на меня самое сильное влияние, и я знаю, что без ДТЛ не было бы Магикэт. Но сейчас мне кажется, что я обожаю Магикэт даже больше. Словно она мой любимый автор. А она ведь не написала ни одной книги…

Кэт открыла рот и покачала головой:

– Полное безумие.

– Вот-вот, – поддакнула студентка, – но боюсь, это правда… Ой, прости, я тебя совсем заболтала. Просто в обыденной жизни я никогда не говорю на эту тему. Только с моим парнем. Он знает, что я фрик.

– Не извиняйся, – сказала Кэт. – Было здорово пообщаться.

Девушка опустилась на стул. Кэт тоже села и, включив ноутбук, на минуту задумалась о профессоре Пайпер, потом открыла последнюю главу «Так держать!». Намечалось нечто грандиозное.

– Пап, это Кэт. Ты вернулся из Тульсы? Просто проверяю. Перезвони мне.

– Пап? Это Кэт. Позвони мне.

– Привет, Кэт, это папа. Я вернулся. Все в порядке. Не волнуйся за меня. Волнуйся за учебу. Нет, забудь, не волнуйся в принципе. Постарайся не волноваться, Кэт, – это удивительное состояние. Словно полет. Люблю тебя, милая, передавай привет сестре.

– Пап? Я знаю, ты не хочешь, чтобы я волновалась. Но я буду волноваться меньше, если ты станешь перезванивать. И не в три часа ночи.

– Десять дней… – сказала профессор Пайпер.

Сегодня она не сидела, как обычно, на столе, а замерла возле окна. На улице шел снег, – в этом году выпало много осадков, хотя декабрь только начался, – и силуэт преподавательницы резко выделялся на фоне заиндевевшего стекла.

– Хочется верить, что вы закончили свои рассказы, – она обратила к студентам голубоглазый взор, – что осталось их немного причесать и проверить, сводя все ниточки воедино… – Она вернулась к столу и поочередно улыбнулась нескольким студентам. Почувствовав на себе ее взгляд, Кэт заволновалась. – Но я тоже писатель, – сказала профессор, – я знаю, что такое, когда тебя отвлекают и как ты сам рад отвлечься. Выложиться по полной, занимаясь чем угодно, лишь бы не смотреть на пустую страницу. – Она улыбнулась одному из парней. – Пустой экран… Если вы не закончили – или еще не начинали, – я понимаю, правда. Но умоляю вас: начните сейчас. Отгородитесь от внешнего мира. Выключите Интернет, забаррикадируйте дверь. Пишите так, будто от этого зависит ваша жизнь… будто от этого зависит ваше будущее. Одно я вам обещаю… – профессор задержала взгляд на другом любимчике и улыбнулась, – если вы в следующем семестре планируете пойти на мой продвинутый курс, то с отметкой ниже «В» туда не попасть. От финального проекта зависит половина итоговой оценки. Этот предмет предназначен для писателей, – подчеркнула она. – Для тех, кто готов отбросить в сторону страхи и преодолеть все, что может отвлечь. Я всех вас очень люблю, правда, но если вы будете тратить свое время впустую, я этого делать не собираюсь.

Она остановилась возле Ника и снова улыбнулась.

– Хорошо? – сказала она лишь ему одному.

Ник кивнул. Кэт уткнулась взглядом в столешницу.

Кэт не меняла постельное белье, но запах Ливая совершенно выветрился.

Она зарылась лицом в подушку, стараясь изобразить безразличие, хотя никто за ней не наблюдал. И ощутила лишь запах грязной наволочки с легким оттенком чипсов «Тоститос».

Закрыв глаза, Кэт представила, что Ливай, как и в тот вечер, лежит рядом, их ноги соприкасаются, переплетаются. Голос осип, но Ливай приобнял ее, будто хотел таким образом поддержать.

Она вспомнила его фланелевую рубашку. И манящие розовые губы. А она так и не успела насладиться его взъерошенными волосами…

Плакала она до тех пор, пока из носа не потекло. Вытерла нос о подушку, ведь какое это теперь имело значение?