Андрей Шляхов - Записки школьного врача Страница 35

– Но все остальное, как мне казалось, требовало немедленного вмешательства, в смысле – коррекции. С помощью телевизора и всякой литературной дребедени, позаимствованной в мамином книжном шкафу, я создала себе Образ и начала борьбу с собой во имя Высшей цели. По совету кого-то из одноклассниц я решила выпрямить волосы утюгом и при первой же попытке сожгла больше половины. Мама, вернувшись с работы, пообещала убить меня утюгом, но ограничилась тем, что собственноручно наскоро подровняла мне остатки волос. Лучше бы убила, честное слово. С того самого дня я ненавижу глажку.

– Я тоже ненавижу глажку, хоть и не выпрямлял волосы утюгом.

– Надо думать! Больше с утюгом я не экспериментировала, но зато, каждый раз вымыв голову, бралась за кончики волос и долго-долго тянула их вниз…

– Это же больно!

– Если волос захватывать побольше, то совсем не больно. Этому невинному и бесполезному занятию я предавалась долго, лет до пятнадцати, пока по наущению подруг не сделала себе короткую стрижку. А стратегический запас всевозможных шампуней, принадлежащий моей матери, я изучила еще в одиннадцать лет, когда помощи одного из них попыталась перекраситься в рыжину. С тех пор не могу ни читать о «перекраске» Воробьянинова в «Двенадцати стульях», ни смотреть эту сцену по телевизору. Мама сгоряча отвесила мне подзатыльник и перекрасила в прежний цвет, повторяя при этом: «Рано, рано начинаете, девушка!» Я всхлипывала, но не возражала. Боялась последствий… Был у меня и другой бзик – с двенадцати до четырнадцати лет я испробовала множество упражнений для увеличения груди. Ты хоть ценишь то, что я делюсь с тобой сокровенным?

– Конечно, ценю.

– И не будешь надо мной смеяться?

– Сегодня – нет, а завтра будет видно.

– Вредный! – Марина несильно ударила кулаком по моему плечу. – Ладно, смейся, черт с тобой! Так вот, жажда совершенства не давала мне спать по ночам. В четырнадцать лет, отчаявшись и едва не утопившись с горя в Москве-реке, я прекратила бесплодные попытки увеличения бюста. Страдала около года, завистливо оценивая богатство, которым природа наградила некоторых моих сверстниц, и втайне ото всех копила деньги на имплантаты, деньги предусмотрительно откладывала в долларах…

– Я так и не понял – операция состоялась? – шутки ради спросил я и получил новый тычок.

– Не состоялась, в твоем возрасте, да еще имея высшее медицинское образование, надо бы разбираться в подобных вещах! Когда мне стукнуло пятнадцать, мачеха-природа спохватилась и поспешила исправить свою ошибку буквально за три месяца. Не веря своему счастью, я часами стояла перед зеркалом и с каждым днем все больше и больше оставалась довольна результатом. Мои накопления в размере пятидесяти двух долларов не пропали – пошли на покупку туалетной воды, новогоднего подарка для мамы.

Некоторое время мы шли молча. Я уже подумал, что воспоминания закончились, но Марина продолжила:

– Это еще не все. Поскольку я всегда была худенькой, ноги мои не сходились от худобы, и решила, что они у меня кривые. Как же тяжело было жить с этой болью! Мне казалось, что все вокруг сочувственно качают головой или издевательски ухмыляются, глядя на мои ноги. А сколько времени отняла война с веснушками, на фронтах которой полегли легионы огурцов и лимонов, чьим соком я старательно натирала свою мордочку! Веснушки стояли насмерть, как французские гвардейцы под Ватерлоо, пока в семнадцатилетнем возрасте не пропали сами собой. Иногда они и сейчас появляются летом, но в таком мизерном количестве, что я могу позволить себе попросту не обращать на них внимания.

– Это даже красиво.

– Спасибо, с тобой приятно делиться сокровенным. Ну, как и положено, я искренне верила в то, что в нашем классе (да что там в классе – в нашей школе, в нашем районе!) нет девочки уродливее меня. Мальчишек, оказывавших мне знаки внимания, я жалела, в глубине души считая их дурачками-несмышленышами. Правда, я не объясняла своим поклонникам, что они заблуждаются на мой счет, потому что, сам понимаешь, их ухаживания были мне приятны. Но я постоянно боялась того, что когда-нибудь мои воздыхатели прозреют и с ужасом отвернутся от меня.

– Было бы чего бояться… Или эти страхи сохранились до сих пор?

– Нет, по окончании школы, набравшись кое-какого ума и жизненного опыта, я решила более не переживать по поводу собственной внешности. В конце концов, что имеем – с тем и живем.

– И неплохо, надо сказать, имеем! – я остановился и обнял Марину.

– Веди себя прилично! – рассмеялась она. – А то я не приглашу тебя на чашку чая!

– Как раз не приглашают тех, кто собирается вести себя прилично! – возразил я. – Поверь моему опыту…

Сдвиг по фазе, или как трудно дисциплинировать сознание

К новому преподавателю завуч и более опытные коллеги ходят на несколько уроков подряд – «ставят учебный процесс», как выражается Марина. Иногда урок может почтить своим присутствием сама Эмилия Леонардовна, но это случаи можно буквально пересчитать по пальцам. Когда процесс «поставлен», педагога оставляют в покое – работай, сей разумное, светлое, вечное, неси детям знания, а родной гимназии – доход. Пока не будет каких-либо жалоб от родителей или же от самих учеников, никто из начальства твоими уроками интересоваться не станет. Других дел хватает.

Насчет жалоб от учеников. Согласно заведенному в гимназии порядку, любой ученик, да хоть первоклассник, может явиться к директору и пожаловаться на педагога. Правильно ли это – не знаю, хорошо ли – не уверен, знаю лишь то, что ученики поступают подобным образом очень редко – учителя не дают им поводов для недовольства. Даже мельчайших.

– У нас все так сладкосиропно, что иногда просто тошнит, – призналась мне как-то раз Ася Вадимовна. – Утипусисюсюмуси!

Виктория Николаевна работала в гимназии около года. Пришла весной – редкость для школ, где переходы с места на место совершаются обычно летом, в промежутке между учебными годами – два с половиной месяца «посидела на заменах», ведя в начальной школе уроки вместо заболевших преподавателей, а в сентябре получила первый «А».

В гимназии Викторию Николаевну, что называется, видели, но не замечали. Да и что замечать? Молодая, тихая, невзрачная, в разговоры не лезет, дружить не набивается, о себе рассказывает скупо. Да практически ничего не рассказывает – только то, что раньше работала в крутейшей частной школе «Виа сциентиарум» (Via scientiarum – лат. путь к знаниям, дорога знаний), внезапно (и неожиданно для всех) обанкротившейся посреди учебного года, и то, что фамилия Гоцалюк происходит от глагола «гоцкать», означающего «танцевать вприсядку».

Я общался с Викторией Николаевной однажды. Она привела ко мне своего ученика, у которого посреди урока разболелась голова.

– Я так волнуюсь, когда дети жалуются на головную боль, Сергей Юрьевич. Моя сестра так вот жаловалась-жаловалась и дожаловалась – нашли опухоль. Пришлось делать операцию, а это такие деньги. И не только деньги, но и осложнения…

Бедняга первоклассник послушал свою учительницу и поспешил признаться, что голова у него не болит.

– Просто показалось, а сейчас вот ни капельки не болит.

Тем не менее он был осмотрен, а Виктория Николаевна получила на руки длинный список рекомендаций по обследованию для передачи родителям. Одна из важнейших врачебных заповедей гласит: «не оставляй никакой жалобы без обследования и будешь жить счастливо, а работать спокойно».

Виктория Николаевна столь проникновенно благодарила меня, что я даже смутился.

– Они мне все как родные! – вещала она. – И я отвечаю за них перед высшими силами!

Вот это «отвечаю за них перед высшими силами» я как-то пропустил мимо ушей. А ведь мог бы насторожиться и тогда бы… Ладно, если бы да кабы…

Гром прогремел, как и положено, среди ясного неба, совершенно неожиданно как для администрации, так и для сотрудников. В начале дня к Эмилии Леонардовне явилась мать одной из учениц первого «А» и сказала, что хочет поговорить об учебном процессе. Благодаря Марине и неплотно прикрытой двери кабинета я могу воспроизвести их беседу практически дословно.

Отчего же не пообщаться с клиенткой? Об учебном процессе Эмилия Леонардовна могла говорить бесконечно, но, стоило ей только начать, как посетительница довольно невежливо перебила ее, сказав, что приша по делу, причем – не терпящему отлагательства и хочет получить ответы на конкретные вопросы.

– Пожалуйста! – разрешила Эмилия Леонардовна, совершенно не догадываясь о том, какие вопросы ей предстоит услышать.

Вопросов оказалось много, и все они оказались на удивление неприятными для директора гимназии.

– Почему Виктория Николаевна заставляет детей выполнять какие-то странные упражнения для развития памяти?

– Упражнения для развития памяти приносят пользу, Елена Евгеньевна, – осторожно возразила Эмилия Леонардовна. – Если не развивать память, то…