Александр Новгородцев - Анимация от Алекса до Я, или Всё включено Страница 35

— Тебя девчонка ищет, рейс задержали. Ждёт на дискотеке.

— О, Алекс! Супер. Приведи её сюда.

Блин, да вы, любовнички, совсем совесть потеряли. Может за виноградиком с винцом сбегать, комнату сервировать и невесту перед возлежанием умаслить. Нет, я понимаю, если бы мы с Егором были приятелями, да или просто в состоянии нейтрального общения. Так ведь нет. Когда я его поначалу просил просветить меня в отельных делах, уже ему известных, он притворялся парнем с прикушенным языком или немым олигофреном. Ну да ладно, пойдём навстречу испорченности, посмотрим, способны ли люди меняться к лучшему.

— А охрана?

— Пусть Вика из отеля одна выйдет, перейдёт дорогу, ты её здесь встретишь и к комнате проведёшь.

Ну что же, умно. Девушка захотела прогуляться, в этом ничего подозрительного нет. Ведь за каждым гостем вне отеля следить не будут. «Всё что с вами может произойти вне отеля, это уже не наш страховой случай», — утверждают известные гостиничные правила.

— Резинкой не поделишься?

В этом вопросе я выставил себя жмотом, довольно поблажек на сегодня. Тем более средства, противостоящие повышению курортной беременности, как я успел заметить, здесь на вес золота. То ли сказывались глубокие религиозные корни продавцов, то ли изделия, также используемые морскими пехотинцами от попадания влаги в ствол штурмовой винтовки, очень быстро раскупались, что наиболее вероятно. И вследствие покупательского ажиотажа цена была неприлично заоблачная. Я, как всякий здравомыслящий молодой человек, ещё не обременённый нежданным отцовством и не спешащий получить его в роковой дар, прихватил блок запаски, но впереди у меня было несколько месяцев работы. Без статистических выкладок я не мог рассчитать — хватит ли его до конца сезона, или нет. Опять же, отношения между нами далеко не приятельские. Была у меня и собой пара штук, в заднем кармане, как символ мужской предосторожности и сознательности. Своего рода талисман на удачу и с ним я расставаться был не намерен. А вдруг война и дождь? Что я на ствол штурмовой винтовки одену?

Я нашёл Викторию, так звали эту молоденькую длинноволосую воздыхательницу у барной стойки. «Девочка-припевочка» — так можно было бы охарактеризовать подружку Егора.

Не знаю, как она успела набраться за тот короткий промежуток времени, что я отслужил связным, но уровень её храбрости подскочил вверх, в отличие от уровня трезвости.

— Егор тебя ждёт. В номере, у себя.

— О… ик, а где этот номер… и-ик-искать?

Я несколько раз объяснил, каким образом пройти по прямой 40 метров и не сбиться с курса. Нарисовал план на салфетке в масштабе 300 к 1 и напоследок заставил её повторить.

Через минут 15-ть, описывающая траекторию воздушного шарика под меняющими направление порывами ветра, Виктория в платьице — колокольчике небесного цвета перешла через дорогу. На наше счастье дорожного трафика в это время уже не было. Я позвал её из тени сада.

— О, Алекс, а куда мы и-ик-идём? — да, девочка хорошенько набралась.

Получится ли прощание поистине незабываемым или перепойно-конфузным, можно было только догадываться. Туфельки молодой барышни издавали звонкий перестук по холодным плиткам фойе, и звуки, разносимые гуляющим эхом, отскакивали от стен. Я обеспокоился, как бы на этот шум не прибежали охранники из большой Розы и не застали меня под руку с туристкой. До зарплаты оставалось ещё много дней. Я предложил ей разуться в целях конспирации. Вика отказалась, утверждая, что так намного сексуальней и желая подтвердить сказанное, упала на меня. Затем несказанно удивилась, узнав, что никакого прилива возбуждения я не испытал и попыталась повторить трюк с падением вновь. Пришлось напомнить ей конечную цель нашего путешествия и про ожидающего её Егора.

При выключенном свете безжизненность и необитаемость корпуса нарастала, проявляясь в чувстве слежения и повышенной чуткости к ночным шорохам. Спускаясь в подвал, мне казалось, что за нами кто-то наблюдает. Турецкий дружелюбный каспер — представил я себе возможного наблюдателя. Цокая и покачиваясь, Вика, с моей помощью, добралась до нужного номера.

— Ваш ведущий и-ик ко мне приставал.

— Ведущий какой — Боб?

— М-да… Бобчик… в банане, х-ха, в бандане, который.

— Как приставал?

— Нее, не так… неппонятно… про тебя что-то спрашивал… Алекс, да ик-Алекс..

Интересно, что это Боб пытался разузнать такого. Может, видел, как я с ней разговариваю, и подумал, что Икалекс пострел везде успел, уже имеет дерзость Егоркину девушку соблазнять. Мда, как бы не влипнуть в йапыстырджи с чужими амурными делами.

— Про самолёт-то помнишь? — спросил Викторию будучи уже перед дверью.

— Тппплы-ыррр, — выдала она как резвая коняшка, и обуздав язык, выдала более конкретное. — Та, а то!

Но её уверенность была не столь заразна и мне не передалась. Ещё бы, когда девушка открывает дверь головой, падая внутрь комнаты, это настораживает. Но Егорка так не считал.

Оставив девушку-колокольчик на попечении влюблённого соседа, я вышел из корпуса другим путём. Это свидание означало, что мне надо перекантоваться в отеле до завершения дискотеки. Раньше двух ночи комната не освободится. Неудобно. А если, настанет день — мне потребуется комната, придётся договариваться с Егоркой… Ну допустим, один раз он мне уже должен. А потом? А если не согласится — баш на баш — физю чистить? Может Натали настучать и тогда — бай, бай лаф, бай бай — хапинес. И я напомнил себе, что вообще не за тем сюда приехал, чтобы личине самца потакать, а тем более рано раскатывать губу. Желающих провести со мной ночь в опочивальне в женском стане пока не наблюдалось. «А Егорка не промах», — подумалось мне. Опередил и Мустафу и дядю Сашу и Боба. Хотя нет, Бабабоба спишем, его сложно не опередить.

В «Пентхаусдиско» по-прежнему царило веселье. Разрозненные группки по интересам, существовавшие вначале междусобойчиками, слились в один живой людской сочень. Моё возвращение не осталось без внимания. Ко мне устремилась «мечта Вальтера» — дама, получившая такое своеобразное кодовое имя. Пышная женщина, не лишённая обаяния и чар привлекательности, но не в моём вкусе, прессинговала меня уже на протяжении нескольких дней. По большей части это была форма игры, шутливое приставание, которой я потакал. Ну, столкнул пару раз Татьяну в бассейн хохмы ради. Но в наше время, это же не является проявлением чувств. Это же не значит, что мечтаю и грежу о полновесной даме, пусть даже с такими милыми светлыми кудряшками, идущими к васильковым глазкам-пуговкам. Пытаясь это доказать обладательнице сверхженственных форм, — опровергнуть ложную теорию, я в её присутствии окунул в бассейн разномастных отдыхающих в лучших традициях юморных подлянок. И ничего — никто из них не воспылал, что и требовалось доказать. Оказался сам пару раз сброшенным в воду из мести, но Татьяна была непреклонна, преследуя меня при любой возможности, и требуя проявления любовных чувств к себе. Лишь обеденные перерывы и кулинарное искусство колбасных зодчих могло на время отвлечь её внимание от моей канифолящейся персоны.

«Лет от рождения трижды десять, она владела животом. Способным уместиться в нём, оставив место для колбасок, любой арбуз бы мог — свободно. В неё, друг друга не тесня, как в деревянного коня, 100 гренок влезли бы охотно. А её складки, я не вру, смогли б укрыть в своём жиру, четыре пестика для ступки».

Сама Татьяна, добрая душа, не поддавала виду, что как-то стесняется нажитого телесного добра, и мои осторожные подтрунивания по поводу её аппетита, вызывали милую улыбку, словно выведенную глазурью на аппетитной козюле.

Но будучи в положении принявшей на грудь — при этом шутливая фаза заигрываний опускалась — «мечта Вольтера», мисс толстушка-хохотушка, напоминала хищницу. Настолько, насколько хищно может выглядеть голодная панда, учуявшая запах свежей связки сахарного тростника. Опасность заключалась в том, что дородная Татьяна являлась в той далёкой российской действительности то ли налоговым инспектором, то ли служащей министерства внутренних дел, а может даже фсбэшником в юбке. В общем, применение силы с её стороны по отношению к мужчине не представлялось чем то противоестественным.

Так и сейчас, я оказался припёртым к стене кудрявой живой массой с проявлениями павианьей ревности.

— Где был?

— Э, стоп, стоп. Это что — допрос? Я имею право на адвоката.

— Где та маленькая девочка, с которой ты выходил?

— Пришлось зарыть её в прибрежном песке, она узнала обо мне слишком много. Обо мне и о мешке картошки. Ой, проболтался. Теперь, и ты знаешь слишком много, — попытался изобразить я лицо маньяка. — Блин, тебя зарывать будет труднее раз в пять. Жалко на бульдозер не накопил.

— Отвечать без шуточек! — барышня в теле напирала на меня, я беспомощно озирался по сторонам, но никто не спешил прийти на помощь.