Анатолий Тосс - Фантазии мужчины средних лет Страница 36

Начнем с самого главного: оказалось, что люди, когда они счастливы, добры, доброжелательны и стараются, чтобы мир вокруг них становился лучше. Потому что счастливому человеку хочется, чтобы и остальные вокруг него были счастливы, так как индивидуальное счастье воспринимается полнее, когда оно становится частицей счастья коллективного. Это как с вкусной едой: можно, конечно, быстренько сжевать ее в одиночку. Но намного большее удовольствие получаешь, когда можешь разделить радость вкусной еды с ближним. Не потому ли мы и любим общие застолья? Аналогично и со счастьем – хочется, чтобы все вокруг разделяли твое чувство. Тогда счастье входит в резонанс и усиливается в каждом из нас непропорционально.

В результате начались социальные преобразования. Причем начались естественным путем, не по приказу сверху, а, так сказать, по приказу многочисленных сердец. Счастливые, расслабленные начальники захотели видеть вокруг себя счастливых подчиненных. В результате увеличились зарплаты и, как следствие, общий уровень жизни населения. При этом, вопреки экономическим законам, инфляция не поднялась. Дело в том, что коррупция если не исчезла полностью, то, во всяком случае, резко сократилась: счастливые, расслабленные чиновники (с повышенной зарплатой) не хотели рисковать явным, осязаемым счастьем ради сомнительных откатов. Да и забивать свои головы разнообразными коррупционными схемами теперь было как-то не с руки. Зачем идти на ненужные риски, когда ты и без того счастлив?

В качестве еще одного позитивного изменения в жизни народа следует отметить стремительное падение наркомании, алкоголизма и прочих социальных зол, разъедающих современный мир. И действительно, зачем нужны вредные привычки, когда вокруг тебя большое количество привычек полезных? Кроме того, чтобы регулярно заниматься сексом с остальными пятнадцатью полами, нужно хорошее здоровье. А значит, резко увеличилась средняя продолжительность жизни в целом. Многие болезни (в том числе передаваемые половым путем) отступили, что еще больше улучшило общее безоблачное настроение в стране.

На ближайших выборах партия «Многопольное Возрождение» заняла второе место в думе (после «Партии Власти», разумеется). Хотя многие горячие головы утверждали, что в процессе выборов имели место злоупотребления и подтасовки, которые не позволили «Многопольному Возрождению» вырваться вперед. Но кому охота заморачиваться такой мелочью, как первое место или второе, когда по сути это не имеет никакого значения?

Вообще волна оппозиционных процессов спала. Последние полуманиакальные революционеры попытались было пройти по проспекту Сахарова. Но сидящие за столиками многочисленных кафе расслабленные люди с непониманием провожали взглядами кучку демонстрантов с лихорадочно горящими глазами, задаваясь законным вопросом: а кто они, эти плохо вымытые и плохо одетые люди? Неужели все они лунатики, релятивисты и психи?

Впрочем, вскоре и эти, последние из Могикан, в душах которых еще потрескивали поленца революционных костров, поостыли и поутихли. Они тоже постепенно нашли себя, идентифицировались и забыли о своих мятежных порывах.

Два года прошли незаметно. Аркадия бросила театр и кино окончательно и теперь полностью взяла на себя руководство «многопольным» бизнесом.

Мы жили с ней душа в душу, работал я немного, только когда появлялся интересный клинический случай и мои специалисты на местах не могли сами наладить полную идентификацию у пациента. Или когда меня о сеансе просили знаменитые люди страны, те, кому отказывать было неудобно. Впрочем, происходило это достаточно редко – один, два раза в месяц, ведь если вокруг тебя присутствует столько разнообразия, нет никакого смысла концентрироваться на одном, пусть и хорошо натренированном «мужике».

Поэтому я мог проводить с Аркадией столько времени, сколько хотел. Моя плеврита подходила для меня идеально, я все сильнее привязывался к ней. Порой мне казалось, что, если бы я полностью закончил практиковать «идентификацию», я смог бы зациклиться на ней.

Александр Рейн тоже позабыл об искусстве и с головой ушел в политику – занялся руководством партии «Многопольное Возрождение». Мы часто встречались, то на заседании президиума, то, как в старые времена, в кафе, где за стаканчиком скотча Рейн давал мне отчет о проделанной работе – все-таки номинально руководителем партии оставался я. Наша дружба окрепла пуще прежнего, ведь хорошо известно, что людей скрепляет не только общее прошлое, но и общие интересы, общее дело. К тому же где я еще мог отвести душу – кто лучше поймет мужика, чем другой мужик? В конце концов, у нас одни заботы, схожий взгляд на мир. Что ни говори, а общий гендер сближает.

Периодически я посещал «Вершину», я говорил уже, что наши отношения с Ч1 переросли в крепкую дружбу. Надо сказать, что после той памятной встречи, после того, как он полностью «идентифицировался» и обрел себя, Ч1 тоже не избежал внутренних преобразований: взгляд его потерял прежнюю резкость, да и выражение лица стало теплее и задушевнее, что ли. Наши сексуальные сеансы постепенно свелись «на нет» – но об этом я уже упоминал: при таком разнообразии нет необходимости ориентироваться только на один пол и на одного человека. Естественно, что после идентификации, после сексуального раскрепощения людям хочется поэкспериментировать, попробовать и испытать разное. Ведь только основываясь на собственном личном опыте, человек может определить, с представителем какого пола он хочет связать свою будущую жизнь.

Что касается Ч1, то выяснилось, что некоторые другие полы его притягивают сильнее, чем «мужики». Впрочем, оно и понятно: с точки зрения грации и гибкости, «мужики» не самые продвинутые особи, а для «паучков» грация является одним из наиболее определяющих факторов.

Хотя, если разобраться, кому грация не нравится? Всем она нравится.

Однажды мы сидели с Ч1 на его даче, болтали о том, о сем, сыграли пару партий в шахматы – словом, приятно проводили время.

– Послушай, – сказал он, отрываясь от сложного миттельшпиля. – Тут вот какой вопрос возник. У нас в стране народ, конечно, стал намного лучше жить: дороги, жилье, школы, прочая инфраструктура растет, как грибы. И все довольны. Казалось бы, хорошо. А тем не менее… – Наконец он передвинул чернопольного слона с g4 на d7. – Мы не в изоляции живем. На нас другие страны тоже смотрят, завидуют порой, ищут слабинку. А слабинка у нас появилась. Армия у нас уменьшилась, да и вся военная мощь. Кому собой рисковать хочется, когда каждый доволен жизнью и цена жизни повысилась настолько?

Я кивнул, обдумал ход и двинул пешку с d4 на d5.

– Конечно, никому не хочется, – согласился я после паузы.

– Вот и получается, что если они нас обидеть захотят, то мы им помешать не сможем. – Он взглянул на меня мягким, добродушным взглядом.

– И что делать? – поинтересовался я.

– В том-то и дело, что особенно нечего. – Он дотронулся до ферзя, потом оторвал руку. Но мы не придерживались строгих правил, типа «взялся – ходи». – Какие у нас выходы? Возврат в двупольность невозможен, да и никто в нее добровольно не вернется. Ты джинна из бутылки выпустил, и назад его в бутылку не вогнать.

Я согласился, кивнул, действительно, возврата не было.

– Остается лишь один путь: выровнять наши с ними позиции. Иными словами, заразить их многопольностью. Сделать весь мир счастливым, чтобы ему не повадно было на нас агрессивно зариться. – Наконец он решился и пошел ферзем с c4 на h4. – Вот тебе новое задание, Ваня: внедряйся со своей многополостью за рубеж. Чтобы их ястребов и прочие горячие головы успокоить. Чтобы подорвать их агрессивную политику. Особенно на Ближнем Востоке. Надо подразделение организовать из самых надежных твоих инструкторов. Дополнительно они пройдут специальную подготовку в наших структурах.

Я снова кивнул, я понял и сам пошел ферзем с a3 на a7.

– В общем, такая теперь у нас задача: помочь отстающему от нас Западу подтянуться немного. Потому что именно слабые, недостаточно развитые страны представляют, как известно, максимальную угрозу. Особенно когда они вооружены до зубов. – Он двинул коня c с3 на с5 и поставил мне вилку. Я и не заметил ее.

– А вдруг не получится? – засомневался я и, отыграв ферзем, сам поставил шах белому королю. – Что, если у них реакция на многополость будет другая? Все-таки культуры разные, исторические традиции иные. Может, стоит сначала на какой-то отдельной, экспериментальной зоне процесс отработать? Перед тем, как во всем мире его применять.

Он сдвинул короля c d1 на c1 и снова посмотрел на меня.

– Правильно мыслишь. Я и сам об этом думал. Надо постепенно внедряться. Сначала хорошо бы нашим кавказским соседям помочь. А то уж больно горячие они. Пусть тоже идентифицируются. Потому что наши исследования показывают, что все их проблемы от одного: плохо у них с удачным сексом. Никак они сексуально реализоваться не могут, оттого и бурлит у них повсюду – сначала сам знаешь, где бурлит… а потом бурление до головы поднимается. И в головы же и ударяет. На Ближнем Востоке, кстати, аналогичная проблема. Это двуполье им совсем не подходит. Если у нас двуполье более-менее сглаженно проходило, если мы приспособиться к нему пытались… То у них приспособиться вообще никак не получилось. Они вязли в нем и вязли, и под конец завязли совсем. А все от неудовлетворенности, от того, что неправильно себя идентифицируют. Подумать только: сколько проблем всем создавали! И в первую очередь самим себе.