Венди Холден - Нелады со звездами Страница 36

— А кто еще принимает участие? Будет ли моя дорогая подруга Анна Уиддекомб?

— Насчет Анны Уиддекомб не знаю, но приглашен еще один автор, работающий с «Хатто».

— Кто? — оживилась Эвфемия.

Сглотнув комок в горле, Грейс скрестила пальцы. После разговора в баре она больше ни разу не видела Генри Муна и даже не разговаривала с ним по телефону. С другой стороны, хуже быть уже не могло, так что можно было ожидать наконец перемен к лучшему.

Успешное появление Генри на телевидении даст ей возможность реабилитироваться профессионально, а может, и во всех остальных отношениях. Да и что может пойти наперекосяк в такой строго регламентированной передаче, как «Субботнее вечернее обозрение»?

Направляясь по исхлестанному дождем шоссе в телестудию, Грейс чувствовала себя уже не столь оптимистично. Генри, встретивший ее на удивление сдержанно, едва перемолвился с ней парой слов. Вместо того, чтобы сесть сзади вместе с ней, он устроился рядом с водителем, и они всю дорогу слушали радиотрансляцию футбольного матча. Настроение Грейс испортилось хуже некуда. Не вызывало сомнений, что если у Генри Муна и был к ней какой интерес, то он бесследно пропал.

Эвфемия, сидевшая рядом с Грейс, мгновенно заснула и громко храпела с полуоткрытым ртом, раздувая ноздри.

Грейс с отвращением наблюдала за тем, как струйка слюны стекает по покрытому толстым слоем косметики подбородку автора «Нашей мамы» и капает на шею. Судя по всему, для появления на телевидении Эвфемия воспользовалась всем, что имелось у нее на туалетном столике. Кроме того, она где-то раздобыла большое ожерелье с драгоценными камнями и яркую блузку с вышитой люрексом бабочкой. Завершала ансамбль меховая шуба, такая тяжелая и огромная, что ее посчитал бы чрезмерной даже доктор Живаго.

Телестудия «Чарлтон» находилась в массивном сером здании, похожем на штаб-квартиру КГБ на Лубянке, на окраине маленького городка неподалеку от Лондона. Тот час же по приезде Эвфемия скрылась в поисках туалета.

Грейс и Генри в неуклюжем молчании изучали растения в горшках, пока им на выручку не пришла молодая особа в кожаной куртке. Представившись Дарси, помощницей продюсера, она сообщила, что ей поручено проводить гостей в Зеленый зал.

Говорила Дарси с сильным ливерпульским акцентом; ее лицо застыло ровно на середине между мужскими и женскими чертами.

— Вы знакомы с нашей программой? — спросила она у вернувшейся в вестибюль Эвфемии, довольно сверкавшей вышитой бабочкой.

— Ни разу в жизни не видела, — объявила та.

— Ага.

— Насколько я поняла, это что-то вроде «Вопросов и ответов», — продолжала Эвфемия.

— Ну, вопросы действительно будут.

Они прошли следом за затянутой в кожу спиной Дарси по серому ярко освещенному коридору, чем-то напоминавшему больничный и длившемуся, казалось, несколько миль, и наконец остановились перед одной из множества одинаковых серых дверей.

— Вот мы и пришли, — сообщила Дарси. — Это Зеленый зал.

— А, Зеленый зал, — промолвила Эвфемия голосом человека, повидавшего на своем веку все и еще немного. — Обязательный пункт остановки, — театрально добавила она, — для ветерана телепередач перед тем, как его бросят на растерзание львам-зрителям.

— Совершенно верно, — усмехнулась Дарси. — Вижу, вы все поняли. Зрители уже здесь. Проходите, знакомьтесь с ними, выпейте чего-нибудь.

Дарси распахнула дверь, и Грейс услышала, как Генри тихо воскликнул:

— О господи, мне не было так страшно даже тогда, когда я встретился лицом к лицу с афганскими моджахедами!

Узел у нее в желудке затянулся еще туже. Быть может, мысль прийти сюда все же была не слишком правильной?

Ее взору открылось просторное помещение без окон, застланное усеянным крошками ярко-зеленым ковром. Повсюду толпились кучками воинственные личности внушительных габаритов. Многие держали в каждой руке по кружке пива, в то время как другие, казалось, курили сразу несколько сигарет. Грейс быстро поняла, что объяснение кроется в бесплатных пачках, разложенных на нескольких столах. Столы эти смутно напоминали что-то похожее на буфет — но на буфет, пострадавший сначала от опустошительного урагана, а затем от нашествия стада разъяренных слонов.

Воинственные личности разом обернулись к двери, глядя на вошедших. Их лица никак нельзя было назвать радушными. Поймав на себе подозрительный взгляд грузной краснолицей женщины с выпирающими из леггинсов ляжками, с зализанными назад черными волосами, и бровями, не заслуживающими упоминания, Грейс поспешно опустила взор на соломинку для коктейля, валявшуюся у нее под ногами.

— Боже милосердный! — громким веселым голосом объявила Эвфемия. — Кто эти люди?

Грейс ощутила, как атмосфера в Зеленом зале стала на несколько градусов более зловещей.

— Я чувствую себя Марией-Антуанеттой, увидевшей толпу черни, приближающуюся к Версалю, — продолжала Эвфемия, бренча браслетами.

Судя по всему, она совершенно не замечала бросаемых в ее сторону злобных взглядов. Грейс испугалась, что скоро вслед за взглядами туда же полетят соломинки для коктейлей и пирожные. Но когда она услышала следующие слова Дарси, ее сердце упало еще ниже.

— Мы привозим их на автобусах из здешних муниципальных домов, обещая дармовые выпивку и курево, — вполголоса объяснила помощник продюсера. — У них было время накачаться, и, когда начнется передача, они будут вести себя очень… гм… живо. Да, очень живо. Но на экране это смотрится замечательно.

— Что, вы хотите сказать, они примут участие в передаче? — спросил Генри.

Его подчеркнуто нейтральный голос напугал Грейс еще больше.

— А вы как думали? — ухмыльнулась Дарси. — Шоу — это зрители, во всех смыслах. Они орут — я хотела сказать, задают вопросы приглашенным гостям. Громко высказывают собственную точку зрения. Не стесняясь.

Несмотря на нарастающую панику, Грейс ощутила прилив сострадания. Что это за жизнь — жалкое существование в муниципальных домах Центральных графств, где единственным развлечением является выезд на телестудию ради бесплатного пива и возможности покричать в телекамеры.

Лицо Генри оставалось сосредоточенным.

— Каковы наши шансы унести отсюда ноги живыми?

Дарси фыркнула.

— О, на самом деле здесь ничего страшного нет. Перетяните их на свою сторону, и все пойдет как по маслу.

Похоже, ее слова не убедили Генри.

— Другими словами, встаньте на место Рассела Кроу в «Гладиаторе» или Реда Кемпиона в «Легионере»?

— Ха-ха! Нет, все не так плохо. Так или иначе, со зрителями вы уже познакомились, теперь я представлю вам остальных участников.

— Замечательно! — радостно воскликнула Эвфемия, до сих пор не замечавшая убийственных взглядов, потоком стрел летящих со стороны группы крупногабаритных дам в крикливо-пестрых нарядах. — Ведите меня к цивилизации. Дорогуша Дэвид уже здесь — я имею в виду Фроста? Или Анна — естественно, Уиддекомб?

— На этой неделе они слишком заняты, — язвительно заметила Дарси, но ее издевка просвистела у Эвфемии высоко над головой.

Облаченная в меха, люрекс и бриллианты, с высокомерной снисходительной усмешкой на лице, Эвфемия шагнула навстречу бурлящей толпе, воображая себя Марией-Антуанеттой, и у Грейс мелькнула тревожная мысль, не ждет ли ее столь же трагический конец?

— Когда мне пройти в гримерную? — проблеяла создатель «Полли с гороховым пудингом». — Я должна обновить косметику.

Скрипя кожаной курткой, Дарси помахала рукой, подзывая одну из сотрудниц телестудии.

— Стейси, будь добра, проводи эту даму в гримерную.

— А разве она там еще не была? — спросила Стейси, с удивлением разглядывая напудренную маску на лице Эвфемии. — Впрочем, ты права. Кое-что придется счищать.

— У вас есть косметика от «Канебо»? — спросила Эвфемия, направляясь следом за Стейси к выходу. — Хотя я, наверное, смогу удовольствоваться и «Кристиан Диор»…

— Сходите перекусите.

Дарси проводила Грейс и Генри к горке сосисок, заначенных в тесте с сыром, далеко не первой молодости. Источая сальные, желеобразные потеки мертвенно-желтого тертого сыра, они лежали на красных бумажных салфетках, покрытых жирными пятнами.

— А какой конкретно аспект текущего положения будет обсуждаться на этой неделе? — неестественно высоким голосом спросила Грейс, проходя мимо группы мужчин, похожих на огромные пивные животы с приделанными к ним руками и ногами.

Оставалось только судорожно цепляться за соломинку и надеяться, что тема дискуссии окажется достаточно респектабельной.

Похоже, ее вопрос удивил Дарси.

— Как какой? «Текущее положение», естественно. Как и указано в подзаголовке нашей передачи.

— Да, но что именно? — пришел на помощь Грейс Генри. Несмотря на внутреннее напряжение, она ощутила признательность. — Образование, здравоохранение, иммиграция, что конкретно?