Артур Хейли - Колеса Страница 37

— Расскажи ему, — стал упрашивать Бретт, — расскажи о своей новой работе.

— Мне предложили заняться одним делом, — начала Барбара. — В рекламном агентстве, где я работаю и которое выполняет заказы компании. Я должна снять фильм. Правдивый фильм о Детройте — о жизни гетто.

Она сразу почувствовала, что Уингейт заинтересовался.

— Я впервые об этом услышала, — добавила Барбара, — полтора месяца назад.

И она рассказала о том, какое задание дал ей Кейс Йетс-Браун в Нью-Йорке.

Это было на другой день после неудачного «шуршания», когда идеи по рекламе «Ориона» были, как обычно, изложены заказчику и, как обычно, отклонены.

Как и предсказывал тогда Тедди Ош за обедом, обильно орошенным мартини, Кейс Йетс-Браун на другой день вызвал Барбару.

В своем красивом кабинете на верхнем этаже здания, где расположилось агентство, Йетс-Браун показался Барбаре на редкость сухим по сравнению с тем веселым зазывалой, каким он выглядел накануне, когда пытался продать свою продукцию. Он словно бы поседел и постарел и несколько раз в конце разговора поворачивался к окну и поверх зданий Манхэттена смотрел вдаль, на пролив Лонг-Айленд, явно думая о чем-то своем. Возможно, решила Барбара, необходимость быть любезным с клиентами требует от человека такого напряжения, что он не может потом не быть угрюмым.

Да и в тоне, каким Йетс-Браун заговорил с ней после того, как они поздоровались, не было и тени дружелюбия.

— Вы вчера держались задиристо с клиентом, — объявил он, — мне это не нравится, и вам следовало бы это знать.

Она промолчала. По всей вероятности, Йетс-Браун имел в виду вопрос, который она задала заведующему отделом рекламы компании: «Ну неужели вам так ничего и не понравилось? Абсолютно ничего?» Что ж, она по-прежнему считала свой вопрос оправданным и вовсе не собиралась пресмыкаться сейчас. Но и настраивать против себя Йетс-Брауна без особой причины ни к чему — пусть сначала скажет про новое задание.

— Одно из первых правил, которое надо усвоить, поступая сюда, — не отступался Йетс-Браун, — это научиться проявлять выдержку и глотать обиду.

— О'кей, Кейс, — сказала Барбара, — именно этим я сейчас и занимаюсь.

У него хватило ума улыбнуться, но он тут же снова принял холодный тон:

— Дело, которое вам поручают, требует выдержки, а также разумного осмысления и, естественно, воображения. Я предложил поручить вам это задание, считая, что вы обладаете вышеуказанными качествами. И несмотря на ваше вчерашнее поведение, в котором я склонен видеть случайный ляпсус, по-прежнему так считаю.

«О Господи! — так и хотелось воскликнуть Барбаре. — Перестань ты читать мне мораль и выкладывай, что у тебя там!» Но у нее хватило ума не высказать этого вслух.

— В том, что я собираюсь вам поручить, заинтересован лично председатель совета директоров нашего клиента. — Кейс Йетс-Браун произнес «председатель совета директоров» с благоговением и придыханием. «Удивительно, — подумала Барбара, — что он при этом не встал и не отдал честь». — Так что на вас ложится большая ответственность, — продолжал старший инспектор. — Задание это очень важное, и все мы в агентстве так или иначе будем вам помогать, вам же придется время от времени докладывать о ходе дела самому председателю лично.

Вот тут Барбаре стало кое-что ясно. Докладывать лично председателю совета директоров — дело действительно очень ответственное, хотя ее это и не пугало. Но поскольку председатель совета директоров при желании может вынести смертный приговор рекламному агентству, которым пользуется его компания, Барбара могла себе представить, как трепыхались Кейс Йетс-Браун и все остальные.

— Задание, — добавил Йетс-Браун, — состоит в том, чтобы снять фильм.

И он принялся излагать детали в той мере, в какой сам их знал. Фильм должен быть о Детройте: гетто и люди, живущие в нем; их проблемы — расовые и прочие, образ жизни, взгляды, потребности. Это должен быть честный, основанный на фактах документальный фильм. Никоим образом не пропаганда компании или автомобильной промышленности — название компании появится только раз, и то как источник ассигнований. Цель фильма — высветить проблемы города, подчеркнуть его роль в жизни нации. Фильм будет делаться прежде всего в просветительских целях — для демонстрации на собраниях граждан и в школах по всей стране. Его покажут и по телевидению. Если он получится удачный, то может пойти и в прокат.

Бюджет устанавливается более чем щедрый. Он позволит прибегнуть к помощи одной из киностудий, но выбирать студию будет агентство, и оно же будет осуществлять контроль над производством фильма. Можно пригласить первоклассного режиссера и, если потребуется, сценариста, хотя, возможно, Барбара — учитывая имеющийся у нее опыт — сама захочет написать сценарий.

Во всяком случае, Барбара будет представлять агентство и отвечать за осуществление всего проекта.

Слушая Йетс-Брауна с возрастающим волнением, Барбара вспомнила слова Тедди Оша накануне, во время обеда. Он признался тогда: «Могу лишь вам сказать, что хотелось бы мне быть на вашем месте». Сейчас она знала почему. Это задание не только показывало, как высоко ставят ее профессионально, — оно представляло собой вызов, адресованный ей как творческой личности, а Барбара охотно его приняла. Она почувствовала, что совсем иначе, с большим уважением — и, несомненно, терпимее — смотрит на Кейса Йетс-Брауна.

Даже его последние слова уже не могли повлиять на ее отношение к нему.

— Работать вы будете, — сказал он, — по-прежнему в нашей детройтской конторе, но мы здесь хотим быть в курсе всего, что будет происходить, я имею в виду — буквально всего. И прошу не забывать еще об одном — о необходимости быть сдержаннее. Делайте честный фильм, но чересчур не увлекайтесь. Нам или председателю совета директоров едва ли понравится, если он будет снят — как бы это выразиться? — со слишком уж социалистических позиций.

Что ж, пропустим и это мимо ушей: Барбара понимала, что сейчас не стоит тратить время на абстрактные препирательства, так как в будущем ей придется отстаивать немало точек зрения и идей.

А уже через неделю, избавившись от всех прочих своих обязанностей, Барбара начала работать над фильмом, условно названным «Автосити».

И вот сейчас, за столом у Бретта Дилозанто, Барбара рассказала Уингейту об этом.

— Начальную стадию мы уже прошли, и кое-что сделано: выбраны кинокомпания и режиссер. Конечно, нужно еще многое спланировать, прежде чем приступать к съемкам, но мы рассчитываем начать в феврале или марте.

Леонард Уингейт задумался. И наконец произнес:

— Конечно, я мог бы встать в позу циника и демагога и заявить, что надо не снимать фильмы о тех или иных проблемах, а хотя бы попытаться их решить, — так в свое время Нерон читал стихи, когда вокруг полыхал Рим. Но, занимая ответственный пост, я знаю, что в жизни все не так просто, а кроме того, информация чрезвычайно важна. — И, помолчав, добавил: — Мне думается, что ваша затея могла бы принести немало пользы. И если я могу чем-то помочь вам, я готов.

— Пожалуй, можете, — сказала Барбара. — Я уже говорила с режиссером Весом Гропетти, и мы пришли к единому мнению, что рассказ о жизни гетто должен исходить от живущих в нем людей, от индивидуумов. Мы считаем, что среди них должен быть кто-то из неквалифицированных рабочих, которых вы нанимаете по своей программе.

— Это ведь не во всех случаях срабатывает, — предупредил ее Уингейт. — Вы можете затратить уйму пленки, снимая какого-то человека, а он потом отсеется.

— Если это произойдет, — не отступалась Барбара, — так мы и скажем. Мы ведь не собираемся снимать новую «Поллианну».[11]

— В таком случае кого-нибудь можно подобрать, — задумчиво произнес Уингейт. — Вы помните, я вам говорил, что как-то после обеда я ездил на машине по городу за тем инструктором, который выманивал подписи на чеках.

Она кивнула:

— Да, помню.

— На следующий день я навестил кое-кого из тех людей, у которых он побывал. Я записал адреса, а моя контора снабдила меня фамилиями. — Леонард Уингейт вынул записную книжку и принялся переворачивать страницы. — Один из них чем-то меня тронул — не знаю чем, — и я стал его уговаривать, и мне удалось убедить его вернуться на работу. Вот он. Его зовут Ролли Найт.

Сегодня Барбара приехала к Бретту на такси. И поздно вечером, после того как Леонард Уингейт уехал, сказав на прощание, что они непременно должны скоро встретиться, Бретт повез Барбару домой.

Залески жили в Роял-Оук, пригороде, населенном людьми среднего достатка, к юго-востоку от Бирмингема. Бретт ехал через Детройт по Мейпл-авеню, Барбара сидела рядом с ним.

— А, пошли они все к черту! — сказал вдруг Бретт, нажал на тормоз, остановил машину и обнял Барбару. Поцелуй их был жарким и долгим. — Послушай! — сказал Бретт, уткнувшись лицом в мягкий шелк ее волос и крепко прижав к себе. — Какого черта мы туда едем? Давай вернемся и проведем вместе ночь. Нам обоим этого хочется, и нет ничего на свете, что бы нам мешало.