Чарльз Буковски - Женщины Страница 37

– Сесилия, давай поебемся.

– Мне не хочется.

В некотором смысле, мне тоже не хотелось. Именно поэтому я и спросил.

– Не хочется? Тогда почему ты меня так целуешь?

– Я считаю, что людям надо не спеша узнавать друг друга.

– Иногда на это нет столько времени.

– Я не хочу этого делать.

Я вылез из постели. В одних трусах дошел до двери и постучался к Бобби и Валери.

– Что такое? – спросил Бобби.

– Она не хочет меня ебать.

– Ну и?

– Пошли искупаемся.

– Уже поздно. Бассейн закрылся.

– Закрылся? Ну, вода же там есть?

– Я хочу сказать, там свет выключили.

– Это нормально. Она не хочет со мной ебаться.

– У тебя плавок нет.

– У меня есть трусы.

– Ладно, подожди…

Бобби и Валери вышли, прекрасно облаченные в новые, плотно облегающие купальные костюмы. Бобби протянул мне колумбийского, и я глотнул.

– Что там с Сесилией?

– Христианская химия.

Мы подошли к бассейну. Так и есть, огни погасили. Бобби и Валери нырнули тандемом. Я сел на край, ноги болтались в воде. Я потягивал водку из горлышка.

Бобби и Валери вынырнули вместе. Бобби подплыл к краю бассейна.

Он дернул меня за лодыжку:

– Давай, говнюк! Кишка тонка? НЫРЯЙ!

Я глотнул водки еще, поставил бутылку. Нырять я не стал. Я осторожно опустил себя через бортик. Потом плюхнулся. В темной воде было странно. Я медленно опускался на дно бассейна. Во мне было 6 футов росту и 225 фунтов весу. Я ждал, когда коснусь дна и оттолкнусь ногами наверх. Да где же это дно? Вот оно, а кислород у меня почти кончился. Я оттолкнулся. Медленно пошел вверх. В конце концов, я вырвался на поверхность воды.

– Смерть всем блядям, сжимающим передо мною ноги! – заорал я.

Открылась дверь, и из квартиры в цоколе выбежал человек.

Управляющий.

– Эй, так поздно купаться не разрешается! Огни в бассейне не горят!

Я подгреб к нему, дотянулся до бортика и посмотрел на него снизу.

– Слушай, хуй моржовый, я выпиваю два бочонка пива в день, и я – профессиональный борец. По природе своей, я – добрая душа. Но я намереваюсь купаться и хочу, чтобы огни ЗАЖГЛИ! СЕЙЧАС ЖЕ! Прошу тебя только один раз!

И отгреб.

Огни зажглись. Бассейн ярко осветился. Как по волшебству. Я догреб до своей водки, снял ее с бортика и хорошенько присосался. Бутылка почти опорожнилась. Я опустил голову: Валери и Бобби плавали под водой кругами друг вокруг дружки. У них хорошо получалось, они были гибки и грациозны. Как странно, что все вокруг – моложе меня.

С бассейном мы покончили. Я подошел к двери управляющего в мокрых трусах и постучал. Тот открыл. Мне он понравился.

– Эй, кореш, можешь гасить свет. Я кончил купаться. Ты клевый, малыш, ты клевый.

Мы пошли к себе.

– Выпей с нами, – сказал Бобби. – Я знаю, что ты несчастен.

Я зашел и пропустил два стаканчика.

Валери сказала:

– Слушай, Хэнк, все эти твои бабы! Ты ведь не можешь их всех ебать, ежу понятно.

– Победа или смерть!

– Отоспишься – пройдет, Хэнк.

– Спокойной ночи, толпа, и спасибо…

Я вернулся в спальню. Сесилия распласталась на спине и храпела:

– Гуззз, гуззз, гуззз…

Она мне показалась жирной. Я снял мокрые трусы, залез в постель. Потряс ее.

– Сесилия, ты ХРАПИШЬ!

– Ооох, ооох… Прости…

– Ладно, Сесилия. Это совсем как замужем. Я тебя утром проучу, когда буду свеженький.

81

Меня разбудил звук. День еще не совсем наступил. По комнате двигалась Сесилия, одевалась.

Я посмотрел на часы.

– 5 утра. Что ты делаешь?

– Я хочу посмотреть, как восходит солнце. Обожаю рассветы!

– Не удивительно, что ты не пьешь.

– Я вернусь. Можем позавтракать вместе.

– В меня уже 40 лет завтраки не лезут.

– Я пойду рассвет посмотрю, Хэнк.

Я нашел закупоренную бутылку пива. Теплое. Я открыл ее, выпил.

Потом уснул.

В 10.30 в дверь постучали.

– Войдите…

Там были Бобби, Валери и Сесилия.

– Мы только что позавтракали вместе, – сообщил Бобби.

– Теперь Сесилия хочет снять туфли и погулять по пляжу, – сказала Валери.

– Я никогда раньше не видела Тихий Океан, Хэнк. Он так прекрасен!

– Сейчас оденусь…

Мы пошли вдоль берега. Сесилия была счастлива. Когда накатывали волны и захлестывали ей босые ноги, она орала.

– Толпа, вы идите вперед, – сказал я. – Я тут бар поищу.

– Я с тобой пойду, – сказал Бобби.

– А я присмотрю за Сесилией, – сказала Валери…

Мы нашли ближайший бар. Там оставалось только два свободных табурета. Мы сели. Бобби достался мужской, мне – женский. Мы заказали выпить.

Женщине рядом со мной было лет 26—27. Что-то ее поистаскало – рот и глаза выглядели устало, – но, несмотря на это, она держалась. Волосы темные и ухоженные. В юбчонке, ноги – хорошие. Душой ее был топаз, видно по глазам. Я поставил свою ногу рядом с ее. Она не отодвинулась. Я опорожнил стакан.

– Купите мне выпить, – попросил ее я.

Она кивнула бармену. Тот подошел.

– Водку-7 для джентльмена.

– Спасибо…

– Бабетта.

– Спасибо, Бабетта. Меня зовут Генри Чинаски, писатель-алкоголик.

– Никогда не слыхала.

– Аналогично.

– Я держу лавку рядом с пляжем. Безделушки и дрянь всякая, в основном – дрянь.

– Мы квиты. Я тоже пишу много дряни.

– Если вы – такой плохой писатель, то почему не бросите?

– Мне есть нужно, жить где-то и одеваться. Купите мне еще выпить.

Бабетта кивнула бармену, и я получил новый стакан.

Мы прижимались друг к другу ногами.

– Я – крыса, – сообщил я ей, – у меня запоры и не стоит.

– Насчет запоров – не знаю. Но то, что вы крыса – это точно, и у вас стоит.

– Какой у вас номер телефона?

Бабетта полезла в сумочку за ручкой.

И тут зашли Сесилия и Валери.

– О, – сказала Валери, – вот где эти мерзавцы. Я же тебе говорила. В ближайшем баре.

Бабетта соскользнула с табуретки и вышла наружу. Я видел ее сквозь жалюзи на окнах. Она уходила прочь, по набережной, и у нее было тело.

Гибкое, как ива. Оно качнулось на ветру и пропало из виду.

82

Сесилия сидела и смотрела, как мы пьем. Я видел, что противен ей. Ем мясо. У меня нет бога. Нравится ебаться. Природа меня не интересует. Я никогда не голосовал. Люблю войны. От открытого космоса мне скучно. От бейсбола скучно. От истории скучно. От зоопарков мне тоже скучно.

– Хэнк, – сказала она, – я выйду ненадолго наружу.

– А что там, снаружи?

– Я люблю смотреть, как люди в бассейне купаются. Мне нравится, когда им хорошо.

Сесилия встала и вышла.

Валери рассмеялась. Бобби рассмеялся.

– Ладно, значит, я ей в трусики не полезу.

– А хочется? – спросил Бобби.

– Тут оскорблен не столько мой позыв к сексу, сколько мое эго.

– И о возрасте своем не забудь, – сказал Бобби.

– Нет ничего хуже старой свиньи-шовиниста, – ответил я.

Мы пили дальше молча.

Через час или около того Сесилия вернулась.

– Хэнк, я хочу уехать.

– Куда?

– В аэропорт. Я хочу улететь в Сан-Франциско. У меня все вещи – с собой.

– Я-то не против. Но сюда нас привезли Валери и Бобби на своей машине. Может, им пока не хочется уезжать.

– Мы отвезем ее в Л.А., – сказал Бобби.

Мы уплатили по счету, сели в машину, Бобби – за руль, Валери – рядом, а Сесилия и я – назад. Сесилия отстранилась от меня, прижавшись к дверце, – как можно дальше.

Бобби включил магнитофон. Музыка обрушилась на заднее сиденье волной. Боб Дилан.

Валери протянула нам кропаль. Я дернул, потом попробовал передать его Сесилии. Та съежилась. Я вытянул руку и погладил ее по колену, сжал его. Она ее оттолкнула.

– Эй, парни, ну, как вы там, сзади? – спросил Бобби.

– Это любовь, – ответил я.

Мы ехали час.

– Вот аэропорт, – сказал Бобби.

– У тебя еще два часа, – сказал я Сесилии. – Можем вернуться ко мне и подождать.

– Все в порядке, – ответила та. – Я хочу пойти сейчас.

– Но что же ты будешь делать два часа в аэропорту? – спросил я.

– О, – сказала Сесилия, – я просто люблю аэропорты.

Мы остановились перед терминалом. Я выпрыгнул, выгрузил ее багаж. Пока мы стояли вместе, Сесилия привстала на цыпочки и чмокнула меня в щеку. Я не стал ее провожать.

83

Я согласился читать на севере. Днем перед чтениями я сидел в номере «Холидей-Инна» и пил пиво с Джо Вашингтоном, организатором, местным поэтом Дадли Бэрри и его дружком Полом. Дадли недавно вышел из чулана и объявил, что он – гомик. Он нервничал, был жирен и амбициозен. И постоянно расхаживал взад-вперед.

– Ты хорошо читать будешь?

– Не знаю.

– Ты привлекаешь к себе толпы народу. Господи, как тебе это удается? Они вокруг всего квартала в очередь выстроились.

– Любят кровопускания.

Дадли схватил Пола за ягодицы.

– Я тебя вспорю и выпотрошу, малыш! А потом можешь вспороть меня!