Лия Флеминг - Забытые письма Страница 37

Эсси, Эйса и Сельма стояли на продуваемом насквозь перроне в Совертуэйте, пронизывающий ледяной ветер забирался под их тяжелые пальто и юбки, срывал шапки. Фрэнк стоял прямо, но его колотила дрожь. Он ждал поезда на Лидс, который отвезет его обратно в казарму, а потом во Францию. Говорить никому не хотелось. Его отпуск оказался таким коротким и закончился так быстро…

Расставания – развлечение не для слабых духом, но Эсси настояла, чтобы они все пошли провожать Фрэнка.

– Сынок, пусть у тебя в кармане будет кое-какая мелочь, – проговорил Эйса и, подмигнув, вложил ему в ладонь несколько монет.

– Спасибо, пап.

– Ты уж не забывай нас, пиши! – попросила Эсси, изо всех сил вцепившись в него и сдерживая подступающие к горлу рыдания.

– Буду стараться, обещаю. – Серые глаза сына, казалось, не выражали ничего. Во всяком случае, прочесть, что у него на душе, было невозможно. Между ними осталось столько всего недоговоренного! Он кажется одновременно и совсем молоденьким, и очень старым, и сердце у нее сжималось при мысли, что, быть может, она видит его в последний раз. Но она гнала ее, эту поганую, подлую мысль.

– Фрэнк, ты поосторожней там, ладно? Чтоб никаких неприятностей! Просто делай свою работу, ты меня понимаешь?

– Не волнуйся, мам, буду исправно возить свои тележки и следовать туда, куда пошлют, обещаю, – рассмеялся он и, повернувшись к Сельме, с братской медвежьей нежностью обнял ее. – Ну, к моему следующему отпуску ты успеешь стать первой леди-замарашкой, девушкой капитана, никак не меньше? Кто бы мог подумать!..

– Дурацкая шутка…

– Я слышала, он все еще неважно себя чувствует, лежит в постели. Мне миссис Бек сказала, та, что у них иногда прибирается. Здорово ему все в груди повредило этим газом, так что обратно на фронт ему не скоро. Времени на выздоравливание у него вдоволь, – поддразнила их Эсси, и они дружно рассмеялись.

– Офицеры – они другие. Живут по другим правилам, не как мы. Но Кантрелл хороший человек, я говорил тебе. Заступился за меня, когда я попал в беду.

– Ты ничего не говорил! – подскочила Сельма.

– Да ты не спрашивала… Вот и поезд. Ну, улыбнулись… Никаких слез! И не машите мне! – предупредил Фрэнк, подхватывая винтовку и походный рюкзак. – Все равно не стану оглядываться! – И он зашагал к вагону.

– Сынок… – по щекам Эсси потекли слезы.

– Ну, ну, старушка, идем, – Эйса легонько подтолкнул ее к выходу с перрона.

Сельма упрямо стояла на месте.

– Что он имел в виду? Когда Гай заступился за него? Что за неприятность?

– Пойдем же, ну хоть иногда сделай, о чем тебя просят! Огонь в кузне надо поддерживать, работа ждет, – приказал отец.

Когда они вернулись домой, Эсси увидела знакомую фигуру Джемаймы и рядом Гая Кантрелла в форме, поджидавшего их у запертой двери в кузницу. Он в нетерпении мерил шагами двор.

– Целую вечность жду… Где вы ходите? – встретил он их окриком, обернувшись к Эйсе и не обращая внимания на женщин с ним рядом.

– Мы провожали сына на станцию, он возвращается на войну, – ответила Эсси, огорошенная холодным тоном и удивленная, что он не в постели.

– Джемайма опять потеряла подкову. Наверное, вы в прошлый раз неудачно ее подковали, мистер Бартли. Леди Хестер выражает свое недовольство.

Эйса заторопился приготовить место в конюшне, а Сельма задержалась поговорить с Гаем.

– Добрый день, мисс Бартли, – приподнял тот фуражку.

– Тебе лучше? Мы слышали, тебе прописали постельный режим.

– Как видишь, со мной всё в полном порядке. Вечно в деревне болтают по поводу и без повода… Надеюсь, Рождество встретили хорошо? Что ж, твой брат уехал. Ну, и я не задержусь.

Наступила неловкая пауза, молодые люди молча глядели друг на друга. Сельма не решалась ни о чем спрашивать, Гай определенно казался ей напряженным.

– Оставляю Джемайму в ваших умелых руках, мисс Бартли. Бивен попозже зайдет за ней. Мне пора, множество дел, сама понимаешь… – И, не сказав больше ни слова, он, не оборачиваясь, зашагал в сторону Ватерлоо-хауса.

Дочку прилюдно отвергли, он разговаривал с ней так, словно они посторонние друг другу люди, и Эсси оторопела: как понимать эту его внезапную холодность и надменность?

– Вот так поворот, – проговорила она мужу, стараясь не замечать огорчения дочери.

– Да, джентльмены – они такие: подцепят тебя, а потом сбрасывают с рук, что ту горящую головешку.

Оба проводили глазами Сельму – выйдя из кузницы, она быстрым шагом пошла к дому, видимо, переодеться. Эсси рванулась было за ней, но Эйса ее удержал.

– Дай ей немного побыть одной. Ей все равно надо справиться с этим самой. Ну а мы с тобой, Эсси, увидели этого молодого человека с другой стороны. Офицер он или нет, но вот с хорошими манерами у него плоховато, это уж точно…

Потрясенная, Сельма не могла поверить тому, что только что произошло: Гай разговаривал с ней свысока, словно она для него никто! Никогда прежде она не видела его таким отстраненным, высокомерным – и таким жестоким. А он-то знает, каково это – провожать солдата на фронт. И прекрасно знает, что ее отец подкует лошадь лучше любого другого в округе. А он разговаривал с ними настолько презрительно, будто они грязь у его ног. Не сходится, ерунда какая-то…

Они не ссорились, но он почему-то не пришел навестить ее. А со здоровьем у него вроде бы все в порядке – вон как резво зашагал в гору, уж никак не ослабленный инвалид, каким они тут его себе представляли.

Неужели все это была только ложь? Ложь, а на самом деле он попросту избегает ее? И письма их ни словом не вспомнил… А ей так хотелось узнать, как же он выручил Фрэнка! Он ведь только упомянул, что однажды встретил его у дороги.

Она села на край кровати, пытаясь связать концы с концами. Все их романтические прогулки, поездки верхом, его ухаживания – все в один миг раздавлено. Он унизил ее на глазах родителей. Более доходчиво и не объяснить, все ясно, вздохнула она, и от тоски у нее перехватило живот.

Да отчего же его отношение к ней так резко переменилось? Она что-то не так сказала? Что-то не так сделала? Или, наоборот, чего-то не сделала? Или это все из-за Фрэнка – что он всего лишь рядовой? Или леди Хестер без обиняков дала ему понять, что она думает? Или он был так жесток, напротив, от доброты – сознавая, что их роман обречен?

Махом он разрушил все ее надежды, отрезал всякую возможность дружбы, словно она вовсе ничего для него не значила. Одно можно сказать наверняка: в сердце капитана Кантрелла что-то сдвинулось.

Зато о ее добродетели теперь можно не беспокоиться. Наверное, он повстречал девушку своего круга на какой-нибудь рождественской вечеринке. А она для него теперь – вчерашний день, лишний тягостный довесок, от которого надо было избавиться. Ох, как больно. Как же больно, когда вместо тепла дружбы, всего этого множества связующих теплых ниточек ты вдруг оказываешься одна на ледяном ветру.

Глава 11

Гай с кровати смотрел в окно, открытое почти настежь – парк, холмы. Морозный ветер дует прямо в лицо. Низко нависли хмурые, набухшие облака, небо потемнело, и к земле плавно слетают колкие снежные перья. Он проспал несколько дней кряду, и вот плеврит начал отступать. Глубокий вдох уже не вызывает приступа кашля, руки и ноги просят движения. Решено, сегодня он едет к Сельме. Сколько же дней он провалялся вот так, пластом, ни на что не годный, ко всему безучастный? Но результат налицо – покой сослужил ему службу.

Он выскользнул из постели, накинул теплый халат и просунул ноги в твидовые домашние тапки. В камине потрескивает огонь, скоро Энгус принесет завтрак, но очень уж не терпится встать на ноги и скорее действовать. Лежать куклой под одеялом так утомительно, мышцы дрябнут, становятся вялыми и безвольными, теперь придется налечь на физические упражнения. Странно, он начал забывать войну… Мирная жизнь – мягкая постель, горячая еда – все больше затягивает. Нет-нет, нельзя предаваться блаженному сибаритству, когда другие воюют, в этом есть что-то глубинно неправильное.

Энгус с матерью о чем-то болтали у лестницы, но, увидев его, замолчали как по команде.

– Гай, зачем ты встал? – встрепенулась мать, подлетая к нему.

– Хочу размять ноги, лежать просто невмоготу, злость берет от лежания. Належался.

– Но тебе рано, рано вставать! Доктор велел лежать еще целые сутки!

– Мне совершенно необходим глоток свежего воздуха.

– Погляди, что за окном творится… Снег валит стеной. А тучи какие черные! Хочется выйти… Мало ли что кому хочется… потерпи… А то все наши старания пойдут насмарку… Ты об этом подумал?

– Будет вам суетиться вокруг меня! Такое впечатление, что вам жутко нравится держать меня здесь на привязи. – Пожалуй, он попал в самую точку: его родным явно спокойнее, когда он у них на глазах. – Но я… я должен вернуться в роту. И как можно скорее!