Андрей Воронцов - Называйте меня пророком Страница 37

— Вы уверены, что ему было интересно именно это? Или ему нужна была какая-то другая информация? И вы ему ее опрометчиво дали? А если он передаст ее тому самому бывшему партнеру, «заказавшему» Бориса Михайловича? Следующий раз перед тем, как разглашать сообщенные клиентами сведения, чего вы им обязуетесь не делать, подумайте об этом. — Енисеев отключился. Он сознательно, в расчете на «жучки»-микрофоны, сделал звонок Ступару. Пусть эти два стратега-изувера на даче не думают, что они так уж мало наследили и дело ограничивается одним свидетелем — Еленой.

— Кто это был? — спросила Елена, внимательно слушавшая разговор.

— Так, сволочь одна. Сегодняшней поездочкой мы во многом обязаны ему.

Телефон Енисеева запиликал. Он взглянул на экранчик: Ступар.

— Видишь, завибрировал, гад… Ничего, понервничай. — Енисеев выключил телефон совсем.

— О каком покушении на убийство ты говорил? О каких фотографиях? — Разговор явно произвел на Елену впечатление. — Ты предсказал, кто будет следующим президентом России?

Енисеев поморщился. Предупредил же ведь ее о «жучках»!

— Речь идет о моей работе в агентстве у этого Ступара. Называется: «Агентство всеобщего и политического прогнозирования».

— Так вы что: ворочаете судьбами мира?

— Вроде того, — усмехнулся Енисеев. — Но беспомощны перед собственной судьбой.

— Так кто же будет президентом России?

— Я. Ты еще не поняла?

— Теперь поняла. Я попала в дурдом.

— Точно. Вот он как раз, мой дом. Идем сюда, в арку. Потом направо.

Миновали двор, поднялись к Енисееву. Елена с любопытством оглядывалась.

— Тут не прибрано, сама понимаешь… — пробормотал он и снова перешел на шепот. — Давай-ка мне свою куртку. Ты ведь ее снимала в том доме? И я снимал. Сейчас искать «жучки» недосуг, лучше я пока повешу куртки в ванной, включу воду и закрою дверь. Пусть слушают. Можешь умыться, сейчас я тебе принесу свежее полотенце.

Доставая полотенце из шкафа, Енисеев подумал, что незваных гостей с обыском за время его отсутствия, скорее всего, не было, потому что полотенца и белье были уложены так, как это делала Надя, чего не смог бы повторить посторонний человек.

Елена, войдя в комнату, первым делом, как всякая женщина, взглянула на себя в трюмо, машинально провела ладонью по стриженой голове, точно на ней были волосы, а потом взяла со столика фотографию Нади в рамочке и, прищурившись, стала ее рассматривать.

— Ну, что ж, твоя верность жене понятна, — промолвила она. — Красивая и невредная, судя по глазам. Видно, долго тебя терпела, прежде чем уйти.

— Точно. Красивая и невредная. И еще умная, — ответил он ей из кухни. — И ты тоже красивая, невредная и умная. Мне везет. Но я однолюб. Итак, уважаемая и красивая пассажирка, что вы предпочитаете: мясо с макаронами, курицу с рисом или рыбу с картофельным пюре?

— А ты что — всё это можешь приготовить?

— Да, могу. Благодаря Наде, конечно. — Енисеев появился из кухни с пластиковыми упаковками, вытащенными из морозильника. — Выбирай.

Елена рассмеялась.

— Это вы так питаетесь?

— Случается. Наде готовить некогда: прыгает с рейса на рейс.

— И не надоело есть это? В самолете, по-моему, кроме этих трех блюд, больше ничего не бывает.

— Скажу тебе по секрету: в принципе, вообще, кроме этих трех блюд, ничего не бывает. Всё остальное — их разновидности. И еще яичница. Что же ты выбираешь?

— Курицу с рисом.

— Ага. Ну, а я поем рыбки, чтобы ноги были прытки. Бегать от разных Ефремов и Владленов.

Енисеев засунул лотки в микроволновку и достал из холодильника другие аксессуары авиационного обеда — завернутые в целлофан ломтики сырокопченой колбасы, ветчины, сыра. Через пять минут стол был накрыт.

— Выпить не предлагаю: у тебя, как ты говоришь, крышу сносит, а я только что вышел из запоя.

— Мог бы вообще-то дать какого-нибудь мартини — снять напряжение. От него не очень «крышу» сносит.

— О! Это можно. — Он пошел к пакету в прихожей, порылся и нашел «мерзавчик» с мартини.

— А почему ты их в пакете держишь?

— Да Надя задумала выбросить, да передумала.

— Она как в воду глядела: чувствовала, что ты приведешь девушку и будешь угощать мартини.

Тут зазвонил домашний телефон. Енисеев и Елена одновременно вздрогнули.

— Ну, вот, это как раз Надя.

Енисеев сделал Елене знак — молчи, мол — и снял трубку. Но это была не Надя, а Ступар, отчаявшийся, видимо, дозвониться по мобильному.

— Илья Петрович, я не очень поздно? Вы меня напугали. На что вы намекали, когда сказали, что Владлена Константиновича интересовало нечто иное, чем желание узнать, что за бывший партнер «заказал» Бориса Михайловича?

— Во-первых, я вам ничего не сказал. Я лишь спросил, не возникало ли у вас самого такой естественной мысли. Я не понимаю, почему вы взяли и выдали Владлену информацию, которой не поделились ни с милицией, ни со следствием, ни с судом? Я ведь знаю: вы дорожите реноме своего заведения в смысле конфиденциальности. Тем более что вам отлично было известно то, чего не знал о Владлене я. Вы — человек осведомленный.

— Что вы имеете в виду? — с некоторой заминкой спросил Ступар.

— Лев Данилович, не придуривайтесь. Или давайте прекратим разговор.

На другом конце провода повисло молчание. Наконец, Ступар тихим голосом сказал:

— Вы, наверное, говорите о том, что Владлен Константинович — тоже бывший партнер Бориса Михайловича…

— Вы знали это?! Ах, как вы неосторожны! Вы уверены, что теперь, после ваших откровений Владлену, мой телефон не прослушивается? И ваш, кстати, тоже? Я лично ничего не знал о том, что Владлен Константинович — бывший партнер Бориса Михайловича. Но если вы знали, то как могли сообщить ему конфиденциальную информацию клиента? И почему не поставили в известность следствие о том, что один из бывших партнеров интересуется этими подробностями?

Енисеев сделал Елене знак пальцами перед губами: ешь, мол, это надолго.

— Чего вы добиваетесь? — хрипло спросил Ступар.

— Я хочу, чтобы вы ясно поняли: вы нисколько не обезопасили себя, сделав то, что вы сделали, а как раз наоборот. Подумайте над этим, а мне больше не звоните: я имею право спокойно поужинать?

Положив трубку, Енисеев повернулся к компьютеру, который стоял у него тут же, на кухне, в закутке между посудным шкафом и окном, включил его, вышел в интернет и написал Ступару письмо на его домашнюю почту:

«Лев Данилович, думаю, можно разок довериться электронной почте. Следов пребывания у себя Владленовского спецназа я не обнаружил, а „Касперский“ пока ничего не говорит о попытках пробиться в компьютер извне. „Благодаря“ Вашей наводке я разгадал, что именно Владлен Константинович шантажировал угрозой убийства Бориса Михайловича. Поняв это, Владлен и этот его Исаакович взяли меня в довольно крутой оборот. Но если я выберусь из этой ситуации (а я постараюсь), то Вашей роли в этой грязной истории скрывать не буду. После этого Вы уже в свой бизнес прогнозирования не вернетесь. Кстати, если я из этой ситуации не выберусь, то информация о Вас всё равно поступит куда надо — надежный человек сообщит. Добавлю, что мой предыдущий телефонный разговор с Вами Владлен, скорее всего, слышал с помощью напиханных в мою одежду „жучков“. Я специально сделал это, чтобы Вы поняли серьезность своего положения. Вы такой же нежелательный свидетель для Владлена, как и я, с той лишь разницей, что я им нужен, а Вы уже нет. Ваша жизнь висит на волоске. Бежать жаловаться на меня Владлену для Вас не имеет смысла: он всё равно Вас уберет. Предлагаю единственный путь спасения. У Вас много хороших знакомых в милиции и Следственном комитете. Завтра же расскажите им обо всем и добейтесь возбуждения уголовного дела против этой парочки. Послезавтра Вы уже сами станете их сообщником. Отвечать мне не надо. Письмо мое сразу же по прочтении уничтожьте. Я сделаю то же самое».

Отправив послание, Енисеев возвратился к своему уже остывшему ужину. Елена, наливая мартини из бутылочки в рюмку, сказала:

— Ты знаешь, у меня такое ощущение от всего этого, словно я читаю научно-фантастический роман. Когда его открываешь, то понимаешь, что это вымысел, а потом вчитываешься, привыкаешь и даже начинаешь относиться к описанному как к некой реальности. Я знала, конечно, что мир суеверий и предсказаний для многих людей — реальность, но и предположить не могла, что в нём всё так же серьезно и жестко, как в бизнесе и политике! Конфиденциальная информация, клиенты, партнеры, покушения на убийства…

— То, что это связано с политикой, я давно понял, но слишком поздно понял насчет бизнеса. Люди, обладающие большими деньгами, считают, что можно подчинить себе всё, что угодно, в том числе и сверхъестественные силы. Иначе зачем они нужны, деньги: чтобы в очередной раз приобретать ценности обычные? А те, кто не обладают огромными деньгами, но очень хотят ими обладать, не погнушаются довериться самому черту, если тот сумеет их убедить, что они обогатятся с помощью какой-то магии. В каком-то смысле это самый серьезный рынок на свете — там душу продают.