Крис Клив - Однажды на берегу океана Страница 38

Бэтмен попятился от меня. Он покраснел, нижняя губа у него дрожала. Он заплакал навзрыд, охваченный горем, знакомым только маленьким детям и супергероям, — безмерным, неутешным, острым и живым горем. Пчелка стала гладить Бэтмена по голове, и он прижался лицом, закрытым маской, к ее ноге. Я видела, как от его рыданий дрожит бэтменский плащ.

— О господи, Пчелка, — проговорила я. — Прости, у меня все сейчас наперекосяк.

Пчелка улыбнулась:

— Все хорошо, Сара, все хорошо.

Из кухонного крана капала вода. Чтобы заняться хоть чем-то, я встала и крепче завернула кран, но вода продолжала капать. Сама не знаю почему, но это меня ужасно расстроило.

— Ох, Пчелка, — сказала я. — Тебе и мне надо стать сильнее. Мы не можем себе позволить быть такими людьми, с которыми случаются несчастья.

Через некоторое время послышался стук в дверь. Я взяла себя в руки и пошла открывать. На пороге стоял Лоренс. В костюме, с дорожной сумкой на плече. Увидев меня, он облегченно улыбнулся.

— Я не знал, правильно ли запомнил адрес, — сказал он.

— А я не знала, что ты его записал.

Он перестал улыбаться:

— Я думал, ты будешь рада.

— Я только что похоронила мужа. Мы не можем встречаться. Что скажет твоя жена?

Лоренс пожал плечами:

— Я сказал Линде, что еду на курсы менеджмента. В Бирмингем. На три дня.

— Думаешь, она тебе поверила?

— Я просто подумал, что тебе нужна поддержка.

— Спасибо, — сказала я. — Поддержка у меня уже есть.

Лоренс устремил взор поверх моего плеча в прихожую, где стояла Пчелка:

— Это она, да?

— Она пробудет у меня столько, сколько захочет.

Лоренс перешел на шепот:

— Она легальная иммигрантка?

— Мне на это плевать. А тебе?

— Я работаю в Министерстве внутренних дел, Сара. Я могу потерять работу, зная, что ты приютила нелегалку, а я ничего по этому поводу не предпринял. В принципе, будь у меня хоть малейшие сомнения, меня могли бы уволить, если бы я всего лишь переступил порог твоего дома.

— Ну… тогда… не переступай.

Лоренс покраснел, сделал шаг назад и провел рукой по волосам:

— Мне тоже неловко, Сара. Мне не по себе из-за того, что я к тебе чувствую. Было бы хорошо, если бы я любил жену, и было бы просто великолепно, если бы я работал в другом месте. Хотел бы я быть таким же идеалистом, как ты. Но я не такой, Сара. Я не могу позволить себе поступать так, будто я — другой человек. Я вообще ничто. Даже моя нынешняя легенда — ничто. Три дня в Бирмингеме — в Бирмингеме, черт побери! Поехал на курсы обучения чему-то такому, к чему все меня считают безнадежно неспособным. Это кажется таким жалким, что просто трагично, ты так не считаешь? Я и сам так считал, когда это придумывал. Я не стыжусь своей супружеской измены, Сара. Я стыжусь своей легенды.

Я улыбнулась:

— Похоже, я вспомнила, почему ты мне нравишься. Уж в чем-чем, а в самовлюбленности тебя никто не смог бы упрекнуть, верно?

Лоренс надул щеки и медленно выпустил воздух.

— С учетом всего объема улик — вряд ли, — печально согласился он.

Я растерялась. Он взял меня за руку. Я закрыла глаза и почувствовала, как вся моя решимость перетекает из меня в прохладную гладкость его кожи. Я сделала шаг назад и чуть не упала.

— Так ты впустишь меня?

— Только не привыкай к этому, — посоветовала я.

Лоренс усмехнулся, но помедлил на пороге. Он устремил взгляд на Пчелку. Она подошла и встала позади меня.

— Не переживайте из-за меня, — сказала Пчелка. — По идее, вы меня даже видеть не можете. Вы — в Бирмингеме, а я — в Нигерии.

Лоренс улыбнулся:

— Интересно, кого из нас поймают первым?

Мы прошли из прихожей в гостиную. Бэтмен таранил красной пожарной машиной беззащитный седан. (Видимо, в мире Чарли автомобили служб спасения использовали преступники.) Когда мы вошли, Чарли прервал игру и посмотрел на нас.

— Бэтмен, это Лоренс. Лоренс — друг мамочки.

Бэтмен встал, подошел к Лоренсу и пристально на него посмотрел. Похоже, чутье летучей мыши что-то ему подсказало.

— Ты моя новый папочка? — спросил он.

— Нет, нет, нет, — поспешно сказала я, предупреждая ответ Лоренса.

Чарли непонимающе заморгал. Лоренс опустился на колени и оказался лицом к лицу с Чарли.

— Нет, Бэтмен, я просто друг твоей мамы.

Бэтмен склонил голову набок. Уши на шлеме тоже наклонились.

— А ты хороший или ты злюка? — медленно проговорил он.

Лоренс усмехнулся и встал:

— Честно, Бэтмен? Я так думаю, что я — один из безобидных прохожих, которых в комиксах изображают на заднем плане. Я просто человек из массовки.

— Но ты хороший или злюка?

— Конечно, он хороший, — вставила я. — Неужели ты думаешь, что я впустила бы в наш дом злюку?

Бэтмен сложил руки на груди и строптиво поджал губы. Все молчали. С улицы доносились вечерние голоса матерей, звавших обычных детей, игравших в саду, пить чай.

Через некоторое время, уложив Чарли спать, я стала готовить ужин. Лоренс и Пчелка сидели за кухонным столом. В поисках перца я обнаружила на полке в кухонном шкафчике полпакета бисквитов с амаретто, которые обожал Эндрю. Я украдкой понюхала их, стоя спиной к Лоренсу и Пчелке. Болезненный, резкий запах абрикоса и миндаля заставил меня вспомнить о том, как в бессонные ночи Эндрю, бывало, бродил по дому. Под утро он возвращался в постель и приносил с собой этот запах. Ближе к концу единственным, что поддерживало жизнь в моем муже, были шесть бисквитов с амаретто и одна таблетка ципралекса в день.

Я держала в руке пакет с бисквитами Эндрю. Хотела выбросить их, но обнаружила, что не могу этого сделать. Я подумала: «Как же двойственно горе. Стою тут, такая сентиментальная, что не могу выбросить то, что хоть немного радовало Эндрю, и при этом готовлю ужин для Лоренса». Я вдруг ощутила себя жуткой предательницей и подумала: «Вот почему нельзя пускать в свой дом любовника».

Когда ужин был готов — омлет с грибами, слегка пригоревший в те самые секунды, когда я задумалась об Эндрю, — я села за стол, чтобы поесть вместе с Лоренсом и Пчелкой. Это было ужасно. Они не разговаривали друг с другом, и только в этот момент я поняла, что они молчали все время, пока я готовила ужин. Мы ели в тишине, только вилки позвякивали. Наконец Пчелка вздохнула, потерла глаза, встала и ушла наверх. В комнату для гостей, где я ей постелила.

Я сердито сложила тарелки в посудомоечную машину и положила сковороду в раковину.

— Что? — Лоренс посмотрел на меня. — Что я натворил?

— Мог бы сделать над собой усилие, — сказала я.

— Да, но… Я подумал, что мне без тебя сегодня будет одиноко. Не самая легкая ситуация, так просто к ней не привыкнешь.

— Пчелка — моя гостья, Лоренс. Мог бы хотя бы вести себя вежливо.

— Просто мне кажется, что ты не понимаешь, во что ты себя втягиваешь, Сара. Я не думаю, что это хорошо для тебя — позволять этой девушке оставаться здесь. Всякий раз, увидев ее, ты будешь вспоминать о том, что случилось в Африке.

— Я прожила два года, отрицая то, что там случилось. Я это игнорировала, посылала куда подальше. Это же делал Эндрю, и в конце концов это его убило. Но я не позволю этому убить меня и Чарли. Я собираюсь помочь Пчелке и сделать все правильно, и тогда я смогу жить дальше.

— Да, но что, если у тебя не получится сделать все правильно? Ты же знаешь, каков самый вероятный исход событий для этой девушки, верно? Ее депортируют.

— Уверена, до этого не дойдет.

— Сара, у нас целый отдел в поте лица старается, чтобы до этого доходило. Официально Нигерия считается достаточно безопасной страной, а девушка сама признается, что здесь у нее нет родственников. У властей есть все основания не позволить ей остаться.

— Я не могу не попытаться.

— Ты утонешь в бюрократических дебрях, а потом ее все равно отправят домой. Тебе будет больно. Ты будешь страдать. А тебе это сейчас меньше всего нужно. Тебе нужны положительные эмоции. У тебя есть сын, которого ты теперь вынуждена одна растить. Тебе нужны люди, которые подпитывали бы тебя энергией, а не забирали ее.

— И ты — как раз такой человек, да?

Лоренс пристально посмотрел на меня и наклонился к столу:

— Я хочу что-то значить для тебя, Сара. Я захотел этого с того самого момента, когда ты вошла в мою жизнь со своим репортерским блокнотом и диктофоном, который ты так и не включила. И ведь я не бросил тебя, правда? Несмотря ни на что. Несмотря на мою жену, несмотря на твоего мужа, несмотря, черт побери, на всех остальных. Нам хорошо вместе, Сара. Разве ты хочешь от этого отказаться?

Я вздохнула:

— Я думаю, что теперь суть не в том, чтобы нам было хорошо.

— Хочешь, чтобы я ушел? Суть в том, чтобы мы поступали так, как будет лучше для тебя. И я не собираюсь отступаться только из-за того, что все стало так серьезно. Но тебе придется сделать выбор. Я не смогу помочь тебе, если ты собираешься думать только об этой девушке.