Эльвира Барякина - Женщина с большой буквы Ж Страница 38

– Мне некогда! – рявкнула я. – Иди с кошкой поиграй.

В течение часа Кока-Коле довелось побыть:

· Хизбаллой;

· Бейрутским аэропортом;

· дочкой;

· воспитательницей;

· падающим индексом Доу-Джонс;

· ковбойской лошадью;

· Микки-Маусом;

· президентом Путиным, председателем Большой восьмерки.

Потом Кока-Кола вспомнила, что у нее только девять жизней и еще одного издевательства ей не перенести. Она сиганула на шкаф и затаилась.

Я выбрала первый попавшийся DVD.

– Смотри кино, Пи-Пи. Потом перескажешь.

– Мардж! – позвала она через секунду. -

А почему у тетеньки большой живот?

В телевизоре сидела беременная женщина.

– У нее там ребеночек.

– А у тебя где ребеночек? В попе?

За мою попу Господь отомстил. Ночью меня разбудил кошачий визг и детский рев. Кока-Кола по непонятной причине любит спать в кастрюлях, тазах и прочих емкостях. На этот раз она выбрала детский горшок. Пи-Пи проснулась, вылезла пописать и, не глядя, уселась на кошку.

У нас у всех была истерика.

Сто лет одиночества

Интересно, почему мужики всегда от меня уезжают? И всегда по делу. Впрочем, у них делом считается все, что угодно, – от подписания сделки до «попялиться на футбол в спортбаре».

О’кей, я согласна, что я не самая красивая и не самая умная женщина на свете. Но так ведь они сбегают не к женщинам! Они сбегают к другим мужикам или вообще к компьютеру! Каждый из моих мужей в свое время утверждал, что семья и любовь для него – главное. Но при этом как-то само собой разумелось, что «главное» должно «понять и простить», когда они занимаются херней.

Они и сами осознают, что любовь важнее футбола. Никто не скажет на смертном одре: «Эх, надо было мне больше телевизор смотреть!» Они будут сетовать, что недостаточно внимания уделяли близким, что им надо было быть подобрее, понежнее, повнимательнее к тем, кого они любили…

Ну так зачем ждать смертного одра?

Психоаналитик Арни говорит, что когда тебя окружают одни мудаки, значит, ты – центральный. Я мудак, да?

Разумеется. Я по-мудацки не умею играть в одни ворота. Мое мудацкое настроение портится, когда мне показывают, что я не на первом и даже не на тридцатом месте. И моя мудацкая любовь начинает высыхать, когда ее не поливают.

Почему мы вежливы и деликатны с чужими людьми и равнодушно-бессердечны с близкими? Потому, что близкие никуда не денутся. Чужие могут обидеться и не простить. А свои простят. Они привязаны к нам и потому проглотят все, что угодно.

Любить невыгодно. Когда любишь, всегда чего-то ждешь в ответ. А ждать не надо – тогда не будет и разочарований. Но ничего не ждать можно только от того, до кого тебе нет дела.

О любви

Арни посоветовал мне составить эту табличку, чтобы я могла разобраться в своих чувствах. Составила, а толку – ноль.

Дело здесь не в плюсах и минусах, а в том, что мне безумно нравится иметь этого мальчишку. С ним трудно, он напрягает, но я сейчас лягу спать и буду слушать машины за окном. Буду ждать, когда он подъедет, зайдет в дом и в носках прокрадется в спальню. Уткнется носом мне в руку и прошепчет:

– Привет, жена!

Операция «Хаос»

Что можно считать изменой? Только секс? Изменяешь ты, когда ходишь в кафе с другим мужиком? Он за тобой ухаживает, а ты принимаешь это как должное, потому что тебе нравится сам процесс…

Я знаю, что женщины замечают моего мужа. Он излучает особую мужскую энергию, поэтому на него хочется смотреть снова и снова. О нем приятно думать. Я уверена, что во время съемок Зэк не только целуется с актрисами, но и обедает с ними, сидит допоздна у них в трейлерах и греется в их обожании, как кот на солнышке.

Я тоже так хочу! Ему двадцать, мне сорок с копейками, и, возможно, у меня это последняя возможность покрутить хвостом. Это не измена. Только дура полезет в постель к коротконогому Полу, когда у нее есть знойный красавец. Мне просто нравится быть желанной.

Имею право?

Агнесса опять попросила меня посидеть с дочкой, и я позвала с собой Пола. С Пи-Пи было взято честное-благородное слово, что она никому не скажет о дяде.

«А если и проболтается, то так Зэку и надо, – подумала я. – Он сам виноват. Не надо было оставлять меня одну».

Пол вошел в Агнессину квартиру, страдальчески покрутил носом…

– Тут что, бомбили?

– Нет, – ответила я.

– Да, – ответила Пи-Пи и снова запустила мячом в стену.

Квартира действительно выглядела так, как будто в ней сначала побывали грабители, а потом следователи.

– Дядя Пол, хочешь в мой плен? – кокетливо спросила Пи-Пи.

– А зачем я тебе?

– Я тебя обменяю на боевых товарищей. Мардж арестовала все конфеты и заперла их без суда и следствия.

Пол задумался на секунду.

– Нет. Давай мы с тобой лучше создадим военную коалицию.

Глаза Пи-Пи заблестели.

– А против кого?

– Против нездоровых элементов. В этой квартире сложилась ось зла – грязная раковина, кофейный стол и куча барахла на стуле. Они хотят уничтожить любую надежду в регионе. Мы не можем этого допустить.

– А кто у нас будет Хизбаллой?

Оплотом террористов был назначен унитаз, к которому действительно было страшно подходить.

– Я ему сейчас предъявлю ультиматум! – сказала Пи-Пи.

Дипломатические усилия ни к чему не привели: через пару минут она вернулась из туалета и сообщила, что нанесла упреждающий удар по врагу.

Пол занялся разведкой крупных скоплений противника, а я – поставкой вооружений.

Спутниковая съемка показала наличие в квартире химического оружия, которое распространял террорист № 1 – кошка Кока-Кола. Арсенал у нее был богатый: шерсть на кресле, писанина на ковре и кошачий корм по периметру.

Пол хотел поступить с ней как с военным преступником.

– Не надо! – закричала Пи-Пи. – Кока-Кола у нас мышей ловит!

– У вас что, еще и мыши водятся?!

– Нет. Потому что у нас есть КОШКА!

В 12 часов мы приступили к операции «Боевой Порядок». Первое столкновение с противником произошло в детской. Спецназ атаковал кучу штанов, разделил ее на мелкие группировки и расправился с каждой по отдельности: кого в стирку, кого в шкаф, кого на тряпочки.

Более ожесточенные бои шли на кухне, где враг оказал отчаянное сопротивление генералу Тряпке. К 2:00 кухня была полностью под контролем союзников.

Тем временем я начала зачистку трущоб в ванной.

Штурм резиденции Хизбаллы обещал быть трудным. После артобстрела «Окси-Клин» я поменяла тактику и перешла к осаде. Но только тогда, когда Пол починил слетевший клапан в бачке, враг понял, что сопротивление бесполезно и поднял белый флаг.

Последние отряды грязи были уничтожены с помощью швабры, и мы приняли безоговорочную капитуляцию противника.

– Теперь я не знаю, кем мне быть, – сказала Пи-Пи. – То ли фельдмаршалом, то ли уборщицей. Мне и то и то нравится!

105° по Фаренгейту

105 градусов в тени[16]. Кондиционер погиб смертью вредных в самую неподходящую минуту. Сегодня ночью он мне снился – зовет, что ли, за собой?

Как всегда, с горя сочинила стишок:

Это жаркое лето – какой-то пиздец!Вы простите мне грубое слово…Я растаяла, словно свиной, холодецНа витрине шоферской столовой.Отскребите меня, положите в стакан —Пару льдинок, немножечко виски…И, пожалуйста, слейте в ближайший фонтан.Хотя лучше всего – в австралийский.Говорят, там зима и прохлада в ночи…Крыша плавится. Где же вы, братцы-врачи?

Хочу в Париж

Все конфликты в этом мире проистекают только по одной причине – неоправданные ожидания. Мы с Зэком затеяли общий дом, настроили, накрутили, а конструкция не держится и все время заваливается набок. Нет у нас нужного цемента – общих целей и идеалов.

Он приехал со съемок. Красивый – до тоски в сердце. Болтал, гремел дверцами кухонных шкафов, уже не помня, где у нас соль, а где кофе.

Все его мысли там, на съемочной площадке. У него роль – аж целых две страницы. Он звезда и ждет моих аплодисментов.

А я уже все это проходила. Я видела, как люди, у которых было 20 страниц текста, ломались от собственной невостребованности. Они каждый день ходили в черных очках и ждали, что их разоблачат и начнут просить автографы. Не разоблачали и не просили. Слишком много тут, в Голливуде, киногероев.

Мне хочется не аплодировать, а жалеть. Зэк чувствует это и заранее негодует. Он ест пожаренную Барбарой яичницу, машет вилкой и доказывает, что «да-да, не сомневайтесь… Брэд Питт уже старый, а свято место пусто не бывает».

А чего хочу я? Я хочу в Париж. Си-эн-эн сообщила, что там нынче приятное солнышко и ветерок. Там невозможно узкие улочки и кружевные дома, помнящие Наполеона III. Там в отеле на rue du Conservatoire меня ждет прелестная Моник. Она умеет превращать мясо в произведение искусства, а фрукты – в пищу богов.