Гор Видал - Город и столп Страница 38

— Нет.

— Это на тебя похоже. Ты до сих пор побаиваешься женщин, но тебе все-таки нужно кого-нибудь найти, а то ведь и оглянуться не успеешь, как состаришься.

— Может, когда вернусь, тогда и найду себе кого-нибудь.

— И тогда мы оба будем семейными мужчинами. Мать моя, мы с тобой никогда не думали, что будем такими стариками, правда?

— Не думали.

— Еще несколько лет и мы — зрелые мужи, потом превратимся в дедов, а потом умрем. Ужасно, правда?

Они засмеялись, и в тот момент в комнату вошла Салли.

— Привет, Джим.

— Как там ребенок? — спросил Боб.

— Заснула, слава Богу. Боб, почему ты не предложил Джиму что-нибудь выпить?

— Забыл. Ты что будешь пить?

— Спасибо, ничего.

— Ну, тогда пойдемте обедать, — сказала Салли.

Обед был хорош. Они говорили об обитателях городка, о их семьях и о войне в Германии. В уютной обстановке семейной столовой Джим чувствовал себя абсолютно свободно. Ему и пальцем не придется пошевелить, все произойдет само собой, естественно. Скоро Боб будет с ним и, конечно же, никто иной, как Боб устроил так, что их жизни снова столкнулись.

— Я рассчитываю быть в мае в Нью-Йорке, — сказал Боб. — Давай-ка, встретимся и гульнем напоследок, а потом уж сдадимся на милость победителю.

Салли снисходительно улыбнулась. Джим сказал:

— Чудесно, я оставлю тебе свой адрес, прибудешь в Нью-Йорк, заглядывай.

Той весной Джим работал до изнеможения, чтобы не думать о Бобе, но это было трудно. Ничто не изменилось, когда наступил, а потом прошел май. Боб не давал о себе знать. Наконец Джим написал Салли, и та ответила, что Боб по-прежнему плавает, и не ужасно ли это. Хорошо, что хоть война наконец кончилась, и торговый флот не задержит теперь его надолго. Боб появился в квартире Джима спустя год. Они пожали друг другу руки так, словно расстались вчера.

— Отличная у тебя квартирка, — одобрительно сказал Боб. — Неужели променяешь ее на Вирджинию?

— Пока еще не променял, — улыбнулся Джим.

Боб сел на стул и вытянул свои длинные ноги. На нем по-прежнему была форма.

— Отличная квартирка, — еще раз пробормотал он.

— И когда ты возвращаешься? — спросил Джим.

Боб нахмурился:

— Понятия не имею. Сейчас есть возможность получить капитанский диплом. В моем возрасте это такая удача, и мне не хотелось бы отказываться.

— А Салли?

— В ней-то вся и загвоздка, не знаю, что и делать. Она хочет, чтобы я вернулся.

— А ты-то хочешь уходить?

— Не хочу.

— Ну и не уходи, это же твоя жизнь. Если тебе хорошо в море, там и оставайся. Салли не первая, кто вышла за моряка.

Боб кивнул.

— Я ей так и сказал, но она ни в какую. Да и семейка ее тоже в один голос. Иногда мне кажется, что это ее родители подзуживают, а сама-то она вполне счастлива и с ребенком. Если бы не они, то Салли перебилась бы как-нибудь.

— Ты должен сам для себя решить, — сказал Джим. Он предпочитал, чтобы Боб оставался в море. Он бы тогда подолгу не видел Боба, но ведь и Салли бы его не видела.

— Как насчет обеда?

Они отправились в итальянский ресторан и распили бутылку кьянти. Скоро его жизненный круг замкнется.

— Куда бы ты хотел пойти, — спросил Джим, когда они закончили.

— Все равно, туда, где можно напиться.

— Я тут знаю один бар.

По теплому вечернему Нью-Йорку они пошли в бар, куда приходили мужчины в поисках мужчин. Джиму было интересно увидеть реакцию Боба. Они сели за столик и заказали виски. В баре было достаточно женщин, чтобы случайный посетитель не догадался об уклоне этого заведения. Боб огляделся.

— Что-то не слишком много женщин, — сказал он наконец.

— Не слишком. Тебе нужна женщина?

Боб засмеялся.

— Эй, я ведь женатый человек, забыл что ли?

— Поэтому-то я тебя сюда и привел, чтобы не возникало искушений.

Они пили виски и разговаривали. Они снова были близки, как прежде, то есть говорил главным образом Боб, а Джим слушал и ждал. Боб рассказывал о жизни на море, а Джим украдкой наблюдал за комедией, разворачивавшейся в баре. Военный летчик протиснулся к стойке рядом с моряком, они разговаривали, прижавшись друг к другу ногами. Потом они поднялись и ушли: лица пылают, в глазах блеск. Молодость тянется к молодости, в отличие от стариков, страждущих, но уродливых. Они сначала подходят к одному парню, потом к другому, привычные к отказам, они всегда ищут тот редкий тип, который любит стариков или деньги.

— Как-то здесь голубовато, — вдруг сказал Боб, сделав движение в сторону зала.

— Нью-Йорк, что ты хочешь? — Джим был немного испуган. А что, если Боб запаникует? Не перестарался ли он?

— Да, наверное, это Нью-Йорк. Переполнен педиками, такое впечатление, что они теперь повсюду, даже на корабле. У нас как-то был капитан, тоже из этих, но ко мне-то он не совался, ему нравились нигеры. Видимо, этому подвержены все — и белые, и черные. Хочешь еще выпить? — Боб заказал виски.

Джим с облегчением выслушал это свидетельство терпимости Боба.

— Так у тебя есть знакомые женщины, — спросил наконец Боб. — Ну просто, чтобы поговорить. Салли меня убьет, если узнает, что я решился на что-то большое. Хочешь верь, хочешь нет, но я Салли всего раз изменил, настоящий рекорд. Так что я говорю, просто бы девушку, поболтать.

— Вообще-то есть, но они в это время уже все заняты.

— Да, поздновато. У меня, конечно, есть пара телефонов. Может, мне позвонить?

Джим подумал, что лучше не возражать Бобу.

— Поедем-ка ко мне в отель, — Боб встал. — Я позвоню оттуда.

Они заплатили по счету и вышли, сопровождаемые завистливыми взглядами. Они пересекли Таймс-сквер. Теплый безветренный вечер, сверкают огни рекламы, повсюду народ, настроение праздничное послевоенное. Отель Боба находился на одной из боковых улиц, они прошли прямо в номер. И там на Джима внезапно нахлынуло ощущение физической близости Боба. На полу была разбросана одежда, на двери в ванную висело влажное полотенце, постельное белье скомкано, а над резким запахом дезинфицирующих средств и пыли витал запах Боба, который пьянил Джима.

— Извини, у меня тарарам, — машинально сказал Боб, — аккуратностью я никогда не отличался. Салли меня за это убить готова.

Он подошел к телефону и сделал несколько звонков, бестолку. Наконец, Боб сдался и положил трубку, усмехнувшись сказал:

— Ну, видать сама судьба восстала против порока. Тогда не остается ничего другого, только напиться.

Он достал из чемодана бутылку виски и налил в два стакана.

— Вот так, — сказал он и залпом опрокинул свою порцию. Джим свою едва пригубил, ему нужна была ясная голова. В комнате освещенной резким светом электрической лампочки стало душновато. Они сняли с себя рубашки, тело Боба по-прежнему было мускулистым и сильным, кожа гладкой и белой, без веснушек, в отличие от большинства рыжеволосых. И тут Джим пустился с места в карьер.

— А ты помнишь хижину старого раба? — спросил он.

— На берегу реки? Конечно. Мы там неплохо проводили время. Пожалуй, там еще и пруд был, верно. Мы в нем купались, да?

Джим кивнул.

— А помнишь, как мы там были в последний раз?

— Нет, не помню.

Неужели он мог забыть? Невозможно.

— Да нет же, помнишь. Это было на выходных перед твоим отъездом на север, сразу после выпуска.

Боб кивнул.

— Да, что-то вспоминаю, — он нахмурился. — Мы тогда такие дураки были.

Конечно же, он не забыл. Теперь все вернется.

— Да, неглупые такие дураки.

Боб хмыкнул.

— Наверное, все мальчишки что-нибудь такое вытворяют, хотя и чудно, но слава Богу, больше со мной такого не случалось.

— Со мной тоже.

— Я просто думаю, что мы с тобой в душе были два маленьких гомика, — Боб ухмыльнулся.

— И ты что больше никогда этого ни с кем не делал?

— С другим парнем? Черт, конечно нет, а ты?

— И я — нет.

— Ну тогда давай еще выпьем.

Вскоре оба были пьяны, и Боб сказал, что хочет спать. Джим сказал, что тоже хочет спать и, пожалуй, пойдет домой, но Боб настоял, чтобы Джим переночевал у него. Они сбросили на пол одежду и в одних трусах забрались на незастеленную кровать. Боб, явно вырубившись, лежал на спине, закинув руки за голову. Джим смотрел на него, точно ли он спит. Затем он смело положил руку на грудь Боба, кожа была гладкой, как и прежде. Он легко коснулся медных волосков ниже пупка, затем осторожно, словно хирург, делающий сложную операцию, расстегнул шорты Боба. Боб пошевелился, но не проснулся, когда Джим распахнув шорты обнажил густые светлые волосы, ниже которых его вожделенная добыча. Его рука медленно сомкнулась вокруг члена. Ему казалось, что он держит его целую вечность, потом он кинул взгляд в изголовье кровати и увидел, что Боб проснулся и смотрит на него. Сердце у Джима остановилось.