Акулина Парфенова - Клуб худеющих стерв Страница 38

– Ты от злости меня всю слюной забрызгала, – Юле пришлось отодвинуться от Люси.

– Извини – наболело.

– Но ведь и американского нечего посмотреть стало, – заметила Оля.

– А тут все просто. Самую большую кассу дают семейные фильмы. Поэтому кинопроизводство ориентируется на подростковую аудиторию и новые революционные спецэффекты. Взрослые фильмы вымываются из планов кинокомпаний. Это уже не первый год такая тенденция. Все, кто обычно работал на взрослых, перекочевывают на телевидение. Поэтому так много стало хороших американских сериалов. Дорогих, сложных, интересных. Все силы туда.

– Люсь, а кто твой любимый артист? Русский?

– Нет у нас артистов. Мужчина-актер должен быть красивым. Если ты урод – сделай операцию, а уж потом лезь в кино или в телевизор. Включишь, а там одни свины е рыла. Все уроды, все. Некоторые умеют играть, не спорю. Но какие мерзкие рожи! Пора вводить запрет на профессию. Да и вообще. Посмотришь на людей – жуть берет, какие все страшные. Нашей стране надо не фрукты импортировать, а игрек-хромосомы. Брать сперму у англосаксов и насильно улучшать генофонд. А мужикам нашим выдавать лицензию на спаривание только после IQ-тестов и самого придирчивого фейс-контроля. Запретить уродам размножаться! Дожили, по телевизору показать некого, одни чмыри, я уж про рост, фигуру, ноги молчу. Хотя бы рожи были получше.

– А почему именно у англосаксов?

– Потому что у них на роль последнего «кушать подано» находится милашка-очаровашка. А у нас даже герои-любовники такие, что впору вешаться.

– Ну, это ты, Люсь, слишком. Вот Машков, например, харизматичный, как ты говоришь.

– Он не харизматичный, он псих, истерик.

– А Пореченков, такой милый…

– Герой-любовник с пузом – нонсенс.

– Ну, есть же еще Хабенский…

– Ему только в детском театре гриб мухомор играть или кикимору.

– Ну, может, Миронов ничего?

– Моль бледная.

– Хватит ее мучить. Не видишь, она глянцевыми журналами передознулась, все, кто не с римскими носами, кажутся уродами, – попыталась урезонить Настю, приставшую к Люсе с вопросами, Юля.

Чтобы успокоить Люсю, которая разошлась не на шутку, Настя предложила:

– Оль, сыграй нам на гитаре.

– Нет, только не это, – простонала Люся. – Самодеятельность – это слишком.

– Ты и музыку не любишь?

– Музыка – вопрос профессиональный и потому болезненный. Арфу, например, сделали в аду. На изготовление каждой тратится около ста метров жил грешников.

Настя хихикнула.

– Симфонический оркестр теперь слушают только в кинозале. Все приличные современные композиторы только для кино и пишут. Потом издают саундтреки. Музыка теперь только в подобном виде и существует. Сохранились еще, конечно, инвалиды, что ходят в концертные залы, но вымирают, прости господи. Попса победила повсеместно.

– А песни – это тоже музыка, – возразила Настя.

– Петь под музыку, вернее, под ритм – уличная народная традиция. Взять, к примеру, рэп – та же самая частушка. И к музыке отношения практически не имеет. Развлечение для быдла. Ничего нет, все сдохло – кино, музыка, искусство. Пустыня, тоска смертная.

Люся: коэффициент злобности 10, вес 73.

Оля: коэффициент нервности 9, вес 68.

Настя: коэффициент целеустремленности 9, вес 63.

.

Глава 10

Врачебная ошибка

Юля: уровень фенилэтиламина 41 %.

Юля и Карма обсуждали план на день. Запись была почти полной. Они поделили расписание сообразно тому, на какие процедуры был спрос. Оказалось, что клиентов поровну. Половина хотела бегать по Юлиной методике, тренировать сердце и сбрасывать вес достаточно быстро. Другую половину устраивал более медленный ход событий, но зато им не надо было напрягаться. Умелые руки Кармы выжимали из них лишний вес по чуть-чуть, но все равно выжимали. Ни у кого не было таких блестящих успехов, как у Люси. Но эффект был стабильным у всех пациентов Кармы. Многие из «ленивых» пациентов спрашивали, нельзя ли как-то усилить эффект. Юля подозревала, что это вполне возможно, если перед сеансом массажа посидеть в инфракрасной сауне, но Юля запретила себе думать о каких бы то ни было покупках, пока не расплатится с Ильей.

До обеда все шло как обычно. Пациенты приходили и уходили. К обеду с судками и кастрюльками подъехала Люся. У входа в салон уже дежурили три шофера в ожидании дневного рациона своих занятых хозяек. Другие клиентки приезжали сами и вступали с Люсей в переговоры о том, нельзя ли устроить как-нибудь так, чтобы еду им привозили на дом или в офис. Люся объясняла с несвойственным ей обычно терпением, что бизнес только набирает силу и взять на работу водителя им пока трудновато. Но обещала, что, как только средства позволят, доставка немедленно будет налажена.

Одна из почитательниц Люсиного кулинарного таланта затеяла с ней другой разговор.

– А что, Люсьена Игоревна, неужели вы не кладете в это объедение майонез? Поверить не могу, что такой мягкий вкус достигается без всякого жира.

– Вы напрасно мне не доверяете, – отвечала Люся. – Калорийность в точности соответствует требуемой, ко мпоненты я использую только те, которые подходят лично вам согласно вашему пищевому анализу. Неужели вы думаете, что у меня хватило бы совести брать с вас такие деньги за халтуру? Поймите, мне сейчас антиреклама ни к чему, чтобы набрать клиентуру, я должна стараться изо всех сил.

– Я прекрасно все понимаю, и все-таки что вы кладете вместо майонеза?

– Хорошо, я назову ингредиенты… – И Люся, глядя в карточку клиентки, перечисляла похожие по цвету продукты из тех, что той было можно.

– Прямо все-все?

– Если я стану раскрывать секреты, вы перестанете покупать у меня, а я себе не враг. Вы же не идете в ресторане к шеф-повару и не требуете научить вас готовить его коронное блюдо. Так чего вы хотите от меня?

И раздосадованная клиентка, надеявшаяся выудить у Люси рецепт, вынуждена была ретироваться.

Люся любезно беседовала с каждой из своих клиенток. Тем самым она старалась завязать личные отношения, чтобы при любом развитии событий с Юлиным салоном она могла сохранить этот источник дохода. Вн ачале ей это давалось с огромным трудом. Клиентки казались ей самодовольными, зажравшимися коптительницами неба. Но после нового черного платья для концертов раздражение ее пошло на убыль. Временами Люся ощущала даже нечто вроде сочувствия к этим лишенным ее самодостаточности женщинам. Впрочем, сочувствие это было вынужденным и кратковременным.

Люся с замиранием сердца решила свести баланс за прошедшую неделю. Продукты она покупала в хороших магазинах. Это оговаривалось с каждой новой клиенткой. Никому не хотелось употреблять в пищу перемороженные креветки с продовольственной базы. Поэтому морепродукты покупались в свежем виде. Это было дорого. Но у Люси был глаз-алмаз, она на глазок точно определяла массу каждой креветки, поэтому у нее не оставалось излишков, а значит, не было непроизводительных трат. Овощи тоже приходилось покупать только со значком «био», что также увеличивало их стоимость.

Короче, за неделю Люся потратила на продукты для одиннадцати имевшихся на данный момент клиенток треть заначки, которую она копила всю жизнь на черный день, – почти семь тысяч долларов. До сего момента Люся не задумывалась, правильно ли она все делает. Кроме того, Люся потратила немало электроэнергии на своей кухне, где готовила всю эту еду. Потратила она и бензин, разъезжая по городу в поисках нужных продуктов. Эти затраты тоже следовало вычесть из конечной суммы.

Люся твердо решила, что теперь, по прошествии полной недели, – в выходные она тоже работала, потому что ее клиенткам надо было питаться и по выходным, – настал ответственный момент, когда пора свести кредит с дебетом.

Люся еще не трогала свой кошелек, в который всю неделю складывала выручку.

И вот пришло время его открыть и выяснить, сколько же Люся заработала.

Люся уединилась в массажном боксе, который был временно свободен, и принялась считать купюры. Ей это было непривычно, и она несколько раз путалась и пугалась, что как-то мало получается. Потом успокаивалась и начинала считать снова. Люся потела, пыхтела и краснела, злилась, швырялась, материлась. Несколько раз к ней порывалась зайти Юля. Но Люся смотрела на нее сердито и умоляюще одновременно, и Юле пришлось занять пришедшую клиентку разговором, в ожидании когда Люся освободит кабинет.

Наконец Люся закончила подсчеты. Она пока не знала, сколько надо вычесть за бензин, электроэнергию и амортизацию кухни, но Люся поверить себе не могла, что заработала почти три тысячи долларов. За неделю. Это было немыслимо, фантастично.

Люся вышла из кабинета как сомнамбула. Юля не смогла по ее лицу определить, результаты ужас какие хорошие или ужас какие плохие, поэтому поспешила провести клиентку в бокс и снова выбежала к Люсе, велев Карме срочно идти делать массаж.