Кристофер Бакли - Они ведь едят щенков, правда? Страница 39

— Я рад слышать это, Ву. Отлично. Отлично. Ну, а как насчет этой техасской компьютерной компании — я вижу, очень крупной компании, — они действительно собираются перенести свой сборочный завод из Гуандуна в… во Вьетнам? Во Вьетнам! Как же быстро все меняется! Еще тридцать пять лет назад они готовы были друг другу глотку перегрызть. А теперь — «Кампай, кампай! Будем делать бизнес вместе!» Как там говорил Ленин? «Капиталисты еще передерутся между собой за право продать нам веревку, на которой мы их повесим». Как же я люблю Ленина!

— Это тоже не больше чем поза, товарищ президент. Очередные пустые угрозы. Когда они увидят, какие затраты это повлечет, они сразу передумают. Однако это верно, — тут он фыркнул, — что вьетнамцы ведут себя по отношению к нам с привычной враждебностью.

— Собаки! — высказался генерал Хань.

Ган подумал, что ненависть Ханя к вьетнамцам уступала по силе только его ненависти к тайваньцам, тибетцам, американцам, русским, индийцам, японцам и — к кому же еще? Ах да, к бутанцам. Хань презирал бутанцев.

Тут заговорил Ло:

— Товарищ президент, это всё — просто пускание ветров в бамбуковой роще.

Пауза.

— Да, шума много, — пояснил Ло, — но давайте будем сохранять трезвую голову…

— И зажмем носы? — спросил Фа.

— Суть моей мысли, товарищ, — в том, что ветер уляжется.

— Да, да, товарищи, я убежден, что вы правы.

Снова — шелест перелистываемых страниц.

— Ну, а вот, — сказал Фа, — заголовок, который способен нагнать на нас настоящий ужас. Приготовьтесь к худшему, товарищи:

АССОЦИАЦИЯ КИНЕМАТОГРАФИСТОВ

ГОЛОСУЕТ ЗА ОТМЕНУ «ОСКАРОВ»

ДЛЯ КИТАЙСКИХ ФИЛЬМОВ.

Сознаюсь вам, товарищи, что я втайне надеялся получить «Оскара» в номинации «Главная роль лучшего коммуниста».

Ган закусил губу, но тут раздался взрыв вполне искреннего смеха.

— Я бы точно голосовал за вас, товарищ, — сказал министр иностранных дел. — Можно перейти к теме вашего предстоящего визита в Соединенные Штаты?

— Да, пожалуйста, — сказал Фа. — Можете себе представить, с каким замиранием сердца я жду этого события. На какие новые чучела я вдохновлю наших врагов.

Смех.

— Я разговаривал вчера с главой Государственного департамента. Она просила передать вам самые теплые пожелания.

— Очень рад это слышать. Надеюсь, вы ответили ей тем же.

— Да, конечно.

— А вы не сказали этой хулиганке, чтобы впредь она не прятала никаких микрофонов в моем лимузине?

Ган застонал.

— Она, — браво продолжал министр иностранных дел, — почтительно намекнула, что, учитывая сложившиеся обстоятельства, пожалуй, будет благоразумно отложить ваш визит. Мы всегда могли бы найти объяснение, что некие срочные дела…

— А я так хотел туда съездить, — сказал Фа. — Я так давно мечтал посетить Диснейуорлд.

— Да у них там вся страна — Диснейуорлд, — фыркнул Ло.

Дружный смех.

Министр иностранных дел нервным тоном прибавил:

— Она выражала озабоченность по поводу вашей безопасности. Америка есть Америка. У них даже президенты вынуждены разъезжать по собственной стране в бронированных автомобилях.

— Это очень любезно с ее стороны — проявлять такую заботу.

— Американское правительство проявило… у меня есть даже соблазн сказать — достойную восхищения сдержанность в своих публичных высказываниях. Оно не делало никаких заявлений о своей официальной позиции по данному вопросу.

— А как же их вице-президент? — проворчал генерал Хань. — Разве вы не видели, чтó он сказал?

Министр иностранных дел Ву сказал:

— Язык вице-президента не в состоянии угнаться за его собственным умом. Это все понимают. Поэтому никто всерьез не обращает внимания на его высказывания. Нет, товарищи, здесь мы должны отдать должное этим людям. А администрация находится под значительным давлением со стороны антикитайских элементов.

Ган услышал металлическое чиканье зажигалки Фа.

— Ну да, — сказал Фа. — Они оказались в непростом положении. Им почти уже начинаешь сочувствовать. — Затем он быстро добавил шутливым тоном: — Не волнуйтесь, Ло: я же сказал — почти. — Смех. Фа продолжал: — Итак, товарищи, как, по-вашему, мы правильно поступили, не позволив ему вернуться?

Заговорил генерал Хань:

— При всем моем уважении, товарищ, я не понимаю: какой смысл опять поднимать этот вопрос?

— Прошлое — это причина настоящего, — ответил Фа. — А настоящее станет причиной будущего. Авраам Линкольн. — И добавил: — Он был президентом Америки в годы их Гражданской войны. С тысяча восемьсот шестьдесят первого по тысяча восемьсот шестьдесят пятый.

— Благодарю, — пробурчал Хань. — Я это и так знал.

— Значит, — продолжал Фа, — мы будем и дальше, как предложил министр Ло, выдерживать этот натиск газовой бури? А ведь такие вещи порой принимают неожиданный поворот.

— А что нам еще остается? — спросил замминистра Линь. — Если мы сейчас вдруг отступим…

— Ну, пожалуйста, товарищи, давайте не будем об этом говорить, — нетерпеливо вмешался Ло. — Вы что — хотите полномасштабной войны в автономном районе? Вы слышали мой доклад. Даже американское ЦРУ пытается урезонить этих мерзавцев.

— Кстати, товарищ, — сказал Фа, — можно мне копию этого документа? Это очень интересно.

Молчание.

Затем Ло проговорил — как показалось Гану, деланно-небрежным тоном:

— Разумеется, но вы ведь уже знакомы с его содержанием. Это очень деликатное дело.

— Да, — веселым тоном сказал Фа, — конечно, я понимаю это. Но, думаю, вы можете довериться президенту и генеральному секретарю. Вы говорите, что это тревожный документ. Именно поэтому я и желаю с ним ознакомиться. Внимательным образом. Пускай ваш помощник принесет его товарищу Гану. Сегодня, пожалуйста.

Молчание. Ган чувствовал, как проходит секунда за секундой.

Наконец Ло сказал:

— Непременно. Ну, а теперь, может быть, вернемся к более насущным вопросам? Можно мне поделиться с комитетом одним предложением? Одним методом решения проблемы?

Фа осторожно ответил:

— Да, конечно.

— Время играет существенную роль, — начал свою речь Ло.

Двадцать минут спустя президент Фа — бледный, потный и вялый — возвратился в свой кабинет. Он едва не рухнул на руки Гану, который уже ждал его. Ган подвел его к креслу, снял башмаки, сходил в ванную за холодным полотенцем и приложил его ко лбу президента.

— Вы слышали? — спросил Фа, лежа по диагонали в кресле советской эпохи. Влажное полотенце закрывало его глаза.

— Да. Я все слышал.

— Я понимаю, Ган, наверное, я сам схожу с ума. Но я уже начинаю задаваться вопросом: а может быть, остальные посходили с ума уже давно?

— Вы крепко стояли на своем. Ясно, что министр Ло не мог бы выступить без…

— Ган, я уже не уверен, что все еще контролирую ситуацию.

Фа взял полотенце, перевернул его и снова положил холодной стороной на свой горячий, перетрудившийся лоб. Он сказал:

— Если бы я был философом, я бы, пожалуй, нашел в этом некоторое утешение. Но я — коммунист, а потому единственное утешение, которое я могу найти, таково: все мы в конечном счете всего лишь слуги партии.

Ган некоторое время молчал. А потом сказал:

— А всегда ли партия права?

— Ну, она-то никогда не ошибается. Разве не так?

— Думает ваша голова, а не партийная.

— Пожалуй. Но прямо сейчас моя голова пульсирует так яростно, что я почти готов расстаться с ней.

Глава 20

Давайте будем откровенны

— Мистер Мак-эн-та-эр?

Ну и акцент. Вот уж…

— Да… — Как же ее-то зовут? — Мэри… Лу?

— Тут пришел мистер Тир-нэй. Из «Нью-Йорк таймс».

— Спасибо. Проводите его ко мне, пожалуйста.

Мэри Лу, — если, конечно, именно так ее звали, — ввела Люка Тирни из «Таймс» в солнечный, просторный угловой кабинет Жука с видом на Пентагон вдали.

Это было спешно арендованное и еще более спешно обставленное помещение в Кристал-Сити — этой неприглядной агломерации высоченных стеклянных зданий. Жук не поскупился на декор, рассудив, что такой хорошо финансируемый «фонд», как «Пантихоокеанские решения», должен соответствовать заявленному образу.

На стенах висело несколько репродукций Уорхола, а также японские и китайские пейзажи — свитки, изображавшие туманные горы и крошечных будд, медитирующих перед своими пещерами. Стул «Барселона»[50]. Статуэтки — терракотовые лошадки (поддельные) и изящные гейши, якобы из нефрита. Спокойные цветные фотоснимки большого формата (по сути, фотографический аналог той музыки, что звучит в лифтах), тематически умело подобранные тихоокеанские сцены: утесы, бурые водоросли, морские львы, ряды консервных банок. В приемной звучала успокаивающая фоновая музыка подобно той, что обычно слышна на курортах в стиле нью-эйдж, с восточным колоритом: флейта, звук падающих капель, хлопанье журавлиных крыльев, совиное уханье и тому подобное. За стеклянной стеной, по пути к кабинету Жука, был виден конференц-зал с большим столом из глазкового клена (очень стильным), за которым шесть раз в год собирались серьезные и высокооплачиваемые господа для обсуждения своих важных мыслей.