Ольга Лукас - Тринадцатая редакция. Найти и исполнить Страница 39

– А ты покажи своему надсмотрщику какие-нибудь фотографии – может, подействует? – хихикнула Амнезина.

– Фотографии? Уже напечатали? – обрадовался Шурик. – Не забудь, одна – моя! Ты обещала!

– Да хоть все, Шурилло, хоть все! – весело крикнула Амнезина. – И компьютер, и квартиру, чего хочешь желай!

– Желаю знать, что приключилось, – капризно сказал Шурик, а сам принялся выстукивать пальцами очередную чечётку.

– А приключилось то, что я больше – тадам! – не работаю в нашей турфирме!

– Тебя уволили?

– А вот ни фига! Я – слушай внимательно! – фототрэвелоггер журнала «Невские перспективы». Ну если Зайчик одобрит мою кандидатуру.

– Зайчик? – переспросил Шурик.

– Ну, редактор. Миша Зайчик.

– Ёжик, – решительно поправил Шурик. – У главного редактора журнала «Невские перспективы» фамилия Ёжик. Надо знать фамилии таких людей.

– Это тебе надо знать, а я и так умная. Ой, что будет! Если всё срастётся – я буду фотографом– путешественником! С ума сойти! Ты чего молчишь? Думаешь, ничего не выйдет, да?

– Я не думаю, я слушаю!

– Может, и не выйдет, – перебила его Амнезина. – Может, они решили надо мной посмеяться. Или это какая-то ошибка. Но я себе сказала так: Амнезина, если ты поверишь в хорошее и порадуешься, а потом его не случится, ты будешь дурой. Но если ты поверишь в плохое, загрустишь, а его не случится, ты тоже будешь дурой. При любом раскладе ты дурой выходишь, ну так хоть порадуйся!

– Прикольно.

– Прикольно? Я думала, ты скажешь: гениально, такого даже ни в одной умной книжке не писали! Ты молодец, Амнезина!

– Ты молодец, Амнезина. Ну да, я это и имел в виду, когда сказал «Прикольно». Нет, я правда офигенски за тебя рад.

– Рано радуешься! Вот когда я буду улетать в жаркую Африку и приглашу тебя отметить это дело в лучшем ресторане города – кстати, хорошо бы выяснить, где он у нас есть, – тогда будешь радоваться в полный рост. Короче, пока, я побежала, подробности завтра! Сиди под своим столом и держи за меня кулаки!

Шурик немного помедитировал на гудки, потом положил трубку на рычаг. И резко обернулся – потому что хоть входная дверь на протяжении всего разговора и была у него на виду, но в кабинете явно находился кто-то посторонний.

– Здравствуй, Александр. – Возле противоположной стены стоял легендарный Трофим Парфёнович, мунг второй ступени, вольный по своему усмотрению казнить или миловать сотрудников Тринадцатой редакции, а также их коллег, работающих в Северо-Западном квадрате. Он стоял, небрежно и как-то совершенно неестественно прислонившись спиной к стене, закинув ногу на ногу, пытаясь при этом придать своему лицу подобие дружелюбного выражения. Получалась, правда, довольно-таки устрашающая гримаса, но это с непривычки.

– Здравствуйте, Трофим Парфёнович. Шурик вытянулся по струнке: этого босса он больше уважал, чем боялся. При этом боялся он его, если честно, прямо-таки до смерти.

– Притормози пока с этим делом, – лаконично сказал Трофим и удобно, как в кресле, разместился на подоконнике. Этим он явно давал понять, что беседа намечается вполне дружеская и распылять на мелкие молекулы прямо сейчас и прямо здесь никого не станут.

Но Шурик всё равно перетрусил и сиплым голосом спросил:

– С каким делом? С Амнезиной? С ней что-то не так?

– С ней всё замечательно. Просто лучше не бывает. Дальше она справится сама, и – убеждён – впоследствии это только прибавит ей радости. И этого, как его… Ну, ты знаешь… Собой довольства.

– Уверенности в себе? – подсказал Шурик.

– Почти, но не совсем. Она будет знать, что сама всего добилась, без чьей-то посторонней помощи, и что благодарить надо только себя. Ну а если ей что-то не понравится – то и спрашивать не с кого, кроме как с самой себя. Очень удобно, ты так не думаешь?

– Да, наверное, – растерянно кивнул Шурик, соображая, какая скука должна была одолеть «верховного экзекутора», чтобы он заявился в мир людей, да ещё и принялся вмешиваться в самые распростецкие дела питерской команды.

– Нет, я по другому вопросу. – На этот раз Трофим Парфёнович попытался изобразить на лице улыбку, но из-за полного отсутствия практики у него вновь вышел злодейский оскал. – Дело очень важное, и мы пришли к выводу, что справишься с ним только ты. Слушай внимательно. Записывать нельзя.

– А если я не запомню?

– Переспросишь, и я повторю. Но не перебивай меня.

– Слушаюсь.

– Итак, существует одна гражданка. Гражданка полагает, что мир её не любит. Причём не просто полагает, а думает об этом так часто, как только может. Да, это у живых случается, я знаю, не нужно на меня так растерянно смотреть. Вся пикантность ситуации заключается в том, что она-то как раз является одной из любимиц нашего мира и он ей это непрерывно демонстрирует. Но деликатно и не напрямую, так что она продолжает верить в свою… эээ… антиизбранность и ведёт себя крайне неблагодарно. Играет, между прочим, с огнём, потому что мир может и рассердиться. И тогда ваша нынешняя заварушка с носителями покажется тебе доброй рождественской историей.

– То есть от рассерженного мира влетит не только этой… неблагодарной? – на всякий случай уточнил Шурик.

– Точно так. Ей, конечно, больше всех, но заденет многих, уверяю тебя. И для того, чтобы этого не случилось, ты должен сделать очень простую вещь…

– Дать ей в лоб, чтобы не дурила! – не удержался Шурик. – Мысль хорошая, – вполне серьёзно кивнул Трофим, – но с этим заданием лучше справится Лев. А для начала попробуем тебя.

Шурик вжался в спинку стула. Он так и представил, как Трофим Парфёнович достаёт из воздуха нож и вилку и начинает его, бедного маленького мунга первой ступени, «пробовать».

«Верховный экзекутор» закрыл лицо руками и издал какой-то хриплый звук, не то кашель, не то клёкот, видимо полагая, что смеётся.

– Ты должен будешь, – откашлявшись (или отсмеявшись), продолжал он, – попасться навстречу нашей неблагодарной гражданке, попросить разрешения дружески её обнять, получить это разрешение и, обнимая, шепнуть на ухо, что мир её любит.

– И только? А если она не разрешит? Если милицию позовёт? Если… ну, не знаю, у неё баллончик газовый в рукаве? Последнее, кстати, очень возможно – миру-то она не доверяет, должна быть вооружена до зубов!

– Александр, я обращаюсь именно к тебе не просто так. Не к Виталию, не к Константину. Понимаешь почему? Я сейчас дам тебе ориентировку и скажу, где ты сможешь с ней встретиться. Ещё вопросы?

– А она поверит?

– Скорее всего. Она, безусловно, ждёт, что мир признается ей в любви так, чтобы сомнений уже точно не возникало. Но сейчас, разговаривая с тобой, я даже как-то растерялся – достаточно ли однозначно мы поступаем? Может быть, для верности растяжку рекламную у неё под окнами разместить? Впрочем, неважно. Ты сделаешь то, что я сказал, остальное сделают другие. И мир снова спасён. – А если я её с кем-то перепутаю? – Шурик чуть не рухнул на пол под грузом ответственности за весь мир.

– Не перепутаешь. Ты получишь – от меня – предельно чёткие инструкции. – Трофим даже не попытался скрыть тот факт, что он в состоянии достать любой предмет прямо из воздуха, и протянул Шурику плотный запечатанный конверт без каких-либо опознавательных знаков. – Изучишь их, и приступай.

– А ведь вы сказали, что записывать нельзя. – Шурик с опаской поглядел на конверт, борясь с искушением понюхать его и, возможно, даже попробовать на зуб.

– Ты и не записываешь. Как только ознакомишься с инструкциями, они самоустранятся из этого мира.

– А меня они не самоустранят за компанию? – опасливо поинтересовался Шурик.

– Скорее всего, нет, – беспечно ответил Трофим Парфёнович, – особенно если не будешь об этом болтать. Кстати, это важно. Даниил, безусловно, осведомлён о нашем деле. Без подробностей – просто знает, что я тебя у него ненадолго заберу. Но остального юношества это, ну, скажем так, не касается. Проблемой занимается совсем другой департамент, просто у них нет таких прекрасных сотрудников, как у нас. Александр, сконцентрируйся, пожалуйста. Повторяю, этим делом занимается совсем другой департамент. Но таких отличных сотрудников, как ты, у них нет.

– Ой, так вы меня хвалите? – обрадовался Шурик. Но тут же поник. – Зря хвалите. Цианид догадается, и я всё провалю. Он ведь даже телефонные переговоры мои прослушивает и сообщает об этом по внутреннему чату. Сами посмотрите!

– Это я пошутил… – С третьей попытки Трофим Парфёнович смог полноценно и вполне дружески улыбнуться. – Видишь ли, в тот момент, когда тебе позвонила эээ… Амнезина, я уже находился в комнате и мог услышать что-то, что мне не предназначается. Узнав о том, что тебя контролируют, ты стал сдержаннее.

– Разве есть что-то, что можно от вас скрыть? – удивлённо спросил Шурик.